Счастье вопреки

Михаил тоже спустился вниз за водой. Окна кухни выходили во двор, где и случилась я, вся такая красавица в ночной сорочке на голое тело, развешивающая белье и поправляющая постоянно сползающую бретельку. Откуда ж мне было знать, что Михаил стоял все это время на кухне и в окно видел этот мой стриптиз.

Вот к нему-то в объятия при свете одной лишь луны, я и попала. Он целовал меня жадно, настойчиво, прижимая к себе одной рукой, а другой уже забрался под сорочку, поглаживая мою спину и попу. От неожиданности я начала отвечать на его поцелуи. Его язык уже был у меня во рту, и я начала посасывать его.

Вот что полнолуние делает с одинокой, изголодавшейся по мужской ласке, женщиной средних лет! Я поняла, что хочу его. Я просто впилась в его губы и язык. То, что случилось потом, заставляло меня краснеть ещё долго. Его полотенце, исполняющее роль набедренной повязки, уже давно валялось на полу. Я чувствовала его бешеный стояк. Он поднял меня и подсадил на край кухонной столешницы, не прекращая целовать. Его член ткнулся мне в промежность. Я чуть двинула бёдрами, и прижалась к нему всем телом, его член оказался прижат моим животом к его животу. Я сидела, а он стоял. Разница в росте нам это позволяла.

Оторвавшись от моих губ, он отстранился и стащил бретельки с плеч, и я вытащила руки из этих, мешающих теперь, веревочек. Грудь моя колыхнулась от этого движения, и он шумно выдохнул:

– Катя, какая же ты красивая.

Ночная сорочка сползла куда-то на живот. Он провёл ладонью по груди. Сосок моментально затвердел. Он легонько сжал его пальцами, а потом взял в ладонь мою тяжёлую грудь, так остро реагирующую на его ласки. Она легла в его ладонь целиком. Мое тело предательски быстро отзывалось на его ласки. Он тихонько засмеялся:

– Да! Глупая моя девочка. Тело не обманешь. Ты тоже хочешь меня.

Его ладонь легла мне на лобок, и он провёл большим пальцем, нащупывая клитор, я застонала и раздвинула бёдра ему на встречу. Я уже вся сочилась, его палец был весь в моей смазке. Он почувствовал, что я готова принять его. Но не спешил и начал ласкать меня пальцем, поглаживая клитор. Затем погрузил в меня указательный палец и начал движение, имитируя половой акт, не убирая при этом пальца с моего клитора.

– Какая ты там горячая, девочка моя, – шепнул он мне в рот и начал целовать меня, продолжая движение пальцем.

– Я не могу больше, Миш, я хочу тебя, хочу почувствовать тебя внутри, – рвано выдохнула я.

Он очень аккуратно вошёл в меня и замер, давая мне время привыкнуть к его размеру. У меня из груди вырвался стон облегчения и удивления. Удивления от его размера. Облегчения от того, что и он, и я уже были возбуждены до предела. Я вцепилась в него и руками, и ногами и прижалась сама. Он замер.

– Не больно? – прошептал он, – я знаю, что не всем подхожу со своим размером.

Я только теснее прижалась к нему, показывая, что мне его размер подходит.

Он начал двигаться во мне, сначала медленно, но мне хотелось быстро и резко, поэтому я начала сама двигаться ему навстречу.

Я никогда не была любительницей быстрого секса, но, видно, не сегодня, и не с этим мужчиной. Потому что я вдруг поняла, что меня накрывает оргазм. Я прижалась к нему всем телом и забилась. Он впечатал меня в своё тело и дал кончить, не выходя из меня. Стенки влагалища сокращались, обхватывая его член ещё плотнее. Он задышал рвано, но стоял, не двигаясь, давая возможность мне получить оргазм.

И вот в этот момент, когда я только-только кончила, и все нервные окончания были обнажены, он начал двигаться. Сначала медленно, выходя из меня почти полностью, потом так же медленно входя в меня обратно до упора.

– Кать, я больше не могу сдерживаться, – шепнул он и ускорил ритм движения. Я начала двигаться ему навстречу. И меня накрыло второй раз, на этот раз мы кончили одновременно. Свой стон я выдохнула ему куда-то в шею. Он постоял ещё так пару секунд, давая нам обеим возможность отдышаться.

– Господи, Катя, как же я долго хотел этого, – выдохнул он мне в макушку, – в душ?

Я кивнула.

– Подожди, – он дотянулся до бумажных полотенец и, оторвав сразу несколько, прижал к моим половым губам. Ощущения ещё были острыми, поэтому я дёрнулась, а он опять тихонько рассмеялся, – сейчас вся будешь в моей ДНК.

– Пошли, провожу, – сказал так, будто это он был хозяином в доме, а не я.

– Не надо, я справлюсь, – выдохнула я.

– Уверена?

Вот в чём я совсем не была уверена, так это в том, что в душе не повторится всё ещё один раз. У меня был личный душ, из моей спальни, но за стенкой душа была спальня детей. И у них в комнате слышно, когда шумит вода и вентиляция в моей ванной комнате. И, боюсь, если мы там окажемся с ним вдвоём, эта самая вентиляция долго будет шуметь, а вода литься. Лишние вопросы мне не нужны.

– Уверена, – и я попыталась слезть со столешницы.

– Иди сюда, вредина, – Михаил стащил меня на пол. Помог натянуть бретельки и ещё раз провёл по стоящим соскам, заставив вновь дернуться от его прикосновения к моей груди и, рассмеявшись, вдруг прижал к себе. Я почувствовала подозрительное движение в области его паха, – я ж там, за столом ещё при всех, готов был на тебя наброситься. Не знал, как потом из-за стола встать. Что ж ты со мной делаешь то?

– Ровно то же, что и ты со мной, – усмехнулась я, – как завтра детям в глаза смотреть будем?

– Ой, да брось! Хочешь, я сам им завтра объявлю, что мы теперь вместе?

Я молчала.

– Кать, мы ведь вместе?

Вот к такому повороту я совсем не была готова.

– Катя, – растягивая звуки, позвал он, – посмотри на меня.

– Миш, иди спать. Утро вечера мудренее, – и я вышла из кухни на ватных ногах.

Глава 3

В кровати я долго ворочалась, пытаясь осознать, что же я натворила. Ведь он же друг моих детей. Потом вспоминая, что мы с ним творили на моей столешнице, лежала и улыбалась, как похотливая кошка.

Вот уж точно говорят, что темнота – друг молодёжи. Оказывается и не только молодёжи!

Ох, Катя-Катерина, что же ты наделала? Но, теперь уже поздно себя ругать, что сделано, то сделано. Удовольствие получено? О да! Даже два раза! Ладно, я, женщина одинокая. А он-то с чего вдруг? Молодых, что ли, вокруг мало? А, кстати, я ведь даже не знаю, есть ли у него девушка.

Одно я знала точно: мы определённо не вместе. Ему жениться надо, детей заводить. И уж точно не со мной. Вот смеху то будет, когда мы с дочерью одновременно рожать пойдем. Нет уж! Такого в деревне точно не поймут.

После принятия решения, я, наконец, уснула.

Утром я, кое-как приведя себя в порядок, вышла на кухню. Там стоял хохот, вкусно пахло блинчиками.

– О! Как вкусно пахнет! Умница, дочка! – похвалила я, не разобравшись.

– А нет! Не дочка умница, а Миша, – захохотал зять, – сегодня он у нас самая ранняя птичка. Миш, почему ты раньше всё время уезжал?

– Может потому, что не предлагали остаться? – не глядя ни на кого и переворачивая блин, усмехнулся он.

– Тёща, ты жестокая женщина! Так долго лишала нас таких вкусных блинов! – заявил Антон и подцепил блин.

– И давно тебе перестали нравиться мои блины? Эх, неблагодарный ты, зять, человек, – укоризненно произнесла я, – вот мне бы ещё кофе кто налил, я бы того расцеловала. Вот сразу и по-взрослому!

– Народ, все слышали обещание? – обратился Михаил ко всем, – присаживайся, спящая красавица, вот твой кофе.

Ну вот, знаю, же что язык мой – враг мой!

– О! Спасибо тебе, добрый молодец! – попыталась я отшутиться и с наслаждением сделала большой глоток кофе, – надо же, как я и люблю, с большим количеством сливок и без сахара. И как только узнал?

– Ну, я сам так пью, может, чисто интуитивно почувствовал, что мы с тобой одной крови, Маугли?

– Всё, тёща, не отвертишься ты теперь! Обещания надо выполнять! – веселился зять.