Ложь

– Вы так со всеми грубы? Или только меня удостоили этой чести? – спросил он, пытаясь сохранить хладнокровие.

– Лишь с теми, кто позволяет себе вольности и непочтительность, – отчеканила она, словно высекая слова из камня.

Её слова, полные презрения, хлестнули Джона по лицу. Он был человеком порядочным и никогда не позволял себе недостойного поведения по отношению к дамам.

– О, Боже, и зачем я только ввязался в эту авантюру? – пробормотал он, развернувшись, чтобы удалиться от этой колючей особы.

Элизабет, в свою очередь, тоже не горела желанием продолжать разговор. Но в голове её мелькали мысли о Томе, который, без сомнения, вновь начнёт докучать ей своим обществом. Том будет болтать без умолку о своём состоянии и планах на будущее, в которых, без сомнения, видел её своей спутницей.

Она понимала, что этот грубиян – её спасение. Лучше вытерпеть его общество четыре дня, нежели терпеть общество Тома. Элизабет колебалась, не решаясь остановить Джона, который всё дальше удалялся от неё.

– Эй! – крикнула она, но Джон даже не обернулся, хотя, несомненно, слышал её голос. – Остановитесь же! – Она бросилась за ним. – Да остановитесь же, наконец! – Догнав его, она схватила за руку.

– Это вы ко мне обращаетесь? – спросил он с откровенной наглостью.

«О, я не выдержу его общество четыре дня! Но как можно общаться с таким грубияном?» – подумала она, хотя внешне сохраняла спокойствие. – Да, к вам, – ответила она, хотя внутри её всё кипело от негодования.

– С утра вроде меня звали Джоном, а не «эй»? – произнёс он с усмешкой.

«Джон – вот, значит, как тебя зовут. У такого хама такое порядочное имя». – Тебя задело, что я обратилась к тебе «эй»?

«И снова этот базарный тон». – Да с тобой невыносимо разговаривать. Давай так: ты сейчас меняешь свой грубый тон на сдержанный, мягкий, который идеально подходит к столь изящной барышне, и только тогда мы продолжим разговор.

Как же он сейчас раздражал её своей педантичностью, своим джентльменством. Элизабет скрестила руки на груди и не торопилась разговаривать с ним.

– Хорошо, перевоспитаешься – приходи, поговорим, – молвил он, вновь отвернувшись и направившись прочь.

Но Бет не могла позволить ему ускользнуть. – Нет уж, мы непременно побеседуем здесь и сейчас.

Джон резко схватил её за талию и вновь привлёк к себе. Бет, возмущённая до глубины души, готова была вонзить ногти в его лицо и немедленно удалиться.

– Наглец, как вы смеете! – воскликнула она, сверкнув глазами.

– Успокойтесь, играйте свою роль, ибо поклонник ваш уже на подходе, – произнёс он, приложив палец к её губам.

– Поклонник? – Бет повернула голову вправо, где действительно виднелась фигура Тома. При его появлении она мгновенно преобразилась, словно искусная актриса на сцене: положила руку на плечо Джона и устремила на него нежный, почти ангельский взгляд. Джона, наблюдавшего за её мастерством перевоплощения, забавляла эта игра. Он улыбнулся, словно довольный зритель.

– Ваш завтрак, наверное, уже остыл, – иронично заметил Том.

– Завтрак? – Бет на мгновение растерялась, словно забыв о реальности.

– Ваш завтрак! Эдвард пришёл за вами… – напомнил Том.

– Милая, ты вновь позабыла? Сегодня ты столь рассеянна, – с улыбкой заметил Джон.

– Ах, завтрак! Да мы так увлеклись этим восхитительным видом, что решили остаться на палубе подольше, наслаждаясь его красотой, – быстро нашлась Бет, изящно выкрутившись из неловкой ситуации.

– Понял вас. Вид и впрямь прелестный. Не стану вам мешать, – Том снял шляпу и слегка поклонился Элизабет.

Элизабет же, лукаво улыбаясь, поглаживала грудь Джона, словно бы невзначай, заставляя его мысли путаться и испытывать странное волнение.

– Кстати, чем вы намерены заняться сегодня вечером? – обронил Том, обернувшись.

– Что мы «делаем сегодня вечером»? – спросила она, вопросительно глядя на своего «кавалера» и давая понять, что нуждается в его помощи, чтобы придумать что-нибудь занимательное.

