Код притяжения, или Пифагоровы штаны

* * *

«Движущиеся объекты стремятся продолжать движение.»

Исаак Ньютон

Звучит музыка. Она звучит дома постоянно. Как заглушить боль? Как повлиять на ход событий, на ход эмоций. О настоящем что сказать? Пока ничего. Состояние взвешенности.

Но музыка звучит. И не только в душе. С музыкой у Леры особые отношения. Мелодии определяют изначально ритм мгновений, складывающихся в дни и годы. Ее музыка уже перешагнула столетия.

Понять феномен музыки – к этому стремилась пытливой душой, силясь разобраться в строении терций, аккордов, извлечений звуков. Как влияет физика? Физика звука – и здесь окружает вездесущностью. Ведь как писал Эйнштейн:

«Настоящая наука и настоящая музыка -

требуют однородного мыслительного процесса.»

Издревле шёл и продолжается процесс осмысления: расшифровка Пифагором музыки Орфея только чего стоит. А вместе с этим известная присказка о теореме: «Пифагоровы штаны – на все стороны равны», – не наталкивает ли на определённые мысли в отношениях полов? И в основе лежат те же вечные чувства и отношения – а потом мюзиклы, драмы, трагедии, выливающиеся в оратории, фуги, симфонии, концерты, гимны, песни, частушки – обыкновенные музыкальные темы по системе хорд.

Сейчас и музыкальные системы пересматриваются. И музыка Баха становится углублённее по вертикале. И математики всё больше в осмыслении. А ведь, гениально, музыкальные, акустические закономерности основаны на звукоколебаниях. Ведь струна – зрима. И подлежит исследованию. Это же сказал о музыке Пифагор в VI веке до н. э.: можно определять числами интервалы, пропорции, основы гармонии. Значит, истину ищем в сочетаниях символов математических и музыкальных тонов.

А если перенести, то же самое на отношения между мужчиной и женщиной: в основе математические символы – экономика родов в сочетаниях музыкальных, пластичных либо, иных гармоничных проявлений. Это ли не основа основ?! Есть над чем подумать.

* * *

Все члены семьи разъехались кто куда.

Ее мужчины оказались слабее настолько, что их унесло и не ветром. А в мир иной. Безвременно рано ушёл любимый Алекс, чей образ часто приходит, а письма хранятся, как дорогие реликвии. Как свидетельства неподдельного чувства, которым стоит поделиться в противовес обесцениванию высоких мотивов, истинной любви и верности в современном обществе. Приверженность материальным ценностям вытравливает духовные начала.

Любимый художник Лерой остался с нелюбимой, как утверждал, женой Симой. Пришла тогда в дом и забрала, как «вещь в себе». Повод подвернулся: его мама была при смерти. Ее давно похоронили. Но повод, как утверждал редактор, найти можно всегда. Провокация также подходит для более серьезных дел. Так и живёт, грит, Валерий теперь на мансарде. Стерпится, слюбится… идеально подходит к ситуации. Хороший заголовок: «Любовь на мансарде». Ладно. Как ушел, так и пришел. Но отношения деловые и творческие, их никто не отменил. Столько трудов вложено в раскрутку. И то благо! А что?! Они же и не ссорились. Она ни с кем по сути и не конфликтовала, а так, не сходились характерами и разносило в стороны. Многие оказываются сейчас, как «переходящее знамя». Времена нестабильности диктуют. Их-то дедушки и бабушки по шестьдесят лет прожили вместе.

Страна Украина на перепутье многих нехоженых еще дорог усовершенствования. Отношение с недавно, кажется, братской страной, на чьем языке еще говорим, раскурочены. Бикфордов шнур отношений свернули с тугой узел. Не слышите, как он распрямляется и шипит, горящий. А язык уже трещит и теснится, переплетается с другими наречиями и диалектами.

Как пишет Жванецкий: «Наши люди говорят уже на всех языках неправильно. А шо такое?…» Но какие могут быть вопросы: языки нужно учить. И говорить на языке страны, где живешь. Во всем мире так. Что затевать из-за этого конфликты?! А русский язык учить, читать, писать, учить стихи, никто не запретит. Это как с юмором раньше: на кухнях и юмор был, а пришла гласность и чего юморить?! Возможно, теперь и великий, могучий станет в этой позиции более любимый и значимый. Мы уж точно будем на нем писать, и читать, и выступать. Возраст, батенька, также диктует свои права.

