Хрустальное сердце

– До сих пор вспоминаю их с нежностью. – Вздохнув, сказала Мария Васильевна. – У меня действительно было много молока, и я стала сцеживать его в баночку, которую принесла Мария Петровна. Как раз во время этого занятия вошла Галина Петровна.

– Зачем ты это делаешь? – Возмутилась она. – Нужно вообще перетянуть грудь, чтобы молоко не поступало. Мастит хочешь заработать? Ты бумаги подписала? – Спросила доктор с каким-то раздражением.

– Мне казалось, что я решилась оставить вас, но что-то меня держало. – Мария Васильевна замолчала. После небольшой паузы она подняла глаза и обвела всех сидящих в комнате. Лицо женщины выражало целую гамму эмоций. Это были боль и стыд, но в тоже время любовь и нежность. Казалось, она была готова обнять весь мир. Мария Васильевна набрала в лёгкие воздуха и продолжила: – После вопроса доктора Татьяна Ивановна, которая лежала рядом со мной, очень рассердилась.

– Вы зачем заставляете её отказываться от девочек?! Я считаю, нужно наоборот убедить молодую мамочку не делать такую серьёзную ошибку в жизни! – Громко сказала она.

После этих слов моей соседки, нам всем показалось, что Галина Петровна испугалась, она махнула рукой, сказала, чтобы мы делали, что хотим и ушла.

– Что-то здесь нечисто. – Вступила в разговор Таня. – Действительно, зачем она торопит? Мало ли, что сказала женщина, оказавшаяся в сложной жизненной ситуации. Нет, чтобы обратиться в администрацию или милицию, чтобы помогли молодой маме, а она бумаги, бумаги….

Марина с койки напротив, заявила:

– Галине Петровне просто хочется уладить все формальности, раз ей дети не нужны. – И опять презрительно сморщила носик.

– До меня вдруг дошло, что если подпишу эти бумаги, то больше никогда вас не увижу. Я посмотрела на листки, а затем порвала их. – Сказала Мария Васильевна и сделала движение, как будто рвала эти ненавистные документы ещё раз.

– Вот и молодец! Кивнула довольная Татьяна Ивановна. – Пойду и скажу, Марии Петровне, чтобы принесли тебе девочек кормить. Уже скоро.

– Лиза схватила грудь сразу. – Улыбнулась Мария Васильевна, а тебе Женечка я молоко вливала в ротик. Ты действительно была меньше и слабее сестры. Покормив, я развернула пелёнки и рассмотрела своих куколок. Вы были такие хорошенькие, только мизинчики на ручках были немного кривенькие, как бы слегка загнутые вовнутрь. Ну и у тебя Женя, действительно на ладошечке имелась родинка, недалеко от большого пальца. Счастливая, я обцеловала ваши маленькие ручки и ножки и все мои соседки тоже улыбались, даже Марина смотрела добрее. После этого я решила, что пойду с вами к тёте Наташе, а потом позвоню отцу.

Ночью, я проснулась от страха, страха за вас моих девочек. Мне приснилось, что вам грозит беда. Надев халат, я направилась в детское отделение. Там всё было спокойно, детки спали, а две медсестры за стеклянной перегородкой пили чай.

Мария Васильевна взялась за грудь, казалось, ей было трудно дышать. Через минуту женщина продолжила:

– Я прошла вдоль ряда детских кроваток и увидела две бирочки – Иванова, Иванова. Лизины щёчки я узнала сразу, а ты Женя – малышечка лежала рядом. Когда я ещё ходила беременная, то решила, что если родиться дочка, то в честь мамы назову её Лизой. В родильном зале, услышав, что у меня родилась девочка, я прошептала. – Здравствуй Лиза. Когда же родилась ты Женечка, то не знала, как тебя назвать. В детском отделении всё было хорошо, и я собралась уходить, но вдруг Лиза сжала губки и хотела заплакать. Не помня себя, я схватила доченьку и прижала к себе, чтобы было тихо, дала ей грудь. Лиза тут же стала чмокать, а я, увидев двух входящих женщин, спряталась за шкаф. Вошедшими были доктор Галина Петровна и роженица, лежавшая в отдельной палате. Марина сказала, что она “блатная” и муж у неё большой начальник. Я стояла за шкафом, с Лизой на руках и боялась дышать. Женщины остановились на том месте, где до этого стояла я. Галина Петровна закрутила головой, похоже она тоже не хотела, чтобы медсестры за перегородкой их заметили. Доктор нагнулась и вынула кого-то из кроватки, а затем женщина, откинув полу халата, положила туда свёрток. После этого они быстро ушли, а я пряталась ещё минут пять. Спящая Лиза уже отпустила грудь, и я понесла её назад. Положив дочку, я шагнула ко второй и обомлела от страха. В кроватке лежал совершенно другой ребёнок с синеньким личиком. Чувствуя неладное, я дотронулась до маленькой щёчки и почувствовала холод мёртвого тельца.

Не помня себя, я снова схватила Лизу и выскочила из детского отделения. В коридоре никого не было. Растерянная, я прошла мимо своей двери и подошла к элитной палате, где услышала разговор двух женщин.

– Она слишком маленькая, наверное, больная. Вы же обещали ту, крепенькую девочку! – Сердито говорила жена большого начальника.

Галина Петровна оправдывалась.

– Она, было, совсем согласилась, но эти её соседки по палате отговорили подписывать документы. А сейчас её нет в палате и второй девочки тоже нет. Наверное, она сбежала с одной из дочек, но вы не переживайте, девочка здорова, просто слабенькая. Вы люди не бедные, при хорошем уходе, она быстро окрепнет. То, что её нет, даже лучше, можно списать на стресс. Мол, одна девочка умерла, вот она и ушла со второй.

– Ну не знаю, не знаю, муж уже и няню нанял, но…. – С сомнением говорила женщина.

– Вы же сами сказали, что вам без ребёнка нельзя. – Продолжала уговаривать доктор. – Многие порядочные мужчины никогда не оставят мать своего ребёнка. – Привела она последний довод.

– Ну, хорошо, видимо другого выхода нет. – Согласилась элитная роженица.

– Вот и ладненько. – Обрадовалась Галина Петровна. – Завтра я проведу его к вам в палату, пусть посмотрит на дочурку. Выписку я вам поставила на среду. Ну а мы с вами, когда рассчитаемся? – Спросила она.

– Я же сказала, когда выпишусь, вам позвоню. Договоримся о встрече. – Резко ответила женщина.

– Мы с Лизой спрятались в туалете. – Продолжала Мария Васильевна. – Там я, прижимая дочку к груди, обдумывала услышанный разговор. А ведь доктор права и доченьке там, наверное, будет хорошо. Они богатые, уже наняли няню, очень хотят ребёнка. Эти люди доченьке и хорошее питание, и уход обеспечат, а что я могу дать? Не дай Бог, малышка умрёт, всю жизнь буду себя корить, что не дала ребёнку шанса на хорошую жизнь. Через некоторое время, выглянув в коридор, увидела, что там пусто, тогда я как была, в халате и тапках спустилась по лестнице и через приёмное отделение вышла на улицу. Была тёплая июльская ночь, и я незаметная ушла из больницы.

К тёте Наташе я пришла часа в три ночи и сразу обо всём ей рассказала. Мы разговаривали до утра и решили, что на всё воля Божья и если так получилось, то может оно и к лучшему. В среду договорившись с ней, я побежала к роддому. У меня возникла идея проследить, куда повезут мою доченьку, чтобы знать, как ты Женечка растёшь. – Сказала Мария Васильевна, погладив девушку по ноге, но тут же, отдёрнула руку, видимо подумав, что не имеет на это право. – В общем, я не успела. Думала, что поймаю машину и поеду за этой женщиной, но когда я только подходила к больнице. Они уже выходили. Обычно выписывали после обхода. Я стояла за деревом и смотрела, как высокий красивый мужчина нежно держал тебя на руках. Его лицо светилось от счастья. За тобой Женя приехали на двух шикарных автомобилях и все очень радовались. Та женщина, которая стала твоей мамой, держала большой, красивый букет и тоже выглядела счастливой. Я проводила взглядом машины и решила, что теперь мне только осталось молиться за здоровье и счастье моей младшенькой и постараться, чтобы старшая дочка ни в чём не нуждалась.