– Сегодня мы намереваемся собраться в ресторане и предаться игре в бридж. Эдвард, вы играете в бридж?

– Не слишком усердно, – признался Джон.

– Серьёзно? Все играют в бридж. Позвольте пригласить вас… Прошу вас пожаловать, там весьма весело.

– Мы не уверены, Том, мы желали бы провести вечер вдвоём, – отвечала Бет, пытаясь отклонить приглашение.

– Любуясь на океан? – с усмешкой предположил Том.

– И не только, – вымолвил Джон, не подумав, и снова получил лёгкий толчок локтем под ребро. – Прости, друг, мы не хотели быть невежливыми, но у нас назначено романтическое свидание.

– А-а! – улыбнулся Том загадочно. – Понимаю. Ещё свидимся.

– Непременно.

Элизабет отстранилась от мужчины, но сдержала себя в критике. Джон, видя её замешательство, решил сменить тему.

– И снова я вас спас, – заговорил Джон первый.

– Не льстите себе.

– Итак, Лизи, нам нужно узнать друг друга получше, – повторил он.

– Ещё раз назовёте меня «Лизи», и разговаривать нам не придётся, – предупредила она, нахмурившись.

– Почему вам не нравится «Лизи»? Очень красивое имя.

– Меня все называют «Бет», и я вижу, вы не отстанете, так что можете меня так называть, – вздохнула Элизабет, смирившись.

– «Бет», «Бет», и всё же почему имя «Лизи» у вас вызывает такие эмоции? – не унимался Джон.

– Это неважно. Такая информация не нужна вам. Тем более причалим в порт, и наши дорожки разойдутся, – отрезала Элизабет, отводя взгляд.

– Ладно, когда-нибудь вы расскажите, – ответил Джон, стараясь не зацикливаться на её словах. – Так что вы хотели мне сказать?

Элизабет помолчала, собираясь с мыслями. – Я уже и не знаю, начинать это или лучше четыре дня Тома потерпеть.

– Так вы определитесь поскорей, мне эта ложь тоже не по душе, – вздохнул Джон, глядя на неё с упрёком.

Элизабет отвела взгляд, понимая, что он прав. – Ладно, давайте попробуем, – решилась она.

– Попробуем что?

– Попробуем изобразить пару четыре дня! – произнесла она, возвысив голос.

– Вы так говорите, словно это я осмелился приблизиться к вам и принудить к участию в этой лукавой затее. Вы вынуждаете меня к лицемерию и обману, а я не привык к подобным вещам.

Ох, этот мужчина обладал даром возвращать с небес на землю. Элизабет ощутила укол стыда за своё поведение, ибо сама терпеть не могла лжи и столь грубого обращения. Её воспитание не позволяло столь дерзко разговаривать с людьми, за исключением разве что сестры. Столь бурная реакция на этого человека тревожила её душу, и она не могла понять, отчего её слова так резки и грубы?

– Прошу простить меня за то, что заставила вас лгать. Вы оказали мне неоценимую помощь, и я бесконечно благодарна вам за это.

Её слова, полные раскаяния, свидетельствовали о том, что она переступала через свою гордость. Джон же не верил ей, и его смех поразил Элизабет до глубины души.

– Ну ты и хам! Никогда прежде мне не доводилось встречать столь дерзкого человека.

– Какого же рода дерзость вы имеете в виду?

– Я уже множество раз говорила вам об этом.

– Желаю услышать этот рассказ вновь, миллион первый раз.

– Вы невоспитанны и ведёте себя неподобающе с незнакомой дамой.

– Смею заметить, вы не просто незнакомка, вы моя невеста, – прошептал он ей на ухо, словно тайну.

– Я не ваша невеста… Это всего лишь формальность, и скоро она прекратится.

– Однако ваш воздыхатель уже поверил в это.

– И, вероятно, счёл меня легкодоступной.

Такие слова из уст Элизабет заставили «чёрствого» Джона разразиться смехом.

– Какие странные мысли посещают ваш разум? Он не подумал о вас столь дурно. Поверьте, вы совсем не похожи на легкодоступную особу. Вы настоящая леди, – произнёс он с томной интонацией, сумев взволновать Элизабет.

– Итак, перейдёмте к делу. В течение четырёх дней мы будем изображать жениха и невесту, а после этого разойдёмся каждый своей дорогой.