Всё течет, всё изменяется, а главный, вечный герой ее романа – первая, платоническая любовь, легендарный Алекс остался с нею по всем законам физики. И если у всех нормальных людей в любви определили – химия, у нее оказалась физика. И физики. Как положено в их время: физики и лирики. Их музыка продолжает звучать также по всем канонам.

Глава 1. Небесное путешествие

В Марселе цветущей вишневой весной, почти начала тысячелетия, они встретились. Май оказался решающий по жизни. Он – ее главной любимый – ее «астральная» звезда, астрофизик Алекс Савин. И Лерина, как она сейчас представлялась, которая не только занимается все еще арт-бизнесом, но и поэт. Он же и раньше одобрял ее стихотворения и высоко ценил. Считал, что нужно заниматься ими серьезно, больше выступать, а не продвигать других. Но большое ценится на расстоянии. Она шла своей дорогой. Не очень-то и гладкой. Сейчас приехала с группой на экскурсию, но они остались в городке рядом. С группой привычнее и удобнее. «Есть еще многое, друг Горацио…» Сейчас она освободилась от забот. Относительно, конечно. Дочки вместе. Младшая со старшей. С мужем, с которым приехала на постоянное жительство, и она привезла его по документам с собой, что имеет значение, жить, оказалось, невозможно. Получился также бикфордов узел. Чуть что, накануне взрыва… Они расстались официально, подав юристам заявление и получив подтверждение. Но… сделано было не до конца правильно и не официально судом, где уже начали процесс развода, что потом повлекло неожиданные трудности. Нужно знать об этом. Вторично развод в суде обрастает тысячными расходами, а первый раз – бесплатно. Вначале по законам Украины их начинают усиленно мирить. Под этот шумок перемирия они официально не развелись. Снова попробовали и снова, и давно уже разъехались…

…В Марсель Лера прибыла вовремя. Ей не привыкать к передвижениям. Автобус оказался лучшим и мобильным средством по всем параметрам. Старый порт Марселя. Осмотрелась. В центре у гавани, где она возьмет билеты на остров Иф, ее вторая цель написать репортаж, огромное Чертово колесо. Огромный круг, будто очертания солнца со спицами-лучами. Сидения в отдельных кружках-креслах, личных кабинетах в небесное путешествие. А рядом остановка с бликующим навесом. Одна из примечательностей Марселя. В прошлый раз, она была здесь два года назад и влюбилась в город, похожий на ее родную Одессу. Много рассказала великолепная экскурсовод Галина, которая раньше дружила с Любимовым и на Таганку была вхожа. Когда еще Высоцкий там светил всеми красками. И с Богданом Ступкой знакома. Будто волшебница, вещающая о самых потаенных сведениях, Галина посеяла зерно возвращения в город у лазурного берега… Будто в родную Одессу, к морю. Потому и выбрали этот город у Адриатики для волнительной встречи любимых. Помнится, фея-гид рассказала, что один только навес, который и сейчас стоит, бликует, как прожектор порой, стоил пять миллионов евро. Жители возмущались: видно, он волшебный?! Просто огромный, широкий навес, подручный солнца, но защищал не только от палящих лучей, а от нашествия саранчи и голубей. Они боятся его, как живого. Люди под ним кажутся маленькими, перекатывающимися роботами, снующими взад и вперед. Рефлектирующие и будто рисующие картины движения среди планет. А если посмотреть сверху, можно себе представить зрелище. Она увидела многое. Аж дух захватило. Диорама цивилизации. Карта мира и звездного неба ночью. Во всех аспектах есть минимум две стороны. К этому мировому козырьку еще вернемся…

Неподалеку в огромных поддонах плещется живая рыба. Здесь рыбаки проводят даже аукцион редких экземпляров. Продавцы взвешивают кантором и упаковывают в пластиковый контейнер с водой. Пусть до дома еще поживет. В отличие от немецких обитателей водоемов, которых нужно огреть палкой по голове, чтобы не мучились. Одна из рыб, а их всего в голубом бассейне осталось две уникальной ковровой раскраски, судорожно махнула хвостом и увернулась. Будто реально понимая, что ей предстоит, больно шмякнулась о разноцветную плитку, желая, видно, слиться с ее окрасом. Вероятно, нарушили их рыбий союз. Но людям еще больнее становится, когда разлетаются в разные стороны. А потом тянет друг к другу. Он, ее – не ее Алекс, захотел встретиться и решить важное. Так и сказал: важное для них обоих. Она назначила встречу в Марселе. Он хотел в Андорре. Но не по горам же всё…

Ему мало было ее ловить в родном городе. Теперь с ее отъездом, он распланировал встречи, сопровождения на параллелях и меридианах, совершенно безумные поступки, на ее взгляд. Ее это даже и раздражало: потому что нормального плана бросить всё и соединить судьбы у него на протяжении жизни не было. А если и было когда-то, то его обкрутила откуда-то взявшаяся троллиха Нелля с его уже ребенком… Будто от святого духа. Он ее не любил, а так получилось… ну, случайно… объяснялся тогда, но смирился на годы. И ее раннее желание обрушилось при наглядной встрече с доказательствами неверности. Прошлая обида сидела глубоко и выкорчевать ее каким ломом неизвестно. Но более ранняя память и влюбленность не прошли. Они манили. Всё прощали и звали куда угодно. Память оказалась крепче самой любви. Может так?! Но вот ведь щемит как, и она ждет встречи. Она не в силах от нее отказаться. Почему нужно отказаться?!

После того, как они освободились от уз Гименея, вкусили снова свободы. Их узы оказались тяжким бременем. Его бывшая – троллиха вообще уехала из страны. Лера также давно с детьми не дома. И так уже совпало – оба сейчас свободны. Но всё же заняты своими суперважными делами. Исследованиями, его можно проводить только в лабораториях университета. Ее бурная деятельность требует известной свободы и мобильности, но подходит всюду, лишь бы интернет был. Потому снова переезжать, да еще куда, увольте! Быть вновь в подвешенном состоянии и зависимой – никуда не годится. С годами столько сделано и нет стабильности. А ломать эти жалкие постройки из самых простых материалов, если сравнивать с технологией строительства, и получать вновь что?! Снова игра жизни: что? Где? Когда?

Снова в ожидании. Что он может предложить? Нужно быть вечными, чтобы это выдерживать. Перпетуум-мобиле любви. Ведь, вот ведь какая ситуация… Они сейчас свободны оба. Что так редко на протяжении жизни совпадало. Умом, как и Россию, это не понять. Туда ей сейчас точно не нада…

Решила прокатиться на Чертовом колесе. Посмотреть сверху. Испытать себя. А может увидеть ее героя с высоты птичьего полета, приближающегося. Они немного не совпали по времени. Ничего. Уже спешить некуда. А испытаний ей не занимать. Вот уж характер азартный. Хотя она не игрок, а то шею бы сломала точно. Это гены родителей-фронтовиков проросли, но как говорят, девочки похожи на отцов. В ней он запечатлелся и, спрогнозировал, взрастил, будто пахарь посеял зерно искусства, живости восприятия и умения смотреть на всё со стороны. В целостной системе взглядов, начиная от мифов Эллады и сказаний Эдды. Пишется новый миф. Взлетаем в воздух… Разве что чепчики не бросаем.

– Бонжорно! Один билетик на аттракцион, но только счастливый! – протянула в маленькое окошечко 10 евро. Прочитала, что аттракционы из Италии. Не удивительно. Все перемешалось здесь, в Европе. И во Франции напоминание о ее любимой, нежной, леонардовской, боттичелиевской, лореновской Италии. Где всё не так серо и сухо, где Тоскана завораживает шпалерами виноградников, сопровождающих терракотовыми террасами по обе стороны автобанов, а потом отборными винами, Кьянти или Кампари, которое каждая приличная девушка должна знать, приобщал кузен Леонид когда-то… У них почтой заведует огромная итальянка, Антонелла, вся упакованная украшениями, килограммовыми серебряными цепями и со всеми, хоть и в Германии, разговаривает по-итальянски. Грация, аванти, чао… Ее два столь же сверх большего веса сыновья, нисколько не страдая, татуированные, с пирсингом и выбритыми полголовами, помогали в ее отсутствие и говорили также только по-итальянски. Часто присутствовал в зале муж, немец… Как будто другой женщины. Абсолютно умеренной полноты, наружности, ниже среднего роста, как лиллипут в стране Гаргантюа. Такой брак по-итальянски.

Франция же – песня. Шербурские зонтики, Лувр и Нотр-Дам, Монмартр, Монпарнас и гостиница с этим именем, а напротив модерна, на заброшенном кладбище могила батьки Махно и все туристы под конец, набравшись впечатлений, спешат к ней, подумать о вечном, преходящем мире… А может подумать, зачем переписывать историю и приписывать тем, кого считали недавно отпетыми головорезами, теперь героями, с памятниками и прочими почестями. До чего так дойти можно?! В Марселе, одном из старейших городов Франции, основанном финикийцами в 600 годы до нашей эры, у моря история столь динамична! А если проехать по дорогам вдоль набережной с видом на каланки, такие сказочные инсталляции открываются в скалистых бухтах, выходящих в море. Пространство везде как пирог, расслоенное и напоенное морским воздухом.

– Для тебя, белла, все билетики будут счастливые! Вот попомнишь мои слова. Ты же выделяешься из толпы, не такая, как все вокруг. Смотри, сколько уже в паранджах запакованные, да, черными глазами зыркают…То ли еще будет! – ответил на ее приветствие по-русски молодой парень в кассе. Русские везде, где бы ни была.

– Сколько билетов, два, пять, десять? – подшутил.

– Пока что один, – и в душе Лере взгрустнулось.

Но вот заветное колесо на одной из самых больших площадей Марселя, своеобразной «агорой». На минуту засомневалась в правильности выбора развлечения.

Не отступать же. Клацнул затвор ремня, уселась поудобнее и… понеслось вверх!

С высоты над уровнем моря залив показался картинкой с выставки в ослепительно бирюзовом Средиземном море, бликующем, будто в ателье стеклодува, с застывшими волнами белых барашков и алых антилоп в лучах полуденного солнца, летящих парусов на яхтах. Сувенирная артель. Сколько их там! Какая красота. Сколько миллионеров пришвартовали свои сокровища. А понимают ли они в чем их счастье? Ценят ли? Вопрос вопросов: быть или не быть… счастливым.

Ей же предстоит встреча с давним ее… знакомым. Если бы он ее так представил – обиделась бы. Как уже было на заре их юности. Возможно, также это определение спровоцировало расставание. На годы. Но так получилось, не навсегда. Это – любовь. Это первая любовь, которую не все воспринимают серьезно. Но у всех всё по-разному. Знаковая встреча, может быть переговоры о дальнейшей жизни. Ее это приводило в состояние также знаковое, необыкновенное. Давно такое не испытывала. Давно уже после смерти мужа одна.

Миллионная крыша навеса также бликовала и в воде отражались причудливые силуэты проходящих людей, вальяжных котов, вылезших на солнышко… А их, было видимо невидимо. Будто отдельный остров котов и кошечек образовался на солнечной стороне гавани. Такое живое, экспрессивное полотно показалось, хошь бери краски и кисти, пиши панораму залива и его обитателей. Уже только этим можно оправдать совершенно неумеренную цену крыши, по поводу которой жители подавали жалобу на мэрию в суд. Потом она подумала, что эта самая крыша, здесь в Марселе, как крыша мира – Памир. Она выполняет функцию магнита, держащего равновесие магнитных бурь, холодных ветров мистраль, отражающая шквалы и служащая магическим кристаллом. Здесь можно гадать. Предсказывать судьбу. Делать предложение и одевать бриллиант на палец невесты. Отражение унесется вверх и поступит сразу в канцелярию судеб. Станет особым миражом. И может отразиться далеко в горах?! И это она смогла ощутить, но позже.

Не случайно они здесь встретятся. А вокруг цветение гигантских олив, даже в огромных горшках-чанах на площади, высятся пальмы ростом с гигантские аттракционы взлетающих в небо колес, лиан, увивающих стены домов и потрясающих изумрудной зеленью, древних, как горы, стволов ольховых с сережками, набирающими пух.

Сверху Лерина попыталась окинуть взглядом площадь в предчувствии ожидания любимого. Да, она любит его до сих пор. Это – любовь, а не просто так. Это изначально поселилось в душе радужное тело, при первой встрече с ним. Она поняла, что это любовь. Она то утихала, притаившись, то вспыхивала вновь. Платонические чувства оказываются сильнее. Она гордится им и понимает… Ей показалось, что он подошел к остановке. Вдруг, да, она увидела его, возвышающегося над всеми, стройного, в красной майке и белых, похоже, джинсах и белых кроссовках. Он, спортсмен, и носит только кроссовки по сезону. А сейчас май. Прекрасный месяц, не жарко и нет невыносимого мистраля. Такая же белая кепи… должно быть это он. За плечами рюкзак.

Лере захотелось скорее спуститься на землю. Кинуться сразу на шею и закрутить наконец-то уже так, чтобы сдвинуть с места этот «дирижабль» отношений. Не так всё и не то. Дождалась. Вот удивится, увидев свою златовласку, как еще называл, спускающуюся с огромного колеса… И тут успела!

Когда она спустилась на землю, то рассмотрела фигуру и огорчилась. Нет. Это был не Алекс. Спортивный мужчина, но гораздо ниже его роста. Вкрадывалось сомнение, встретятся ли они здесь. По всем подсчетам он должен был уже приехать. Ранний рейс из Москвы в Марсель и оттуда из аэропорта такси. Уже двенадцать. Скоро туристы вернутся.

Но это ее не страшит. Пусть. Дальше они поедут вместе. Впереди путешествие на остров Иф, где оживут другие истории. Она загадала, если они побывают там вместе, то это будет их остров сокровищ. Они смогут уже быть всегда вместе. А где – это уже не важно. Ведь с милым – рай в шалаше.

На всякий случай она заняла очередь в кассы порта. На катер до острова очередь, как на самолет. Следующий снова ждать минут сорок. В надежде, что как раз в первый поток они и попадут. Но на остров ей очень нужно поехать. Фильм снимал о герое Дюма «Узник замка Иф» – известный Юнгвальд-Хилькевич, режиссер их киностудии и ее приятель. Коля Седнев, ее сокурсник, не успел до развала снять выдающийся фильм, хотя подавал надежды и сценарий был подписан свыше… А Горобец Иван Иваныч не вписался никак… Приходилось кое-кому стоянки машин охранять… А какая знаменитая киностудия! Почему-то здесь вспоминались такие истории. А зачем ехать, как ни за историями. Даже из своей памяти. Во всем нужна рука свыше. Тогда и «картина маслом» появится. И «Учитель» пробьется…

Она села на скамеечку рядом с очередью и собиралась уже доставать блокнот. Нужно и репортаж привезти для газеты, в которой работала сейчас в Германии. Глянула чуть вдаль на блики залива. Красота неописуемая! Яхты в ожидании новых рейсов. Потом на площадь. Как увидела напротив зеркального навеса, будто их соединитель во свету, появился Он. Алекс. Это уже точно он. Сомнений нет. Та же фигура, рост. И она, не укладывая блокнот в сумку, рванула, развивая гриву мелированных с солнечно-рыжим оттенком волос, в тон ее платью, с белами розами и белыми же высокими ботиночками-кроссовками. Лерина стала выглядеть так, как раньше в молодежной газете, всегда в оригинальных платьицах, длинноволосая, только стильно накрашенная, не то, что раньше. Вот он, каков красавчик, не в красной майке, а в белой, в тонкую синюю полоску, с оригинальной эффектной лейбой… да, «Том и Хилфигер» на карманчике, Bambi мода, в голубых джинсах, белых найках – кроссовках, очках. Она подлетела сзади и тронула за плечо. Закрыть глаза не получилось бы, высок, да, и в темных, тонкой оправы очках… Разве что «носиков», как тогда из газетной бумаги, не было.

Всё в душе задрожало и замерло на мгновение. Он повернулся и сразу схватил ее на руки и закружил, как маленькую. Осторожно поставил перед собой на землю. И посмотрел серьезно, пронзительно в глаза.

– Я же сказал, что приеду, Леруся! – так радостно, сдавленным с хрипотцой голосом.

– Вот и славно, трам-там-там. – Мы сейчас только съездим на остров Иф, – попыталась сдержать волнение. Вот я и очередь заняла в кассы. Надеюсь, не возражаешь. А мне репортаж писать потом и сдать нужно, – будто только недавно расстались.

– Я весь твой, – что хочешь. Только потом поедем в гостиницу. Я заказал в центре.

– Наши тоже, заказали шикарную. Четыре звезды. Но, правда, дальше. Поедем, куда скажешь. Мой милый, Алики, – как здорово, что ты здесь. И ты будто помолодел.

– И ты помолодела! Это ведь нас встреча так освежила. Годы сняла с жизненных весов.

На катере они стояли в обнимку у поручней левого борта, в предвкушении встречи с легендарным островом, и глядели на белые «барашки» с рыжими «антилопами» солнечных волн.