Архимагические сказки – 2

Однако пока на календаре не суббота, а среда, разгар рабочей недели, и кто-то же должен поправить всю ту лажу, которую наваяли местные гении. И Стас уже знал, кому достанется эта сомнительная честь… Тяжко вздохнув, он придвинул к себе документы, нашёл нужные файлы на компьютере и с головой погрузился в привычную работу.

В сказке жить – некогда тужить

Глава 1

Лея хандрила. Иногда такие вот настроения случались у разумной и оптимистичной в общем и целом магички. Сказать по правде, крайне редко и непременно – в преддверии очередного дня рождения. Вот вроде и повода никакого нет: ну, дата и дата, подумаешь, цифирка перещёлкнулась, с чего мировую трагедию устраивать?! Тем более что со времени знакомства с архимагом Лея если и изменилась внешне, то только в лучшую сторону. Расцвела, приосанилась, косу отрастила, спокойствие и умиротворение в лице появились. Так что и в этот раз ничего не предвещало перемен. Однако – случилось.

Словом, в один далеко не прекрасный день Лея словно с левой ноги встала: поминутно вздыхала, отмалчивалась, норовила уединиться в укромном уголке и возила там карандашом по бумаге. Ей не писалось, не хотелось и не моглось, словом, градус настроения прочно обосновался в районе нуля. Стас поначалу пытался применить верное средство – рассмешить впавшую в меланхолию магичку, но даже этот способ не подействовал. Лея упорно не желала расхохатываться и, даже оказавшись в гостях у Бабы Яги, снова принялась за своё. В конце концов, оставив супругу предаваться философским размышлениям, удобно устроившись на лавочке с кулёчком отборных жареных семечек, архимаг вместе с детишками слинял спозаранку на рыбалку. Лея такое решение молчаливо одобрила: незачем тоску на семейство наводить, лучше пересидеть, пока внутренний барометр на «Ясно» снова не укажет. Яга её не трогала, орудовала у печки ухватами да горшками, ворча себе под нос:

– Вот охота дурью маяться? Блажь нашла на девку, хоть хворостиной охаживай…

Рыжая магичка, услышав чутким ухом, о чём бормочет суровая бабка, вздохнула ещё горше:

– Э-э-эх…

Причём таким тоном, словно укорила: вот ведь вы какие, тут человек страдает, нет чтоб пожалеть, так ещё и санкции применить готовы? Фигушки, не дамся! Я магичка вам или кто, чтоб меня да хворостиной?!

– Э-э-эх, – эхом отозвался кто-то совсем рядом.

Лея покосилась на звук. Рядом, на лавочке, горбилось некое существо: серое, помятое, уныло-застиранное какое-то, патлатое… Сразу и не определишь, какого полу-то…

– Ты кто? – поинтересовалась магичка, на всякий случай отодвигаясь подальше вместе с семечками.

Существо глянуло на неё из-под неряшливой чёлки слезящимися, мутными глазами.

– А то не ведаешь? Тужилка я! – просипело оно между вздохами.

Лея оглядела Тужилку с ног до головы. Действительно, подходит прозвание. Хотя относительно того, девочка или мальчик, яснее не стало ничуть.

– А я – Лея, – подумав, представилась магичка. Иначе как-то невежливо выходит. Тужилка вздохнул (вздохнула?) ещё горше.

– Знамо дело – Лея! Кто ж тебя в Тридевятом царстве не знает? Личность, поди-ка, знаменитая… И от нас тебе благодарность, стало быть!

– Это от кого – от нас? – магичке стало интересно, даже со вздохами погодить решила. – И за что благодарность?

Существо хихикнуло. Получилось это у него достаточно противненько, с ехидцей. Однако магичка решила списать это на собственное общенедовольное состояние.

– От меня, значит. От сестрицы моей – Жальки. От тётки Кручинушки да деда Повсиоха!

– Да… Большое семейство у вас, – оценила Лея. – А отчего я раньше про вас не слыхивала?

Тужилка хихикнул вторично (Лея решила считать его всё же представителем мужского пола).

– А раньше ты всё больше весёлая ходила, к тебе и не подступишься… А как запечалилась – тут и мы подоспели! А хочешь… – тут Тужилка, несмотря на свой кислый вид, оживился и даже подмигнул: – Айда к нам в гости? Разом со всеми и познакомишься!

– Что, прямо сейчас? – засомневалась Лея. Видя, что она раздумывает, Тужилка замахал руками:

– Да тут рядом совсем! Мигом обернёмся!

Магичка с сомнением посмотрела на избушку. Но Тужилка, не давая ей опомниться, вскочил с места и закружился волчком, поднимая в воздух пыль. Лея почувствовала, что сейчас чихнёт, зажмурилась – а открыв глаза, поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте.

Глава 2

С виду – изба как изба, только уж больно запущенная. По полу пыль клубками волохается, половики замызганные, занавески будто сто лет не стираные, оконца мутные, и свет сквозь них еле пробивается. Словом – тоска зелёная. В носу снова защипало, и глаза сами собой заслезились…

– А ты поплачь, поплачь, девонька! Дай волю слезам-то, – послышался вкрадчивый, присюсюкивающий голосок. Возле печи обнаружилась некая особа вне возрастных категорий, в длинном, до пола, сарафане мышиного цвета и платочке из одноплемённого материала. Сколько бы Лея ни вглядывалась в лицо говорившей, ей так и не удалось запомнить в нём чего-либо выдающегося, все черты будто ластиком затёрли. Унылая какая-то, невнятная. Тётушка Кручинушка, видать, – вспомнились ей слова Тужилки. Который, кстати, обнаружился тут же, за спиной, стоял сзади, шумно сопя явно простуженным носом.

