Возьми меня на поруки

Ах, как мне стало неловко за свои глупые надежды! Даже вежливой улыбки не удалось выдавить. Я молча сунула Глебу своей телефон и весь оставшийся вечер даже не смотрела в его сторону.

***

Меньше всего на свете мне хотелось бы сохнуть по брату подруги. Вот только вычеркнуть его из мыслей совершенно не получалось. Стоило только вечером лечь в постель и закрыть глаза, как память вытаскивала из сундука портрет Глеба и заботливо протирала тряпочкой. Он был чертовски хорош собой. Его синие, как весеннее небо, глаза в мечтах смотрели на меня призывно и многообещающе. А уж губы и подавно сводили с ума. Иногда фантазия окончательно разыгрывалась, и я представляла, как медленно-медленно расстегиваю на Глебе рубашку, а потом, стянув ее, скольжу губами по его груди.

В феврале я поняла, что так дальше продолжаться не может. Надо было что-то делать. Надо было подыскать себе кого-нибудь для здоровья. В двадцать два года уже глупо фантазировать о парне, с которым ничего не светит. Правда, урвать мужчину для чувственных радостей мне было совершенно негде. Я работала в колледже, социальным педагогом. Коллектив у нас собрался преимущественно семейный, а крутить романы со своими студентами для меня было абсолютно неприемлемо. Шарахаться по ночным клубам в поисках приключений я тоже не могла, в транспорте искать себе любовника – и подавно верх идиотизма.

В общем, просчитав варианты, я собрала в кулак всю свою решимость и зарегистрировалась на сайте знакомств. Получила за неделю четырнадцать фотографий мужских причиндалов. Прямо целая коллекция вышла. Разных цветов и размеров. А на свидание меня так никто и не позвал.

В день Святого Валентина, когда все вокруг целовались и обменивались открытками-сердечками, на меня напала хандра. Но я взяла себя в руки: удалилась с сайта знакомств и решила во что бы то ни стало охмурить кого-нибудь в реале. И случай подвернулся.

Студент нашего колледжа попытался слямзить из чужого подъезда чужой велосипед. А так как парень этот был сиротой, меня вместе с ним вызвали в полицию в качестве его законного представителя.

Следователь нам попался обаятельный. Высокий, плечистый и без обручального кольца. Пока он ответственно заполнял какие-то бумаги, а мой студент пытался слиться с местностью, я изо всех сил строила глазки всем присутствующим в кабинете мужчинам в форме. Их было трое. Один точно пал жертвой моего обаяния и даже догадался угостить меня чаем.

Наконец наш следователь оторвался от компьютера и, оглядев меня с ног до головы, сказал:

– Начнем с тебя. Диктуй свои имя и фамилию.

– Зачем? У вас же есть ксерокопия моего паспорта, – напомнила я.

– Продиктуй, пожалуйста, мне так удобней.

– Хорошо, – я закинула ногу на ногу, стараясь принять позу пообольстительней. – Ксения Елочкина.

– Сколько тебе полных лет?

– Двадцать два.

– Семейное положение?

Я облизнула губы и приосанилась.

– Не замужем.

Мне показалось, это прозвучало кокетливо и многообещающе, но следователь почему-то взглянул на меня с сочувствием, спросил:

– А чего таким грустным голосом отвечаешь? Не берет никто?

– Почему сразу – не берет? – оскорбилась я.

– Да не переживай ты так, – вклинился в нашу беседу тот полицейский, что угощал меня чаем. – Рано или поздно найдешь себе кого-нибудь. Гарантирую!

– Ага, – поддакнули ему двое других. – Ты, главное, не отчаивайся. Мужчины разных женщин любят, и на тебя охотник найдется…

У меня даже в глазах потемнело. На что, блин, они намекают? На то, что я так себе дамочка, на любителя?

