Развод. Цена Предательства

Он говорил, что это ЕГО фирма, что это ОН её создал, работал, зарабатывал.

Конечно! Мужчины все так говорят! только они всегда всё делают!

А как же жена? Любимая женщина, которая рядом? Которая создаёт надежный тыл? Уют в доме? Которая поддерживает и помогает во всем?

Демид забыл, как мне приходилось в чём-то себе отказывать, когда у него были проблемы и все деньги шли в дело. Забыл, как я сидела рядом ночами, когда он не мог уснуть и ему нужно было выговориться, всё обсудить. Забыл, как я давала ему советы, как я предлагала прислушаться к мнению аналитиков, а не рубить с плеча. Забыл, как я в него верила, повторяла, что он самый лучший, что он мой герой, что у него всё получится – даже в такие моменты, когда, казалось, он потеряет всё!

Конечно же, я не имела никакого отношения к его фирме и к его успеху! Разумеется! Да!

Он рычал, чуть ли не плевал мне в лицо, рассказывая о том, какая я беспринципная дрянь, если смею оспаривать его право быть хозяином его детища!

Только вот он облажался, когда решил записать свою компанию на меня! Это раз!

И еще облажался, когда решил понюхать между ног у секретарши!

Фу!

Казалось, меня вырвет от подобного сравнения, зато оно меня сразу отрезвило.

Никакого снисхождения Демиду!

Никаких уступок!

Я найду выход. Уже нашла.

– Мамуля, ты отдохнула? – Вишенка стояла у моего кресла, теребила край платьица.

– Да, куколка моя, всё, мама выдохнула, пойдем теперь переодеваться. Потом позвоним бабушке.

– А поиграть?

– Ты же хотела в принцессу? Вот как раз, наденем тебе платье принцессы, сама выберешь какое.

Платьев принцесс у нас очень много, что-то покупали, что-то с мамой сами шили, благо, на ребенка это довольно просто – купили отрез фатина метров двадцать, навертели пышную юбочку, пришили к ней маечку, украсили тем же фатином – и готов новый наряд, дел на копейку, а куклёне нашей радость.

– Хочу новое, которое бабуля сшила!

– Отлично.

Открыла шкаф, достала яркое в стиле Барби розовое платье.

Не знаю, повезло мне или нет, но мамы сейчас с нами не было. Она уехала в санаторий в Ессентуки с подругами, мы созванивались каждый вечер по видеосвязи.

Конечно, мне необходим был её совет, что делать, как поступить. Но нагружать маму сразу всеми моими проблемами я не хотела. Поэтому решила пока не рассказывать ей ни про визит Демида, ни про его слова о том, что он меня бомжом собирается сделать.

Сдаваться на милость бывшего мужа я, естественно, была не готова. Хотя перспектива ради этого лечь в постель с нелюбимым мужчиной меня тоже совсем не радовала.

Думала об этом, пока моя дочурка расставляла на кукольном столике чашечки и блюдечки. Чаепитие у принцесс – это стало её любимой игрой в последнее время. Нам с мамой каждый вечер доставалась чашечка вкусного кукольного чая и кусочек пластикового тортика.

– Вот, мамулечка-красотулечка, бери, кушай, пожалуйста. Очень вкусно?

– Вкусно, малышка, спасибо! И так красиво всё! Умница!

Моё материнское сердце радовалось, пело от счастья, когда я смотрела на свою сладкую Вишенку.

Как же мне повезло, что у меня есть она! Если бы не Соня, я, наверное, просто сошла бы с ума. Рассыпалась в прах – не собрать.

И как хорошо, что этот негодяй Ремизов ничего не знает о дочери! Соня моя, только моя девочка! И пока у меня будут силы жить и дышать, бывший о ней не узнает!

Да он, к слову, не особенно и стремился узнать о том, как я жила все эти годы. ему было плевать на меня. Его заботила только компания, которую я присвоила!

Такой мужчина не достоин иметь что-то общее с моей дочерью. Он просто донор.

– Мамуля, скажи, а когда наш папочка, король, вернётся из далёкой страны? Ему же, наверное, там плохо? А мы бы пригласили его на чаепитие, угостили, и ему сразу бы стало хорошо, да?

– Да…конечно…

Я нашла в себе силы ответить дочери несмотря на то, что я этот момент моё сердце поливали ледяной кислотой, разъедающей душу.

– Мамуль, я очень хочу, чтобы папа вернулся!

11.

Это было так больно каждый раз! Слышать её слова об отце.

Сердце кровью обливалось.

Я пожалела, что когда-то не послушала совета мамы. Не сказала, что отца моей дочери нет в живых. Просто не смогла.

Вишенке было три годика, когда она впервые этот вопрос задала. Начала ходить в садик, видела, что других деток забирают папы. До этого момента она как-то не задумывалась о том, почему в нашем доме нет мужчины.

Она, собственно, не так часто мужчин и видела.

Мамин сосед по даче, мои сотрудники – иногда я брала Соню в офис.

Тогда, после первой недели в детском саду моя зайка стала задумчивой. Я читала ей сказку и там у героини был папа, который уехал далеко, Соня неожиданно взяла меня за руку и спросила:

– Мамочка, а где мой папа, он тоже уехал, да?

Я опешила, заволновалась, как-то сбивчиво ответила, мол, уехал далеко, да, потом расскажу тебе о нём.

Потом полночи проревела, не ожидала, что будет вот так, не подготовилась. Просто запрещала сама себе думать о том, что говорить дочери.

На утро она тогда про папу опять спросила, я ответила, что расскажу, когда она из садика придет.

Мама меня отругала, мол, зачем будешь ребенка обманывать, скажи, нет отца, так бывает, мол, улетел на небо.

Но для меня это было обманом. Ведь её отец, каким бы гадом он ни был оставался живым.