Санклиты. Кара Господа

– Это обезболивающее. Не тревожься, дочка, быстро пройдет. Сейчас на ручки твои новую повязку наложу, и пройдет. Не тошнит тебя?

– Нет. Спасибо, Нюргюль.

– Пожалуйста, моя хорошая. – Женщина быстро перебинтовала ладони и положила руки мне на грудь. – Почти зажило все. Вот господин доктор сегодня придет, порадуется. Вчера дважды приходил, ты спала. Перепугала ведь ты нас, дочка!

– Чем?

– Господин Горан принес тебя без сознания, шок тяжелый был. Боялись очень за тебя. Господин Горан всю ночь около тебя провел, глаз не сомкнул. Все к дыханию твоему прислушивался. Белее простыни сидел. Даже господину доктору уезжать запретил, он здесь ночевал.

Вот это новости!

– Покушать тебе надо, дочка. Сейчас принесу.

Нюргюль была права. Когда она вернулась с подносом, ко мне уже вернулась четкость зрения. Аппетит же возвращаться не спешил. Под уговоры женщины я запихнула в себя пару ложек овсянки и отодвинула тарелку.

– Ты несколько дней не ела. – Нюргюль укоризненно покачала головой. – Что господину Горану скажу?

– Давай сама скажу. – Коварно предложила я, невинно улыбаясь. – Пусть приходит.

– Передам, передам. Отдыхай. Кнопка вот у кровати – нажми, если что нужно, приду. Если переодеться – подбери в шкафу. Все чистое, новое. – Она забрала поднос и ушла.

Да уж, передай ему. Жду не дождусь. Соскучилась, сил нет!

Ожидая, когда «господин Горан» навестит свою заключенную, я переворошила шкаф в надежде найти джинсы и футболку. Как бы не так. Платья, платья, платья. Блузка! Юбки. Секси-брючки. Комбинезоны. Нет уж, не дождетесь!

Тщательно оглядевшись – нет ли видеокамер, я достала из пакета черные трусики с кружавчиками, оторвала бирки, быстро натянула их, вскользь заметив, что колени – сплошной желто-зеленый синяк, и надела шелковый черный халат, расшитый серебряными нитями. Очень красивый, кстати.

От нечего делать рассмотрела комнату. Большая. Десяток светильников в нишах на светло-коричневых стенах деликатно освещал ее, делая похожей на женский будуар. В центре огромная кровать с резной спинкой и персиковым бельем. Спасибо, хоть без балдахина. Шкафчики, пуфы, туалетный столик – все в бежевых тонах, с круглыми бочками и изысканной отделкой. Шоколадный пушистый ковер на полу во всю комнату. Удивительно мягкий, приятно босиком ходить. На стене огромная плазма.

Как-то все слишком… бездушно, что ли. Без индивидуальности. Безликая комната, мертвая. Нет маленьких штрихов, милых сердцу – фото, картин, фигурок, цветов, книг, журналов, памятных сувениров, любимой чашки, наконец, со смешным рисунком и поцарапанным бочком.

Деликатный стук в дверь вывел меня из размышлений. Серьезно? Стучит в дверь, которую сам же запер? Да это же то же самое, что пытаться сделать прическу человеку, с которого только что собственноручно снял скальп!

Я хмыкнула. Забавная метафора. Кровожадная, но точная.

– Войдите. – Нарочито громко разрешила я.

Тонкий писк кодового замка и дверь открылась.

– Здравствуй, Саяна. Как ты?

Спокойствие. Где его взять?

– Здравствуйте, господин Горан. А вы как думаете? Я под замком в чужом доме с решеткой на окнах. Ношу чужую одежду. На мне даже трусы чужие, показать?! Стараюсь изо всех сил не думать, что сделали с моим братом. Понятия не имею, что будет со мной. Вообще не понимаю, что произошло у вас с Глебом. И совершенно не знаю, что делать. Такой ответ подойдет?

Мужчина протяжно выдохнул. Он плохо выглядел. Как и в моих отрывочных воспоминаниях, лицо было серое и уставшее, с коричневыми кругами под запавшими глазами. Мне стало жаль его, несмотря на всю злость. Может, потому что он был одет в черную рубашку и черные же джинсы, чем напомнил Глеба.

– Я пленница, Горан?

– Нет.

– Нет? То есть могу уйти в любой момент?

– Нет.

– Ты издеваешься?! – все внутри меня закипело.

– Саяна, сейчас ты должна быть здесь, только так я могу обеспечить твою безопасность.

– Тебя никто об этом не просил. Мне не нужна твоя защита!

– Ты не знаешь…

– Да потому и не знаю, что ты ничего не объясняешь! Что вообще произошло? Почему мой брат причинил вред твоей сестре? Кому ты отдал его? Кто эти люди? Что с ним?

– Я не могу дать тебе ответы на все вопросы.

– То есть запереть в своем, как я понимаю, доме, ты можешь, а аргументировать, почему, не в состоянии?

– Для твоей безопасности. – Устало повторил мужчина.

– Что с Глебом? Отвечай, у меня есть право знать! Ну что ты молчишь, говори же! – сорвавшись, я с силой ударила его в грудь кулаком. – Что с Глебом? Он жив? Жив? Говори же!

Горан отшатнулся, прижал руки к груди и скривился. Ему явно было очень больно.

– Извини, – покаянно прошептала я, сделав шаг к нему.

– Все нормально, – выдохнул он и выставил вперед ладонь, не давая приблизиться. Пальцы были испачканы кровью.

Я ахнула. Значит, Гуля действительно ранила его, мне не привиделось. А я ударила прямо в ранение!

– Ты с ума сошел? Тебе надо в больницу!

– Нет. Рану уже обработали, заживет. – Лицо Горана стало еще белее.

Прижимая руку к груди, он тяжело дышал. Половина рубашки пропиталась кровью. В воздухе повис густой тошнотворный запах железа.

– Ты совсем псих?! Надо вызвать скорую! У тебя же кровотечение!

– Саяна, пожалуйста, нет.

– Сядь хотя бы. Давай помогу.

– Не подходи ко мне. – Хрипло прошептал мужчина. – Не подходи. Это опасно. – Сделав шаг назад, он оперся на стену, но рука поехала вниз, оставляя красную полосу.

– Не говори ерунду! – я едва успела подхватить его.

Зарычав, как раненый хищник, мужчина попытался оттолкнуть мою руку, но сил у него не хватило.