ЮЖНОЕ СОЛНЦЕ. КВАРТЕТ АККОМОДАЦИИ

Пьяные всхлипы по гадкой
Победе, вылезшей боком.
Мальчик целится из рогатки
В печного Бога.
Ты сегодня пришла с похмелья…

* * *

Останешься только узором вокзальным
На утлых причалах гадалки-судьбы,
Где чёрный цыган в белокаменном зале,
Качая ребёнка, латает гробы.

Ты – скользкий орнамент, химерный и тонкий,
Начертанный камнем на глади без брода.
Ты – знак поворота в безудержной гонке,
Который мной пройден (без права прохода).

В круг мандалы верность и вера, сплетаясь,
Похожи на ветки младенческих ручек.
Узор бронзовеет, как тень золотая,
Как охра на теле индейца-гаучо.

Как роза миледи с фатальной иголкой,
Где яд инкрустирован в чистый берилл,
Любовь – это зомби.
Любовь – это Голем.
Любовь – это робот, который убил.

Баллада о Перелеснике

Ты приходишь обычно в полночь, зажигая на небе души,
А капельною мессой – во семь горл – костёлы сходят с ума,
Когда на дистанции вдоха, чёрный и вездесущий,
Расправляет крылья летучей мыши твой Буцефал – Симаргл.
Ты приходишь считать госпиталя и шпили,
Разрывая штиль, как дамский бюстгальтер.
Ты разрисовываешь мой город тонким античным стилем.
Кто ты? Гравер?  Харон? Капитан? Дон Жуан? Бухгалтер?
Ты приходишь, как выбор без выбора:
Так инквизиторы делают выговор,
Превращая его в приговор
От семи церквей,
Ты приходишь, – как суховей,
В город, где степь
Заменяет брусчатый степ,
Ты привносишь полынный темп,
Оглашая расколотым колоколом:
– Вот оно, наше племя!
Ты вплетаешь себя в безвременье,
Как мотив вплетается в преступление.

Аккомодация к времени

Художнику Сергею Поляку, который не дожил до своего девятнадцатилетия

Издохли псы. Пришли в негодность мимы.
А этот снежный выцветший батист
Течёт в ладони, как непогрешимый
Огонь Христа по пальцам аббатис,

Изрезанных решёткой монастырской, —
На этот холст, завещанный Эль Греко,
Где карнавал, спрессовываясь смыслом,
Пророчит тиф. Юродивый калека

Меж двух атлантов здесь остался третьим,
Как очерк трупа мелом на асфальте.
Они глядят с его автопортретов,
Сложив в молитве сморщенные пальцы.

На кожу лиц, на алебастр сердец
Ложится снег, как булла консистории.
Два яблока в раю – один конец:
Гореть в аду, попав на Суд истории.

Там, на картинах он дожил до дня
Морщинки первой: праздничность фрагмента —
Терниста так, что звёздная стерня —
Ковровый путь на бунт рисорджименто.

Саломея

Куда ты пойдёшь? На таран? На танцы?
В Крестовый поход за веру?
Льняная лазурная кровь на снежных одеждах.
Извечный вопрос: камо грядеше?
Глава Иоанна – на блюде легионера.
Танцуй, Саломея: кровь – не вода,
Кровь – атомарное зелье.
Танцуй Саломея: ты – молода
И ещё не познала похмелья…
Тимпаны. Тюльпаны. Движенья чумные.
В снег забинтованные тычинки
Алых цветов. Карантинные выходные —
По школам:
Не надо учить «Кларнеты» Тычины!
«Не стань соглядатаем брату», —
Молю. Качнулись весы.
С руки Саломеи – кровавым каратом —