Взгляд сквозь пальцы

– Глюк ауф.

Оттого, что она повторила обычную Генкину фразу, которой он всегда провожал меня на «задание», унаследованную от прадеда – силезского шахтера, у меня навернулись слезы.

Глюк ауф – счастливо подняться. Счастливо подняться нам всем из этой ситуации, в которой мы оказались. Из бездомности, из неуверенности в завтрашнем дне, из работы «на унитаз», а не на перспективу.

Рынок, поворот к универмагу – пора набрать Романа.

– Я подъезжаю, пусть спускается.

– Угу.

Немногословный ты наш… А чего ожидать, у анестезиолога-реаниматора пациенты обычно не разговаривают.

Роман ждал в гостиничном холле. Рядом с ним стояла полноватая крашеная блондинка, судорожно тискающая сумочку.

Та-а-ак… Красноватый неустойчивый загар. Осветленным волосам солнце и морская вода не пошли на пользу. Турецкий сарафан явно с базара. Лицо чуть одутловатое, глаза красные – не спала ночь, плакала. Явно вариант «мать моих детей». Золушка. Любовниц и партнеров по бизнесу возят не сюда. А с этой и Черного моря достаточно.

– Рассказывайте, что у вас случилось.

Почему у них у всех такой одинаковый сценарий? Приехали отдохнуть. Два дня спал. Потом пил десять дней подряд. Что пил? Все: пиво, водку, вино, коньяк. Сколько? Не знаю. Много. Последние два дня не пьет. Не спит. Заговаривается. Озирается, от кого-то прячется. Ночью пытался убежать, еле поймала на лестнице. В номере – ну, сами увидите. Нам уезжать скоро. Помогите. Я заплачу сколько надо.

Я посмотрела на Романа, стоящего чуть сзади Золушки. Он молча опустил веки – финансовые вопросы улажены.

– Раньше была когда-нибудь «белочка»?

Голубые глаза дернулись влево-вниз, но она тут же восстановила контроль.

– Нет, никогда. Он вообще очень мало пьет. Только пиво.

А врать-то зачем? Никому от этого легче не будет.

– Ну, пойдемте в номер.

В двухкомнатном люксе все было вверх дном. Пахло по?том, перегаром и страхом. Мы втроем едва помещались в крохотном тамбуре. От одного взгляда в полуприкрытую дверь у меня защемило сердце. Здоровый мужик с отечным застойно-красным лицом и налитыми кровью глазами сидел на полу, привалившись к балконной двери, и тянул изо рта невидимую нитку, «сматывая» ее в клубок. Сзади не подойти… Балкон, черт его возьми, – выпрыгнет, и привет!

Я аккуратно прикрыла дверь и, не чувствуя ничего кроме злобы на эту лживую курицу, прошипела:

– Сколько раз была «белочка»? По-настоящему? Ну?

– Три за последние два года.

– В больнице лежал?

– Нет, дома. Нам бы только добраться, там у нас свой нарколог.

– Подшивался?

– Давно еще, мы только поженились. Потом убрал ампулу. Уже пять лет без нее.

– Травмы головы были?

– Три года тому назад разбился на машине, в неврологии лежал.

– Что ставили?

– Закрытую черепно-мозговую.

Час от часу не легче. Ладно, что есть, от того никуда не денешься. Только бы его выманить из комнаты с балконом.

– Оружие у него есть?

– Нет. Ножи я убрала к себе в сумку.

Я оглянулась, ища что-нибудь подходящее, и сунула ей в руки мыльницу.

– Позовите его сюда. Скажите, что ему звонят – ну, кто-нибудь из знакомых. Дайте ему в руки это. Пока он будет говорить, захлопните дверь в комнату с балконом. Дверь сюда не закрывайте. Да, что он ночью говорил?

– Говорил, что тут провода протянуты из стены в стену, как сеть. Ползал по полу под этими самыми проводами. Будто по ним ток идет и они гудят. Меня сукой обзывал, говорил, что у меня кругом любовники…

Тут она все-таки расплакалась. Я дала ей на это несколько секунд и повторила инструкцию.

Роман подобрался. Сейчас был его ход.

– Сережа, тебе Пашка звонит, иди сюда!

– Принеси! – отозвался мужик.

– Он на городской звонит!

– Ёптыть, ни одна сука ничего сама не может… Иду!

Мы с Романом, не сговариваясь, шагнули в туалет и прикрыли за собой дверь, она пошла навстречу мужу, сжимая дурацкую яркую мыльницу.

Сквозь две незакрытые двери мы слушали, как пациент матерно объясняет Пашке, какой он бестолковый мудила, долболоб, и еще много чего – пока не услышали, что дверь в комнату с балконом захлопнулась.

Первым пошел Роман. Увидев его, клиент оторвал от уха мыльницу, по которой общался с неведомым Пашкой, рявкнул: «Еще один Валькин е…рь!» – и попер на него как танк.

На меня он внимания не обратил. А зря. Когда он замахнулся на Романа, я в лучшем стиле Таськи-санитарки прыгнула на него сзади: наволочку на голову и концы крест-накрест рывком, хлесткий удар по сонным артериям.

Роман нырнул ему под руку и провел свою фирменную подсечку. Клиент рухнул, как свергаемый памятник, и Роман тут же оседлал его, вытаскивая из кармана вязки.

Мощный, налитый медвежьей силой клиент и весил за центнер. Так что наволочку я сняла, лишь когда мы надежно прификсировали его к кровати.

– Он что, занимался чем-то? – пропыхтел Роман, затягивая узлы-констрикторы.

– Борьбой… давно еще… – ответила Золушка.

– Идите в аптеку, купите все по списку, – вмешалась я.