Наследник для жестокого

– Ненавижу плачущих женщин, – сморщился он, застегивая штаны обратно. – Не возбуждает совершенно. Но в следующий раз я наплюю и на это. Ради дела. Поняла?

Он снова задрал мой подбородок на себя, чтобы увидеть, усвоила ли я урок.

– Д-да. Поняла.

– Извинения приняты. Теперь ты можешь вернуться в свою комнату. И имей в виду – это всего лишь маленькая отсрочка неизбежного.

13.

После того, как я переоделась в принесенный мне халат, меня повели по коридорам и лестницам дома. Но привели не в ту комнату, где я жила, а в другую. Одного взгляда в открытую для меня дверь хватило, чтобы понять, что это ЕГО спальня. Но зачем меня приведи сюда? Он хочет продолжения прямо сейчас? Пальцы закололо от волнения и страха, однако в самой же комнате никого не оказалось.

– Иди, – подтолкнули меня в спину и заставили зайти внутрь, захлопнув дверь.

И что я тут должна делать? Огляделась вокруг. Эта спальня ещё больше и просторные, чем та, в которой я спала до этого. Тона нейтральные, но тёмные или коричневые. Чувствуется мужской стиль и вкус, мне же здесь довольно неуютно. А самое главное, я не понимаю, зачем он сказал привести меня сюда. Я очень переживала, что он сейчас потребует секса.

Нервно заходила по бежевому паласу. Я совершенно не готова сейчас на это. Да я вообще к этому не готова. Не с ним. Не с моим похитителем, который разрушит мою жизнь, если невинность я потеряю. Это моя единственная защита. Нельзя её лишиться. Мне некуда будет вернуться, даже если он меня вдруг отпустит. Семья не простит меня. Но что же я сделаю против него? Мои слова и просьбы не воспринимаются. Захочет – возьмёт, и я не знаю, как я это переживу и как потом жить дальше. Этот дом станет мне последним пристанищем. Моя жизнь разрушена всего за несколько дней…

А я-то думала, что знаю свое будущее, что я под защитой семьи. Закончила университет, и отец заговорил о браке. Я не была против, мне уже двадцать два, и так дали время, чтобы получить образование. Всё было предсказуемо. Уверена была, что выйду замуж, у меня появится муж, потом дети. Тихая семейная жизнь с выбранным папой мужем, как и у всех женщин нашей семьи, понятная и спокойная. Отец всегда защитит и придёт на помощь.

Но в день нашей свадьбы все изменилось в один миг, когда меня грубо вытащили из лимузина, завязали глаза и руки и привезли в этот дом. Теперь страшный человек с красивым лицом и странным прозвищем Гор требует родить ему сына. Ради мести, ради похоти, ради прихоти.

Обняла себя и подошла к окну. Темно. Поздний вечер или ночь. Времени я по-прежнему не знала, здесь почему-то часов тоже нигде не было.

Я начинала дрожать и от мысли, что буду ложиться с ним в постель, и от мысли, что забеременею и буду носить ЕГО ребёнка. Как страшный сон, самый настоящий кошмар. Выхода нет никакого, сколько бы я ни противилась, он все равно меня сломает. Я чувствую себя мухой, которую паук поймал в свои сети.

– Как тебе твоя новая комната, Ясмин? – услышала довольно близко от себя и вздрогнула от неожиданности.

За своими мыслями не услышала, как он пришёл. Его энергетика такая мощная, что кажется, будто способна физически снести с места словно тайфун. Но сейчас он подкрался абсолютно неслышно. Как Хищник.

Обернулась и взглянула на него.

– Эта комната ваша? – спросила я, чтобы удостовериться в своих догадках.

– Моя, – ответил он, разглядывая меня на расстоянии вытянутой руки. Его взгляд давил на меня, хотелось уйти и спрятаться от него подальше. Чтобы не смотрел так.

– Зачем вы сюда привели меня?

– Будешь здесь жить.

***

ГОР.

Ясмин округлила свои зелёные глаза и залипла на мне. Видимо, ожидала чего угодно, только не этого. Но будет так, как я сказал.

– Спать, смотреть телевизор тоже будешь здесь.

– Но… Зачем? – она явно чувствовала в этом какой-то подвох.

Усмехнулся про себя. Умная малышка. Терпеть не могу глупых женщин. Раздражают.