– Мне нужно подумать.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Успокойтесь, – развёл Джон руками, – прошу вас, только не начинайте вновь. Я готов помочь вам.

– Прекрасно, – произнесла Бет с высокомерием.

– Так мы сегодня отправимся играть в бридж?

– Вы же уверяли, что не играете?

– Но я и не собираюсь играть.

– Право, я не уверена в необходимости этого. Там будет множество людей, которые станут задавать вопросы. А что, если мы разволнуемся и не сможем ответить верно?

– Поверьте, это не их забота. Не стоит тревожиться и переживать.

– Откуда вам знать?

– Это лишь моё предположение, но я уверен в его истинности.

– Хорошо, я согласна. Однако прошу вас, избавьте меня от ваших фамильярностей.

– Это необходимо для убедительности.

– Коль вы джентльмен, то должны вести себя соответственно.

– Но тогда вам придётся научить меня быть истинным джентльменом.

– О, в этом нет нужды. Достаточно быть сдержанным, учтивым, приветливым, улыбаться гостям и целовать ручки дамам…

– О, это я с радостью исполню, – перебил он её с игривым поклоном, давая понять, что он настоящий ловелас, хотя это лишь притворство.

Элизабет нахмурила брови, услышав его слова.

– И почему вы оказались рядом именно в этот момент? – произнесла она с лёгким презрением, глядя на него.

– Прошу прощения, я не расслышал.

– Погода сегодня чудесная, не так ли? – сказала она, меняя тему. – Итак, прошу тебя, будь готов к семи часам. И не опаздывай.

– Все ли дамы столь неучтивы?

– О чём ты?

– Когда это мы перешли на столь фамильярное обращение?

– Ха-ха! В тот самый миг, когда ваша светлость бесцеремонно и без спросу коснулась моей талии.

– Ах, точно!

Девушка грациозно развернулась, намереваясь удалиться.

– Позвольте узнать, в какой каюте вы обитаете?

– Это вам предстоит выяснить самостоятельно.

– Однако же мне придётся полдня бродить по кораблю в поисках вашей особы. Поистине, это путешествие не сулит ничего доброго. Сердце моё чуяло, не стоило мне садиться на этот корабль. Следовало уступить место другу.

Джон, не скрывая насмешки, принял её же тактику.

– Будьте любезны, оденьтесь подобающе, – бросила она, слегка обернувшись.

– Подобающе – это как?

– Строгий костюм. Надеюсь, у вас найдётся подобное одеяние?

– Разве у такого хама, как я, имеется приличный костюм?

– Уф, вы сведёте меня с ума!

Бет поспешила покинуть своего нового знакомого, оставив его в задумчивости. Джон, засунув руки в карманы жилета, с лёгкой улыбкой наблюдал за её удаляющейся фигурой, не в силах отвести глаз. Эта дерзкая девица пленяла его своей красотой и утончённостью, но её острый язык начинал действовать на нервы.

«Хороша, вне всякого сомнения, – размышлял он, – но нрав её оставляет желать лучшего. Не каждый сможет вынести её общество. А мне предстоит терпеть её четыре дня… Впрочем, зато скучать не придётся. Нужно подготовиться».

Элизабет, вернувшись в свою каюту, не могла избавиться от мыслей о новом знакомом. Его внешность, несомненно, привлекала её – этот мужчина был в её вкусе, если бы не его манеры. Грубость и бесцеремонность отталкивали, но в то же время завораживали. Она не привыкла к таким людям, которые позволяли себе столь вольные действия, но в этом было нечто притягательное. В нём чувствовалась сила, мужественность, защита. За таким мужчиной можно было бы укрыться от всех невзгод.

«Его руки… Такие большие, грубые, не чета манерным аристократам, – она положила руку на талию, вспоминая его прикосновения. – Перестань думать о нём, Элизабет. Он всего лишь неотёсанный простолюдин, с которым ты больше не увидишься через четыре дня».

Юная леди Элизабет, облачённая в лёгкое утреннее платье, с трепетом открыла старинный сундук, хранящий изысканные наряды. Ей предстояло выбрать наряд для грядущего светского раута. Однако её мысли были полны тревоги за Джона, приглашённого на вечер. «Как же он будет выглядеть? – размышляла она, перебирая роскошные шёлковые и бархатные платья. – А если у него нет приличного костюма? Откуда у простого человека столь дорогие одеяния? В каком же виде он явится? Как отнесутся к нему гости? Не станут ли они насмехаться над ним? О, зачем я согласилась на этот вечер? Не в моих правилах выставлять людей в дурном свете, особенно тех, кто не принадлежит к нашему кругу. Это будет самый тягостный вечер в моей жизни».

Почему-то Элизабет по первому впечатлению решила, что Джон с нижней палубы, а если он с нижней палубы, то, возможно, он небогат. А вот Джон, напротив, сразу определил в девушке леди. Элизабет, воспитанная в благородной русской семье, была дочерью Григория Данилова, дворянина, владевшего обширным имением в окрестностях Санкт-Петербурга. Её покойный отец, человек чести и достоинства, покорил сердце юной английской леди Шарлотты, гостившей у своих родственников.

Григорий также был покорён красотой юной англичанки. Он приложил все усилия, чтобы она стала его супругой. Его чин и уважение в обществе убедили родителей девушки отдать дочь за него. Через год у них родилась дочь, которую они назвали Елизавета (Элизабет).

Семь лет счастья сменились трагедией: Григорий Данилов скончался, оставив всё своё состояние и герб матери Элизабет. Шарлотта не могла оставаться в поместье, где всё напоминало о любимом, и решила вернуться в Англию. Несмотря на это, боль утраты не утихала, и она страдала.

На одном из балов, куда её привела мать, Шарлотта встретила Виктора Кэмпэла, вдовца с четырёхлетней дочерью на руках. Их судьбы переплелись, и в обществе друг друга они нашли утешение. Виктор, лорд и представитель высшего британского общества, принял Элизабет как родную дочь, дав ей свою фамилию и регалии. Шарлотта же полюбила наравне со своей дочерью и дочь Виктора.

Элизабет, несмотря на богатство и роскошь, никогда не кичилась своим положением. Ей даже становилось немного стыдно, что у неё есть всё, а многие не могут себе позволить даже чашку супа в день. Её сердце сжималось от мысли, что Джон может стать посмешищем на этом вечере. Она не могла допустить, чтобы это произошло, и её душа была полна решимости предотвратить этот позор.

Девушка, исполненная решимости и благородного намерения, подошла к двери с грацией истинной леди. Её задачей было оказать помощь Джону в подборе гардероба и, в свою очередь, возвысить его в глазах окружающих. С изяществом, подобающим её положению, она распахнула дверь и замерла в изумлении: перед ней стоял Джон, но это был не тот человек, которого она лицезрела всего несколько часов назад на палубе. Нынешний облик Джона представлял собой разительный контраст: на нём был надет великолепный чёрный костюм, сидевший на нём с безупречной элегантностью, подчёркивая его благородное происхождение и высокий статус.

Однако, что поразило Элизабет более всего, так это стоимость костюма. Он был изготовлен на заказ у знаменитого лондонского портного, чьи клиенты принадлежали к кругу высшей аристократии. Именно у этого мастера шились все наряды для её отца.

«Откуда у него костюм от месье Генри Берроуза? Быть может, кто-то одолжил ему его… Или же он осмелился его украсть? Впрочем, это не столь важно, главное, что вопрос с костюмом улажен», – размышляла она, не отрывая взгляда от Джона. Её охватывало странное чувство, подобное наваждению: она не могла отвести глаз от его фигуры, словно заворожённая. Элизабет понимала, что подобное поведение ей не свойственно, и это смущало её, но она ничего не могла с собой поделать. Никогда прежде ей не доводилось видеть этого наглеца в столь изысканном образе, достойном герцога голубых кровей.

Она с трудом могла поверить, что этот величественный джентльмен и тот невежда, с которым она столкнулась на палубе, – одно и то же лицо. Элизабет была очарована им, но и Джон не остался равнодушным к её красоте. Даже её острый язык, который она обычно пускала в ход, на этот раз куда-то исчез. Перед ним стояла очаровательная молодая леди в роскошном платье из бархата цвета спелой вишни, которое выгодно подчёркивало её фигуру.

Джон заметил, что девушка явно пребывает в изумлении от его преображения. Он видел, как её грудь, заключённая в тесный корсет, вздымалась от глубокого дыхания. Это зрелище было столь соблазнительным, что невольно привлекало его взор, вызывая смущение, несвойственное его обычному поведению. Ему казалось, что он мог бы любоваться ею бесконечно.

Её волосы, убранные в изысканную причёску, украшенную изящной заколкой в виде листка с переливающимися драгоценными камнями, ниспадали мягкими локонами.