– Здравствуйте, – вспомнив о вежливости, произнесла магичка. Реакция последовала незамедлительно, причём крайне неожиданная. Тётка скривилась, будто у неё разом заболели все зубы, а с печи послышалось недовольное кряхтение. Тужилка дёрнул Лею за рукав и быстро забубнил: – Ты чего?! Нельзя у нас такие слова говорить! Худо будет!

– Кому худо будет? – удивилась Лея, чувствуя себя Алисой, угодившей в гости к Безумному Шляпнику. Странные они все какие-то… И гостить здесь как-то уже и не хочется, однако сразу развернуться и уйти – вроде как невежливо. К тому же профессиональное любопытство – то же шило в мешке. И не утаишь, и колет в самые неожиданные места!

– Нишкни, глупая! – на печке завозились, мелькнули, свешиваясь вниз, пора коротеньких ног в разношенных лаптях, и вот уже взорам предстал ветхий дедок, заросший бородой так, что из обильной растительности только глазки острыми буравчиками посверкивают в сторону гостьи. Та даже растерялась слегка от такого-то «тёплого» приёма.

– Это вы мне? – на всякий случай осведомилась магичка. Дед Повсиох немедленно расплылся в сладенькой улыбочке и отрицательно замотал кудлатой головой:

– Что ты, что ты, ясочка наша! Кто ж тебе такое сказать-то осмелится? Ей вон, конечно, – при этих словах тётка у печки пугливо сжалась, даже вроде как ростом меньше стала. Хотя, наверное, показалось. – Это кто ж так гостей встречает-привечает?! За стол гостьюшку дорогую усадить надобно, попотчевать, беседой увлечь… Смекаешь, глупая? – грозно сдвинул он кустистые брови, поглядывая с печи на Кручину. Та пару раз шмыгнула носом, кивнула и кинулась хлопотать.

Лея отметила, как закопошившаяся тетка смахнула со стола крошки грязноватой тряпицей и поморщилась: неряха! Как по волшебству, возникли видавший лучшие времена самовар, разнокалиберные чашки-плошки. Дед, кряхтя, сполз с печки. Выяснилось, что ростом он ниже Леи, что, однако, вовсе не мешало ему поглядывать на всех свысока и покрикивать:

– Куда прёшь? Самолучшее неси! Глаза разуй, тетёха!

Тужилка делал вид, будто помогает, на деле же больше путался под ногами. По-свойски подмигнув несколько растерявшейся во всей этой суматохе магичке, дедок извлёк откуда-то (показалось, из-за пазухи) четвертную бутыль с мутным содержимым:

– Давай по чуть-чуть, за знакомство, а? Горькой хорошо тоску заливать! Верное средство!

Лея потянула носом: фу-у, самогон! Магичка решительно замотала головой: вот уж точно не любительница, тем более – гадость первостатейная, уже по запаху определить можно.

– Ну, гляди… – не стал настаивать дед Повсиох, забираясь на лавку и указывая Лее на место рядом с ним (видать, самое почётное). – А я приму, пожалуй. Милое дело – под грибки солёные!

Указанные грибочки также вызвали у магички значительные сомнения в их возможной полезности для организма. И вообще, она уже давно поймала себя на мысли, что ей здесь крайне неуютно. Воздух спёртый, личности какие-то подозрительные… Видимо, настроение как-то отразилось у неё на лице, поскольку дед укоризненно произнёс:

– Брезгуешь, что ли?

Лее стало совестно. И правда, сама ведь в гости пришла, а теперь нос воротит… Подумав, она устроилась за столом и с сомнением всмотрелась в содержимое своей тарелки. Отведывать невнятного кушанья не хотелось ни в какую. Магичка поискала глазами хлеб, так и не обнаружила и пустилась на хитрость: завозила ложкой в миске.

– А вы давно здесь живёте? – решила она начать светскую беседу. – Почему-то раньше я про вашу семью ничего не слышала… Может, приезжие? Нет?

Все трое переглянулись, Лее почудился некий намёк и даже торжество в этих таинственных перемигиваниях.

– Да нет, местные мы, – ответил дед. – Только мы тихо живём-то, уединённо, на глаза попадаться не любим.

– Для меня, стало быть, исключение сделали? – удивилась Лея. Тужилка хихикнул, злобненько как-то, неприятно.

– Конечно! – отозвалась нараспев тётушка Кручинушка. – Ты же, считай, благодетельница наша! Из-за тебя перемены-то в нашем житье-бытье приключились!

– Это как – из-за меня? – Лея неожиданно почувствовала зверский голод. Если разобраться, еда как еда, нечего привередничать! Она уже потянулась ложкой к вареву в миске, но внутренний голос неожиданно скомандовал «Не трогай!» Справившись с собой, она уронила ложку в кашу, так и не донеся до рта. Дед досадливо крякнул.

– Она сказать хочет, что ты – матушка-заступница для всего Тридевятого царства, радетельница за нас, убогих! – пропел он сладенько. Прямо словно патокой измазал. Лея решила, что достаточно погостила, и хлопнула себя по лбу: