Леди предпочитают брюнетов

Она направилась к двери.

– Ритка, ты куда? Скажи, что собираешься делать? Э, вернись.

Но дверь за ней уже закрылась. Денис схватил из пакета мандарин и швырнул вслед посетительнице. Тот глухо ударился об дверь и упал на пол.

Из больницы Маргарита поехала прямиком в офис Светлова-старшего. В её взвинченном состоянии поездка в соседний город не казалась каким-то серьёзным препятствием.

– О, Риточка, чем обязан? Уже наш каталог готов? – при виде неё Аркадий Давидович расплылся в улыбке.

Он распорядился принести им с гостьей кофе и эклеры.

– Пока нет. Я по другому делу.

Маргарита была напряжена и будто бы колебалась. До последнего не могла решиться.

– Что-то случилось?

– Да. С Денисом. Он в больнице.

– Что?

– С ним всё нормально, ничего серьёзного.

Марго резким движением скинула верхнюю одежду и шарфик, бросила всё на соседний стул, а сама присела напротив Аркадия Давидовича. Когда говорила, то нервно переплетала свои тонкие бледные пальцы.

– Вы меня выслушайте, и не перебивайте, пожалуйста. Я буду много такого рассказывать, от чего вы будете в шоке. На такое трудно решиться, и говорить о таком стыдно. Очень стыдно. Но я другого выхода не вижу. Вам нужно знать правду.

И она рассказала об их с Денисом отношениях с самого начала, во всех подробностях. Отец Дениса молча слушал и мрачнел.

– Нельзя, чтобы он писал заявление на Ивана. Незачем втягивать в эту грязь других людей. Если он всё же напишет, то я то же самое расскажу полиции, имейте в виду.

Аркадий Давидович угрюмо глядел на собственные руки.

– Я с ним поговорю, – только и сказал он, избегая смотреть на свою собеседницу и делая вид, что изучает лежавшие перед ним документы.

Марго знала, куда бить. Когда такому человеку, как Аркадий Давидович Светлов, стыдно за своего отпрыска, для последнего это весьма опасно. Отец наверняка повлияет на сына. А то, что теперь он всё знает… Нет, самой Маргарите стыдно не было. Вот тогда, в двадцать, было очень стыдно. До дрожи, до кровавых укусов на губах, которые изгрызла в клочья, рыдая ночами и боясь, что про её позор кто-нибудь узнает. Этот страх и помогал Денису ею манипулировать. А сейчас она не боялась и не стыдилась. Рассказывала спокойно и почти равнодушно, как будто не о себе, а о ком-то другом. Стыдно было её собеседнику. До того, что он глаза прятал и кулаки сжимал в бессильной ярости. Будь Денис сейчас поблизости, ему бы точно, как минимум, пришлось объясняться с отцом.

Забросив все дела, Светлов-старший сорвался и тем же вечером помчался к сыну. Утром отец буквально влетел в палату и так хлопнул дверью, что стены больницы затряслись.

– Кино смотришь? Странно. Я ожидал другого. Думал, ты тут всех медсестер уже покрыл. Тебя ж в больницу положить это что кочета в новый курятник запустить.

Денис, выдернув из ушей наушники и отключив фильм на планшете, похолодел.

– Па, что ты несёшь? – удивился, стараясь не показывать, что внутри тревожно стало при появлении родителя.

Он не сообщал отцу, что с ним случилось и где он. Кто мог сообщить? Единственный вариант ответа на этот вопрос его крайне не устраивал.

– Ты что, подонок, натворил!

Тут уже сомнений никаких не осталось. Отец всё знает. Денис был уверен, что Рита никогда никому не расскажет. Слишком уж это сложно и грязно. Но он её решительность недооценил. Столько лет молчала. А тут… Видно, ей небезразличен этот пацан.

– Ты что, скотина, совсем берега попутал? Ты как посмел с Ритой так поступить? Маргарита мне как дочь! Я её отца уважал и очень дорожил дружбой с ним. Ты вообще чем думал? Хер свой погреть приспичило и всё, трава не расти? Ты соображаешь, что всё это тяжкое преступление? Ты её насиловал, шантажировал. Она тебя за это в тюрьме имеет право сгноить!

– Бать, да врёт она всё. Сама мне давала, – попытался возмутиться Денис.

– Не надо мне тут ля-ля! Я Риту прекрасно знаю. Она о таком врать не станет. Я её лицо видел, когда она мне всё это рассказывала. Ты, дебил, понимаешь, что она в суд на тебя может подать запросто? Куда ты видео выкладывал?

– Ничего я никуда не выкладывал, – потупился Денис. – Нет никакого видео. Я ей врал.

– Короче, никаких претензий к тому мальчишке ты предъявлять не будешь. Уедешь отсюда, как только выйдешь из больницы. Уедешь навсегда. Иначе на мою поддержку не рассчитывай

– Да ради бога. Эти твои угрозы ещё лет двадцать назад прокатывали, а сейчас плевать мне на твою помощь. Сам справлюсь, как всегда.

Денис отвел презрительный взгляд и уставился в стену больничной палаты. Отец для него давно не пример для подражания и опора, а объект для насмешек и издёвок. Светлова-младшего бесило, что тот всё терпит. Чтобы он не вытворил, отец терпит. Боится лишиться единственного теперь уже сына. Всё старается с ним наладить контакт, помириться.

– Денис! Может, хватит, как подросток, мне назло всё делать? Я уже потерял одного сына, и не хочу потерять тебя. Неужели мы не можем нормально ладить?

– Не можем. И ты сам знаешь, почему.

Светлов-старший вздохнул.

– Денис, ты же рос таким талантливым ребёнком! Музыкой занимался. Голос у тебя хороший, в маму.

– Про маму молчи! А то сейчас встану и вышвырну тебя отсюда! – Денис даже приподнялся. – Вообще не смей о ней говорить. Ты не имеешь права!

– Всё никак мне Галину не можешь простить? Взрослый мужик уже, должен понимать.

– Что понимать? Что всё из-за неё случилось?

– Нет, Денис. Её уже два года как нет, а ты никак не успокоишься. Мы с тобой вдвоём остались, нам надо друг за друга держаться… А ты… Ладно. Не хочу опять этих бессмысленных споров. Про Маргариту забудь. Ты по-скотски с ней поступил. Мне за тебя стыдно.

– Ну, тебе не привыкать краснеть за меня, так что переживёшь.

В глазах Дениса отец потерял авторитет в тот момент, как ушёл к любовнице. В детстве он боготворил папу и мечтал быть на него похожим. А после его предательства возненавидел. Эта ненависть то притуплялась и даже почти исчезала, то обострялась с новой силой. Но, как назло, внешне он оказался почти копией отца. Особенно глаза эти жуткие… Сам порой своего взгляда пугался.

Денису все пророчили великое будущее. Отец им гордился. И было за что. Но сын неустанно напоминал ему, что тот предатель, недостойный уважения. Аркадий Давидович в очередной раз проглотил обиду и собирался покинуть палату. Но не давало ему покоя то, что опять с сыном почти врагами расстаются. Никак у него не получается с Денисом построить хорошие отношения.

– А если я люблю её? – Денис приподнялся на локтях и подался вперёд.

– Когда женщину любят, с ней так не поступают, – отрезал отец.

– Я и не поступаю. Тогда дураком был. Идиотом. Сам понимаю. А сейчас я её и пальцем не тронул. Правда, люблю, отец. Заявление не буду писать.

Аркадий Давидович вернулся на место, помолчал, а потом произнёс:

– Я не знаю, как ты её хорошее отношение сможешь вернуть после всего, что натворил. Не говоря уже о любви.

Пауза. И отец снова продолжил: