Не просто о любви

– Возьми, я сказал, – отрезал Алекс сердито, – отдай своей подруге, пусть купит хот-дог.

Олеся промолчала, и пока мопед набирал скорость, старательно боролась с чувством неловкости, глядя на скорчившегося в углу кузова парня.

– Не стоило рисковать из-за денег.

Алекс очнулся, сонно мигнув.

– Деньги тут ни при чем. Есть один тип, очень мутный. Мы в прошлом году выгнали его с нашей территории. Шулер. Чистил туристов. И вот опять появился, видно, плохо понял.

– И ты ему объяснил? – гордая своим кавалером, Олеся подсела к нему поближе.

– Не я, скорее Роберт. И еще люди найдутся, – нехотя проговорил Алекс, зевнув. – Выпьем что-нибудь?

– Уже поздно, все закрыто.

– А бар на что?

Роберт высадил друзей у отеля, а сам исчез в плотной тени хозпостроек, бодро просигналив на прощание.

Бар уже погасил огни. И они сидели в полной темноте, потягивая крепкий коньяк, или то был бренди, расслабленные и полусонные, под аккомпанемент набегающих волн.

После всех треволнений этот незапланированный бокал был как нельзя более кстати. Терпкий напиток приятно возбуждал аппетит, расслаблял мышцы, уставшие за долгий день, и восхитительно кружил голову, выметая весь мусор мыслей и скопившийся нервный шлак из утомленного и переполненного информацией сознания.

Олесе показалось, что ее щеки касается нечто теплое, бархатное. Может быть, то был ночной бриз, а может, это мальчик рядом легко провел ладонью по ее лицу. Она уже почти спала и грезила наяву, когда вдруг вдалеке из сплошного океанского мрака показались, точно светлячки, слабые далекие огни, они росли, приближаясь, и танцевали на окрепшем ветерке подобно диковинным насекомым, хранящим в своем брюшке живой мерцающий огонь. Олеся, как завороженная, глядела на их волшебный танец, заинтригованная необычным явлением природы, пока не поняла, что таинственные сигналы – это габаритные огни мачт длинных туземных лодок, целой ватагой причаливающих к берегу. Их алые паруса, освещенные пятнами, придавали картине какой-то особый, дикий сюрреализм, тем более что до Олесиного слуха не доносилось ни единого звука: ни окрика, ни плеска волн, как будто она видела сон, прекрасный и загадочный. Бесшумно лодки причалили к берегу, бесшумно двигались вокруг них фигуры странных людей почти без одежды.

– Кто это? – дрогнув, спросила она.

Алекс посмотрел в направлении, куда указывала впечатлительная подруга.

– Морские цыгане, – сказал он и качнул пузатым бокалом, из которого до Олесиного носа тут же донесся терпкий аромат винограда и старого дуба, – я как-то путешествовал с ними целый месяц.

Олеся взглянула на него с восторженным ужасом.

– И ты не испугался?

– Чего?!

– Ну не знаю, – она повела плечами, – дикие люди, дикие нравы.

– Это в Москве нравы дикие. Ты же не боишься там жить?!

– А чем они промышляют?

– Как и обычные цыгане – чем бог пошлет. Только вместо лошадей у них лодки. Но тяга к свободе такая же, а может быть, даже и сильнее. Правительство как-то попыталось их приручить, выделило коттеджи под жилье, построило школы и торговые центры – ничего не вышло. Тот, кто рожден свободным и чьи предки никогда не знали ярма, вряд ли оценит блага цивилизации и предпочтет их кочевой жизни.

Олеся посмотрела на слабо колыхающиеся борта деревянных рыбин, вдохнула запах соли и йода, припомнила морских чудовищ из Ванькиной детской книжки о монстрах и огромные волны, нарисованные на первой странице, и тут же захотела домой, под сень уютного абажура в безопасном комфорте жилища с нормальной крышей над головой, центральным отоплением и холодильником, полным всяческой снеди.

– Кошмар, как люди живут! – воскликнула она, поеживаясь.

Алекс взглянул на нее с иронией.

– В прошлом году один мой приятель из местных в первый раз ездил в Бангкок по делам своей жены. Вернулся в шоке. Говорит, еле ноги унес, дышать нечем, ходят все в затылок друг за другом. Его там еще и ограбили. Поклялся, что больше ни ногой. Нанял посредника, хотя не сказать чтоб у него водились лишние бабки.

– А цунами? – завредничала Олеся.

– А гипертонические кризы и рак?

– Нищета?

– Террористы? – парировал Алекс.

– Вот именно. Везде есть свои плюсы и минусы.

– Назови-ка свои, – потребовал он, с интересом оглядывая подругу с ног до головы, – очень хочется позавидовать.

Олеся поупрямилась, но потом сдалась.

– Деньги, – вынесла она свой вердикт.

– Можно и здесь заработать при желании, – тут же откликнулся Алекс.

– Но не такие, как в Москве.

– А на что тебе иметь «такие»? Ты их собираешься с собой в загробную жизнь взять?

– Бабла много не бывает, – убежденно произнесла Олеся расхожую фразу.

– Если только чахнуть над ним, как Кощей Бессмертный, или пускать в дело, как Скрудж. Ты хочешь завести заводы и пароходы? В этом видишь смысл своей никчемной жизни? Хорошо, – согласился парень, – допустим. Что еще?

Олеся поколебалась.

– Культурный досуг.

– А… Это театры, кино, консерватория и мюзик-холл? Или ты имеешь в виду шопинг?

– И то и другое, – набычилась Олеся.

– Часто ходишь в театр? Когда последний раз была в музее? Не представляешь себе жизни без искусства? Да ты, наверное, живешь во Флоренции? И вообще человек Возрождения?

– Не важно. Сама возможность… В любой момент…

– В десяти верстах отсюда есть храмовый комплекс, расстояние примерно такое же, как от тебя до любого музея, если не меньше. Ему три тысячи лет. Хочешь искусства – присоединяйся к археологам, узнаешь все не из музейного перевранного буклета, а из первых уст.

– Ты понимаешь, о чем я, – она начала раздражаться.

– Когда в последний раз слушала живую музыку?

– Мне некогда ходить по концертам. У меня работа, дом, престарелая мать и ребенок, – окрысилась Олеся.