Наследник для жестокого

Я перестала дышать, а сердце остановилось.

Что он сказал?

Я смотрела в эти карие глаза и не могла поверить, что он в самом деле ЭТО сказал и собирается сделать. Я не понимала, как реагировать, просто тяжело дышала и опустила глаза на железную крышку, под которой томилось злосчастное мясо, будто оно одно во всем виновато.

– Ты меня слышишь, Ясмин? – вкрадчиво спросил он. – Это будет грубо и жёстко. Или ты начинаешь есть мясо прямо сейчас, при мне, или я сделаю это. Ты мне понравилась, я не против потерзать тебя пару часов. Все равно за тобой никто не приедет.

И я испугалась. Короткого взгляда на него хватило, чтобы увидеть, как он напрягся всем телом, словно приготовившийся к прыжку тигр. Дрожащей рукой сняла крышку, взяла в руки нож и вилку, от волнения даже перепутала, какой рукой что брать, потом поменяла и стала нарезать в полной тишине стейк. Перед тем, как отправить первый кусок в себя, снова замерла на мгновение.

– Ясмин, ешь, сказал, – снова прозвучал его приказ, полный холодной ярости. – Я теряю терпение.

Я положила кусочек в рот и начала медленно жевать. Вегетарианкой я стала не очень давно, и вкус мяса мне знаком, конечно. Больше было обидно, что сейчас он ломает мои принципы, заставляя есть это несчастное животное. Прости меня, зверушка. Тебя спасать уже поздно, а меня еще можно попытаться спасти.

Хищник наблюдал за мной, словно я делала нечто необычное и красивое, то, что завораживало его. Как будто бы он получал какое-то звериное наслаждение от этого зрелища, в котором я отрезала небольшие кусочки, накалывала их на вилку, размыкала свои губы, отправляла мясо в рот и тщательно пережевывала.

Периодически соус, в котором было приготовлено мясо, попадал на губы, и я невольно облизывала их. Хищник ловил эти движения с ещё большим азартом и интересом. Я не хотела, чтобы он ТАК смотрел на мои губы, но совсем не шевелить ими я не могла. Старалась чаще использовать салфетку и мечтала, чтобы это проклятое мясо кончилось наконец. Вкуса не ощущала, оно мне казалось никаким и резиновым, я просто хотела уже его доесть.

Когда был съеден последний кусок, я отложила в сторону приборы и снова уставилась на свои колени. Смотреть на него сил нет.

Не хочу.

Неприятно.

– Ты всегда должна быть со мной послушной и податливой,– сказал он мне, снова пригубив вина. – Встань, хочу на тебя посмотреть получше.

Сглотнула противный ком в горле и попыталась унять слезы. Они ему точно ни к чему. Хищник меня не пожалеет. От его оскорбительных просьб я чувствовала себя продажной женщиной.

– Я сказал, встань, – долетел до меня снова ледяной голос, и я вздрогнула. – В последний раз я повторяю тебе, и больше предупреждений не будет. Будут действия. ВСТАНЬ.

Поднялась с кресла на ноги, продолжая смотреть куда угодно, только не на него.

– Повернись.

Я снова исполнила очередной приказ и повернулась вокруг себя один раз.

– Да, – вынес мне вердикт он, откинувшись на спинку кресла. – Хороша. Сексуальна. Ты вполне замолишь грехи и за отца, и за жениха.

Испуганно посмотрела на него. Неужели это правда – меня не заберут отсюда?

– Почему вы сказали, что никто за мной не приедет? – сдавленным голосом спросила его.

– Так и есть, – ответил мужчина и тоже встал. – Никто не приедет.

Он остановился напротив меня на расстоянии вытянутой руки. Гор намного возвышался надо мной, его взгляд и тепло тела давили на меня словно физически. Мне было невыносимо находиться рядом с ним. Во мне уже начало зарождаться к нему тяжелое, разрушающее меня саму изнутри чувство – ненависть.

– Плохие новости, – продолжил он говорить. – Твой жених не готов за тебя платить.

По спине пробежал липкий холод. Как же так? И что теперь?

– Позвоните отцу, он отдаст выкуп вам.

– Твой отец давно разорён. Он продал тебя твоему жениху, чтобы поправить свое финансовое положение. Но свадьба не состоялась и сделка тоже. Денег у него нет.

– И что теперь со мной будет? – спросила я и по одному взгляду, хищному, цепкому, острому, все поняла ещё до того, как он ответил.

Он подошёл вплотную, горячее дыхание обожгло мою шею, заставляя задрожать.

– Теперь ты принадлежишь мне, – большие руки сжали мою талию. – И эта мысль мне нравится.

7.

Невольно уперлась в его грудь руками. Я не хочу его, никогда не приму.

– Я принадлежу своей семье, не вам!

– Уже нет. Теперь ты принадлежишь именно мне.

– Я даже имени вашего не знаю, как я могу с вами…лечь в постель? – Бороться с ним я устала, силы оставляли меня. Он лишь потешался над моими попытками избавиться от прикосновений его рук.

– Оно тебе и ни к чему. Зови меня "Хозяин" или "Господин".

Посмотрела в его глаза. Очередная издевка? Очень весело.

– Вы слишком много на себя берёте.

– А ты слишком много болтаешь. Ты здесь не для этого.

Всхлипнула от страха, когда мужская рука пробралась в мои волосы и с силой сжала их у самых корней, зафиксировав мою голову в одном положении. Вторая рука продолжала удерживать моё рвущееся в сторону тело. Его жёсткие губы оказались очень близко к моим и уже обжигали их горячим дыханием. Сердце отбивало рваный, бешеный, неправильный ритм. Я не хотела, чтобы этот человек меня целовал, но я бессильна что-либо сделать. Я просто пленница в этом доме, я пленница его рук.

В кармане брюк Гора зазвонил телефон. Отпустив мои волосы, он вынул смартфон и нажал кнопку "принять вызов". Зажал между ухом и плечом аппарат и стал слушать.

– Да, эти документы нужно прислать мне немедленно. Как только исправите ошибку. Мне плевать, сколько времени вы уже там сидите, я жду документы.

Пальцами освободившейся руки он провел по моему лицу, и я вздрогнула. Чужое прикосновение не хотела принимать и отвернулась от него. Тогда жёсткие пальцы насильно повернули мой подбородок на себя. Глаза я так и не подняла, продолжая смотреть куда-то на его рубашку. Пальцы другой его руки скользнули по моим губам, вызывая новый приступ дрожи и паники. Вот так просто он взял и нарушил все границы. Я не могла отвернуться и избавиться от этих пальцев, вынуждена терпеть эти касания с откровенным сексуальным подтекстом.

Вдруг он надавил большим пальцем сильнее, заставив губы разомкнуться, и я почувствовала на своем языке вкус солоноватой кожи. Задергалась ещё сильнее, но мне не по силам справиться с таким медведем. От ощущения безнадёжности и собственного бессилия снова начала всхлипывать и ронять ему на рубашку слезы.

– Хорошо, я сейчас подъеду. И не дай бог, не будет результата, а вы выдернули меня из дома среди ночи. Накажу всех.

Он завершил звонок и перехватил телефон. Убрал его в карман брюк и снова посмотрел на меня.

– Рандеву отменяется, – сказал он. – Сегодня ты остаешься невинной. Но скоро я приду снова.

Зажмурилась, увидев, что лицо Гора приближается опять. Но он не стал меня целовать. Губ коснулся кончик его горячего языка, и я замерла на месте. Он провел им по нижней губе, потом переместился на верхнюю. Он облизывал мои губы! Проведя по губам несколько раз языком, он отпустил меня и ушёл, снова закрыв дверь на ключ.

Обхватила себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. Эти прикосновения и грубые объятия все ещё блуждали по моему телу, словно он продолжал бы меня касаться.

Я знаю, почему он ведёт себя так нагло, словно он мой Хозяин. Не зря он попросил меня называть его именно так. Он и есть мой хозяин. Его дом станет для меня последним пристанищем. Колыбелью погибели. Если мои родные не заберут меня отсюда сами, то откажутся от меня. Они слишком консервативны. Они не примут меня, побывавшую в доме Врага. В постели Врага. Если этот человек лишит меня невинности, мне не только не следует возвращаться домой, но и даже опасно. Братья мне не простят. Отец не простит. Они все откажутся от меня.