– О, как удивительно! – воскликнула она, не сдержав восхищения. – Я и не подозревала, что у вас есть такой костюм. Кто же оказал вам эту честь?

Джон засмеялся. Перед ним стоит очаровательная леди, кроткая, стеснительная, но, открыв рот, она становится той самой хамкой, которой называла она его.

– А вас, я смотрю, платья не меняют, – заметил он с лёгкой усмешкой.

– Почему же платья должны меня менять? – спросила она с вызовом.

– В этом наряде вы выглядите столь прелестно, столь благородно, словно настоящая принцесса…

Элизабет не смогла сдержать улыбку, услышав его комплимент.

– Но это лишь первое впечатление, которое может ввести в заблуждение, – добавил он с лукавой ноткой в голосе.

– Значит, в заблуждение?

– Ага.

– Ну что ж, вам к лицу этот наряд, – произнесла она, одарив его любезным комплиментом.

– Невероятно, вы умеете изъясняться как истинная дама!

– Я вполне нормальная. Это вы оказываете на меня столь не благотворное влияние.

– В таком случае прошу прощения. Вы готовы? – он учтиво предложил ей свою руку.

Бет устремила взор на своего кавалера и, с величайшим удовольствием приняв его предложение, грациозно оперлась на его локоть. В этот вечер Элизабет всё более проникалась стыдом за своё прежнее поведение по отношению к Джону. Она осознала, что глубоко заблуждалась, считая его неотёсанным простолюдином. Этот мужчина был не менее изыскан, чем все эти надменные аристократы. Более того, его безупречные манеры и знание тонкостей этикета вызывали у неё искреннее удивление. Бет начала сомневаться в своих первоначальных выводах.

«Несомненно, он не из крестьянского сословия. Кто же он такой? Необходимо выяснить это безотлагательно», – подумала она.

Бет приблизилась к группе мужчин и женщин, среди которых находился Джон. Она с интересом наблюдала за реакцией окружающих дам на её спутника. Было очевидно, что Джон выделялся среди этой избранной компании, словно звезда на ночном небосклоне. Мужчины с завистью взирали на него, а женщины, словно хищницы, не сводили с него глаз, пытаясь привлечь его внимание, несмотря на то что он был не один. Когда Бет подходила к Джону, дамы готовы были разорвать её на части от ярости и разочарования. Элизабет почувствовала, как в её сердце пробуждается нечто новое – собственничество и ревность. Она подошла к Джону и, нежно коснувшись его руки, прижалась к его плечу, нарушая все правила приличия и этикета. Джон был несколько ошеломлён таким поступком, он слегка отстранился, но руку не отпустил. Элизабет же, не обращая внимания на условности, наблюдала за реакцией своих соперниц, которые теперь были явно расстроены тем, что он не свободен. Её взгляд, холодный и пронзительный, как у волчицы, говорил им ясно: этот мужчина принадлежит ей, и им здесь нечего искать.

– Позвольте мне украсть у вас Эдварда, – обратилась она к собравшимся, получив в ответ учтивый кивок и едва заметную улыбку. Бет мягко потянула Джона за собой, словно он был её собственностью.

– В чём дело, дорогая? Соскучилась по мне?

– Не рассчитывай.

Бет завела его за угол, где никого не было. Джон растерянно огляделся по сторонам, не зная, чего ожидать от строптивой красотки на этот раз. Он знал её всего один день и пока не успел изучить все её особенности и понять, на что она способна со своим характером и какие неожиданные поступки может совершить.

– И зачем мы здесь?

– У меня возникло желание задать вам несколько вопросов.

Джон с недоумением смотрел на её руки, которые с небрежной грацией покоились на его груди и плече, словно она имела полное право на такое фамильярное поведение. Элизабет, заметив его взгляд, смутилась, осознав, что сама позволила себе вольности, столь же вопиющие, как и его. Она поспешно отдёрнула руки, будто обожглась.

– Ну так задавайте свои вопросы, если уж вы решились, – произнёс он с ноткой вызова в голосе.

– Вы не тот, кем кажетесь, верно?

– И кем же я кажусь?

– О, право, не знаю, – она замялась, чувствуя, как её щёки заливает румянец. – Тот, кого я видела утром на палубе, и тот, кто стоит передо мной сейчас, – это два разных человека.

Джон склонил голову набок, его глаза сверкнули насмешливым огоньком.