Тётя Наташа сходила в детскую поликлинику и сказала, что я родила ребёнка дома. Пришедшая врач, конечно, отругала меня, но за Лизой стали наблюдать. Потом я оформила документы, получила деньги по больничному листу и жизнь стала понемногу налаживаться. Я позвонила отцу и сообщила, что он стал дедом. Папа хотел рассказать мне про Ивана, но я ответила, что ничего не хочу о нём слышать.

В квартире тёти Наташи я прожила несколько месяцев. Лиза была на удивление спокойным ребёнком, она много ела и постоянно спала. – Мария Васильевна с нежностью посмотрела на дочь и продолжила. – Благо молока у меня было действительно на троих. Мы с тётей Наташей убирались по очереди, чтобы Лизонька всегда была под присмотром. Я окончила техникум и получила диплом зоотехника, но продолжала работать дворником, так как не хотела ехать домой. Не хотела и не могла видеть Ивана. Как то, гуляя с Лизой, я встретила тётю Нину, она то и помирила нас с папой. – Сказала Мария Васильевна, улыбнувшись золовке, а потом оглядела молодёжь. – К тёте Наташе я ездила много лет, возила продукты и она приезжала к нам. Помнишь ту куклу грузинку, которую она тебе подарила? – Спросила она, обращаясь к Лизе.

– Эту куклу звали Сулико, я долго с ней играла. Она и сейчас лежит на чердаке, в коробке с игрушками. – Ответила девушка.

Мария Васильевна кивнула и продолжила:

– Тётя Наташа ездила к нам, пока была жива. Иван и свекровь просили у меня прощения и всё как-то улеглось. Лиза немного подросла, и я вышла на работу. Про своего маленького Ангелочка (так я всегда называла тебя Женя), старалась меньше думать, успокаивая себя тем, что ты любима и живёшь хорошо. Поначалу мы с тётей Наташей пытались что-нибудь узнать о твоих родителях, но ничего не получилось. Вот так и жила, часто ходила в церковь, ставила свечи за здоровье Лизы и своего маленького Ангелочка. Имени твоего Женя я не знала, а другое давать не имела право. – Женщина смотрела на лежащую перед ней девушку, и взгляд её выражал любовь и нежность. Она набрала воздуха в лёгкие и опять заговорила:

– Два года назад я заболела какой-то непонятной болезнью. Очень часто я стала вспоминать своего Ангелочка, и внутри у меня всё сжималось, вызывая дикую боль. Ни кто из врачей не понимал, откуда у меня эти спазмы и что это за болезнь. Заболев, я наконец-то рассказала о своей тайне Ивану и тёте Нине. Папа простил меня, сказав, что в этом виноват он сам. Не знаю Женечка, простишь ли ты меня когда-нибудь?

Женщина замолчала и как-то обвисла на стуле, казалось силы полностью оставили её. Несколько минут в комнате стояла тишина, а потом заговорила Женя.

– Я всегда жила хорошо, в любви и ласке, а два года назад всё изменилось. Мама…. – Она запнулась, глядя на Марию, но через две-три секунды продолжила. – Мама, часто стала раздражаться по пустякам. Если я её просила в чем-то помочь, то она говорила, чтобы я обращалась к своему папочке. Марго часто не было дома и в квартире стало неуютно. Ольга Ивановна – наша домработница так же поддерживала в доме порядок, но это было уже не то. Папа меня всегда любил и баловал, но он постоянно был на работе. И ещё я поняла, что родители стали часто ссориться. Это длилось около года, а потом стало ещё хуже. Однажды, когда я вернулась из школы, по всей квартире были разбросаны вещи. Оказывается мама уехала в Москву со своим бой-френдом, и в нашем доме воцарился траур. Отец ходил хмурый, а его родители – бабушка и дедушка, вдруг сильно переменились. Они ко мне стали относиться как к чужой. Мне всегда казалось, что отец меня любит больше чем мама, он никогда не ругал меня, даже если я вела себя не очень хорошо. После бегства Маргариты, папа ходил хмурый, но, ни разу не позволил сорваться на мне, наоборот он стал заваливать свою доченьку деньгами и подарками. У меня и сейчас на карте лежит приличная сумма. Не знаю, может быть, я такая вредная, но очень не хотелось брать деньги отца. Однажды Инга затащила меня к Марату, и эта компания показалась мне вульгарной и распущенной. Я решила, что больше туда не пойду, но две недели назад….