В общем, не знаю, как мне удалось высидеть до конца тот допрос. Хотя, впрочем, усидчивости мне не занимать, отличное тому подтверждение – золотая медаль в школе и пятерочный диплом в универе. Мне бы к этой усидчивости еще умения не влюбляться в неподходящих парней, вот бы я зажила! Но вот чего нет, того нет. Я еще в школе умудрялась симпатизировать исключительно тем, кому до меня не было дела, а уж в студенческие годы, похоже, довела способность неудачно влюбляться до совершенства.

***

К марту месяцу нервы у меня были на пределе. Глеб снился мне почти каждую ночь. И вел он себя просто возмутительно нагло и раскованно. Не говоря ни слова, брат подруги вламывался в мою спальню и принимался срывать с меня одежду. Сначала в сторону летела моя пижама (с зайчиками), потом на пол отправлялись мои носки (с лисятами), а после к вороху белья добавлялись трусики (с ромашками). И хоть на эпизоде с трусиками меня обычно будил будильник, все равно было ужасно неудобно. Я даже раскошелилась на дорогое кружевное белье, чтобы по ночам не приходилось за себя краснеть, но мозг все равно продолжал крутить мне версию сна с ромашками и зайчиками.

Когда мы снова встретились с Глебом на посиделках у Алины, я явно была немножко не в себе от весеннего авитаминоза. В ушах бухало, язык заплетался. При взгляде на Глеба меня бросало то в жар, то в холод. В надежде справиться с неловкостью я выпила целых три бокала вина, хотя обычно мне и одного-то хватало за глаза. От красного полусухого все стало только хуже: захотелось нервно хохотать, пошло шутить и пересказывать всем присутствующим случаи с работы. Я с трудом держала себя в руках.

Постепенно скорость поедания гостями вкусняшек снизилась до критической, и Алина поспешила запустить развлекательную программу: включила музыку и достала настолки. И мне вдруг до чертиков захотелось оказаться в объятьях Глеба. Ощутить на талии его руки. Я отчего-то ужасно расхрабрилась, подошла к нему и довольно грубо хлопнула его по плечу.

– Потанцуем? Не?

Он слегка удивился, но отказываться не стал.

– Только на девочек не наступите, – предупредила заботливая мать Алина, показав на дочерей, посасывающих в углу гостиной одну сушку на двоих.

– Хорошо, – кивнула я и повисла на Глебе, будто сорвавшийся альпинист на скале.

– Кажется, кому-то лучше больше не наливать, – сказал он тоном заботливого папочки.

– О нет! – поспешила заверить я. – Я в норме. Могу даже четырехзначные числа перемножать. Вот спроси у меня что-нибудь, спроси!

– Какой город является столицей Австралии?

– Что? – Я даже ногу подвернула от неожиданности.

– Ты просила что-нибудь спросить…

– Нет, ты не понял. Я просила предложить мне два числа, я их перемножу, и ты увидишь, что у меня ни в одном глазу.

– Что-то мне сейчас не до математики, – пробормотал он, поглядывая на меня со странным выражением.

От него так чудесно пахло, что голова у меня окончательно перестала соображать. И почему-то вспомнилось, что сегодня мама уехала с ночевкой к подруге, и квартира у меня совершенно свободна. Вот только как заманить туда Глеба?

Он осторожно убрал с моего лица выбившуюся из прически прядь. Это мимолетное касание принесло невероятное удовольствие, мне отчаянно захотелось продолжения банкета.

– Тебе весело? – спросила я, решив, что терять уже нечего.

Он посмотрел по сторонам и чуть сморщился.

– Да не особо.

– А хочешь, пойдем ко мне?

– Зачем? – Его глаза округлились, словно я предложила ему что-то несусветное.

– Выпьем кофе, – промямлила я, ощущая, как тело деревенеет от волнения. – С печеньками.

– Нет, извини, – поспешно ответил он, отведя взгляд. – Я лучше домой поеду. У меня завтра важная деловая встреча…

Он выпустил меня из объятий и тут же пошел со всеми прощаться. А пьяная дура по имени Ксюша (ну то есть я) еще полчаса делала вид, что все нормально, дабы никто ничего не заподозрил. И только очутившись дома, я разревелась от стыда и разочарования.