– Вам так кажется? – протянул он с лёгкой иронией. – Вы полагаете, что если я не позволяю своим рукам касаться вас, то я джентльмен до мозга костей? А стоит мне лишь коснуться вас, как я тут же превращаюсь в неотёсанного простолюдина с нижней палубы?

Элизабет ощутила, как её сердце сжалось от стыда. Именно так она и думала, но теперь её мысли были обнажены перед ним.

– Те, кто живёт на нижней палубе, тоже люди, – продолжил Джон, прижимая её к холодной стене. – У них нет богатых родителей, нет титулов, нет золота в карманах. Но у них есть то, чего нет у многих на верхних палубах. В них есть человечность, которую вы, возможно, не замечали. Они никогда не станут судить человека по его происхождению или кошельку.

Элизабет опустила глаза, чувствуя, как её лицо заливает ещё больший румянец. Она знала, что он прав, но не могла смириться с тем, что её слова могли быть восприняты так.

– Я так не считаю. И никогда так не считала. Я знаю, как нелегко живётся таким людям, что им сутками напролёт приходится работать, чтобы прокормить семью. И я… Я не хотела вас обидеть. Мне стыдно, что мои слова могли вызвать у вас такое впечатление. Просто в моей жизни ещё не было мужчины, который позволил бы себе подобное, – она указала на его руки.

– За это примите мои извинения. Мне следовало вести себя более учтиво, – промолвил Джон, отступив на шаг от прекрасной дамы.

– Ах, вот вы где, – их беседу прервал Том, входя в комнату. – Эдвард, повсюду вас ищу! Мы собираемся сыграть в бридж, не соблаговолите ли присоединиться к нам?

Джон бросил взгляд на Элизабет, и в её глазах промелькнуло нечто новое.

Бет, взяв его под руку, ответила:

– Мы уже следуем за вами, Том.

Том удалился.

– Сыграем в бридж? – с лёгкой улыбкой обратился Джон к своей спутнице.

– Отчего же нет, – ответила она.

Они проследовали в зал для игр, где уже собрались гости за четырьмя столами.

– Эдвард! – окликнул их Том, махая рукой.

– А вы вообще умеете играть? – тихо спросила Элизабет.

– В скором времени мы это выясним, – ответил Джон.

Бет остановила его.

– Вы не умеете? Может, вам стоит отказаться?

– Боитесь, что я опозорю вас?

– Нет.

– Джон! – внезапно раздался голос пожилого господина справа от них. Оба обернулись. Элизабет была удивлена, не зная этого человека, и ей стало любопытно, каким образом он знаком с Джоном. Она взглянула на своего кавалера, который, казалось, обрадовался встрече.

Пожилой господин, сопровождаемый дамой, подошёл к ним.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, право слово! Разве ты не отправился в Африку?

«Африка? Кто он? Он явно не из низших слоёв общества. Должно быть, человек высокого положения», – подумала Элизабет.

– По прибытии в Лондон я намерен отбыть в Африку через несколько дней, – ответил Джон.

«Он отбывает в Африку? Надолго ли? А может, и вовсе навсегда? – сердце Бет сжалось от тревоги. – Какая разница? Сойдя с перрона, ты больше его не увидишь».

– А это что за прелестный ангел держит тебя за руку? – обратился к ней пожилой господин, устремив взор своих проницательных глаз.

– О, это Элизабет, моя…

– Хорошая знакомая, – поспешно поправила она, ибо слово «невеста» обрело для неё иной оттенок. Раз их пути расходятся, то и статус этот ей более не принадлежит. Джон с тревогой взглянул на Бет, словно умоляя её не совершить опрометчивого поступка. – Мы познакомились на этом корабле, и Джон оказал мне честь своим обществом сегодня.

– Джон, тот ещё кавалер, – представился пожилой господин с лёгким поклоном в сторону Бет и церемонно поцеловал её руку. – Джереми, к вашим услугам. А это моя супруга, Кэтрин.

Элизабет грациозно протянула руку даме, которая, несмотря на свои преклонные годы, сохраняла величественную красоту.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – улыбнулась Элизабет.

– И я рада нашему знакомству, дорогая, – ответила Кэтрин с тёплой улыбкой.

– Джон, ты ведь посетил комиссариат в Санкт-Петербурге?

«Комиссариат? К чему ему туда являться?» – пронеслось в голове Бет.