Когда отец говорил, что едет отдыхать на море, то не мог поднять глаз. Он говорил, что это ненадолго, что Ольга Ивановна будет мне готовить и прибирать в квартире, что если нужно даст мне ещё денег…. Позже я узнала, что он полетел с какой-то женщиной и страшно разозлилась. Уже потом, лёжа в квартире в полуобморочном состоянии, я подумала, что ему после маминого предательства, наверное, было ещё хуже, чем мне.

В общем, после отъезда отца, я позвонила Инге. Она сказала, что помогая Марату, заработала кучу денег и предложила мне заняться тем же. Будучи злой на отца, я решила, что заработаю сама и буду самостоятельной. Только когда этот худой заикнулся о документах из папиного сейфа, поняла, что меня просто подставили, а я глупая…. – Женя упала, обессиленная на подушку и закрыла глаза. Женщины засуетились, побежали за водой и лекарствами.

Прошло около часа. За это время молодёжь накормили и напоили чаем. Жене стало легче, и её уложили отдохнуть в спальне. Мария Васильевна, прикрыла дверь и сказала, что девочку в городе оставлять нельзя, и она попробует уговорить дочь поехать к ним в деревню.

– Вот только не знаю, вызвать такси или позвонить мужу. Ещё нужно в школе договориться. И отцу её сообщить…. – Размышляла женщина.

Молчавший до этого Илья, решительно заявил, что он должен рассказать всё отцу и тот им поможет.

– Маму такими вещами мы обычно не волнуем. – Немного смутившись, добавил он.

Павел Васильевич появился минут через двадцать. Он представился, поздоровался со всеми, а потом подал руку молодому человеку.

– Спасибо сын, что позвонил! – И тут же повернулся к Лизе. – Женя, что с тобой случилось? Больной ты совсем не выглядишь, наоборот даже похорошела.

Илья рассказал отцу обо всём, а тот переводил взгляд с Лизы на Марию Васильевну. Выслушав рассказ сына, он сказал:

Извините, но я всё-же удостоверюсь лично. – И прошел в комнату, в которой спала Женя. Спустя некоторое время Павел Васильевич вернулся, сел на стул и задумался, взъерошив волосы рукой. – Да вы, наверное, правы, сейчас лучше увезти Женю из города. Я созвонюсь с Олегом, и мы решим, как поступить с этим Маратом. К тому же ваше Солнцево совсем недалеко. – Рассуждал мужчина вслух.

– Да. – Подтвердила Мария Васильевна. – Мы на автобусе доезжаем примерно за час.

– Ну, вот и хорошо. – Кивнул Павел Васильевич. – Я сейчас позвоню одному хорошему доктору, мы заедем к нему, и он осмотрит Женю. Нашей маме придётся сказать, что у меня образовалась небольшая командировка. Сын, может, ты поедешь домой?

– Нет, я с вами! – Решительно мотнул головой Илья.

– Можно у вас попросить чашку кофе? – Обратился мужчина к Марии Васильевне.

– Да, да, конечно! – Взяла инициативу в свои руки тётя Нина. – Пойдёмте, я вас покормлю и кофе тоже….

Взрослые ушли на кухню, а Лиза позвала Илью на балкон. Они рассматривали окрестности и беседовали. Девушка сказала, что не может привыкнуть к мысли, что у неё есть сестра.

– Хотя, если подумать, то мне кажется, я Женю чувствовала всегда. Постоянно советовалась и разговаривала со своим вторым “Я”. Не хотелось никому говорить, а то вдруг бы подумали, что я чокнутая. – Засмеялась Лиза.