– Хочу смотреть на тебя, – ответил ей, вперив взгляд, от которого девочка покраснела.

Как же меня смешит эта её скромность, неопытность и даже некоторое ханжество из-за строгого воспитания семьи. Но это же и придаёт ей ни с кем не сравнимое очарование. Не скрою, когда думаю о сексе с ней, испытываю удовольствие всего лишь от мысли о нем. Давно у меня не было таких чистых, искренних девочек. Она ненавидит меня, я знаю, но ненавидит совершенно искренне, по-настоящему. А в нашем мире больших и грязных денег искренние чувства – большая редкость. Если речь, конечно, не идёт о любви к тем самым большим и грязным.

Я привык заказывать дорогих шлюх, обученных всему, что можно и нельзя, не заводя никаких отношений. Потому что мне просто это не нужно. Они обслужат по полной, но… Слишком уж доступные. И поэтому сопротивление и борьба со мной малютки Ясмин, похожей на героиню из мультфильма Диснея, меня так заводит. Это остро, это ново, это так красиво в конце концов. Она борется за свою честь, потому что, потеряв невинность, она потеряет всё.

Конечно, мне прекрасно известны нравы её семьи. Они проклянут её и откажутся от неё. Она станет никем. Я знаю, на что её обрекаю…

Жаль ли мне её? Ни капли. Мне все равно, что будет с ней после. Я одержим лишь своей местью, которую я подам её отцу и жениху, перешедшим мне дорогу, на холодном блюде.

Она просто разменная монета для меня. Красивая игрушка. Она дышит, пока интересна мне. И, что приятно, прекрасно это осознаёт.

Она стояла посредине комнаты, не зная, что делать и как себя вести со мной. Как в самый первый день её нахождения здесь. Только тогда она думала, что её вскоре вызволят родные, а сейчас взгляд стал тяжёлым и… обречённым. Идея держать её возле себя – ещё один способ морального давления. Вон как дёргается – он действенный. Так она сломается еще быстрее.

– Здесь твои новые вещи, – указал я на пакеты возле комода, который я решил отдать ей. Если уж она находится рядом, пусть будет красивая. – Переоденься.

Я выбрал сам из груды вещей полупрозрачный пеньюар и шелковые трусики.

– На, – кинул я их на кровать. – Люблю, когда на женщине все эти красивые тряпочки. Твоё тело создано радовать мои глаза. А ещё больше я хочу их сорвать с тебя во время бешеного секса.

Она снова зарделась и перевела взгляд на кружева, что призваны скорее открыть тело, нежели спрятать его.

– Я не хочу это надевать, – негромко сказала она.

– Не понравился цвет? Там много других. Выбери на свой вкус, – насмехался над ней я.

– Я не могу ходить перед вами в таком виде. Это грех, – в её красивых глазах заблестели слезы. – Я не хочу в ад…

Ну уж нет. Бабскими слезами меня не пронять. Скорее, наоборот – ещё сильнее взбесить можно.

– Значит, со мной ты станешь грешницей, Ясмин, – ответил ей с улыбкой. – И твой Ад начнётся уже здесь, на Земле, малыш. А я – твой личный шайтан. Потому что трахаться со мной будешь – и захочешь этого сама.

При этих словах Ясмин перекосило, но она все молча проглотила и покорно пошла к вещам. Я сел в кресло напротив и приготовился наслаждаться зрелищем. Она робко обернулась на меня. Я покачал головой, и девушка без слов поняла, что я не отвернусь, потому что я хочу смотреть.

– И в ванную тоже нельзя, – поймал я её взгляд в сторону двери ванной комнаты. – Здесь. И повернись ко мне передом. Я хочу видеть тебя.

Ясмин медленно повернулась и кинула на меня вдруг такой тяжёлый и страстный взгляд, что мне аж жарко стало. Неужели она сейчас выкинет нечто подобное, за что была наказана не так давно подвалом, и снова спровоцирует меня на агрессию? В душе загорелось пламя, как раз для грешников вроде меня.

Ну, давай, Ясмин.

Дай мне повод напасть.

14.

ГОР.

Ясмин не ответила. Заметно было, что ей все это даётся с большим трудом. Она с удовольствием послала бы меня к чёрту, но воевать со мной крайне невыгодно.