Книга ветра

То, что ветра поднимает крыло?

Книга насквозь полифонична: мелодии и темы, как воздушные потоки или прозрачные водяные струи, легко переплетаются, распадаются на струи, откликаются друг другу через расстояния. Постоянным остаётся ощущение нити – связи с миром – нерва, по которому идёт таинственный ток. Ниточка ли это от воздушного шара, лёгкой детской радости? Нить ли это Ариадны в каменном лабиринте обыденной жизни? Нить дороги, разрезающей просторы родного поэту Алтая? Или собственная жилка, пульсирующая в зажатом кулачке лирической героини?

Я вода – я хлыну,
я темна – я вижу
Света золотого неземной огонь.
Если больно, значит, я сумею выжить.
Значит, мне ты ниточку вложил в ладонь…

Избранное Елены Безруковой выходит в свет в непростые времена. Мучительно и страшно сознавать, что человек заблудился в этом мире, отрёкся от Природы – в том числе и от Природы в себе самом, и сегодня, пожалуй, только поэзия во всю свою силу стремится говорить с нами о том, на чём держится жизнь, куда она стремится и чего ждёт от нас.

Состояться, обрести свой голос, открыть свой мир сегодня трудно, кажется, как никогда. Но испытание силы – не есть ли её обретение?

Когда б нам думать в эту высь,
Как тяжки дни и тщетны цели, —
Мы никогда б не долетели.
Мы от земли б не поднялись…

И вот они, строки уже не на юношеском пороге жизни, а в её стремнинах, на её неумолимых ветрах, слова на долгое, непростое, но до краёв наполненное поэзией событие с целым миром:

И чтобы ты мне запомнилась
Сквозь жаркого солнца холодность,
Приди и пролейся, молодость,
Беспечностью дождевой,
Дневную тоску взрывающей,
Движеньем – к душе взывающим,
Стремленьем – пока жива ещё,
Остаться ещё живой.

Нина Ягодинцева

Книга ветра

стихотворения

Тревога, патока подкожная…

Тревога, патока подкожная,
Густая кровь за поворот
Реки – я верю в невозможное!
Река захлёстывает рот,
В её разладе тело корчится,
И плыть – как петь за упокой:
Ещё чуть-чуть – и жизнь закончится,
Ещё чуть-чуть – и жить захочется,
Пропащей, смертной, хоть какой…
Побереги меня внезапною
Пунктирной мыслью обо мне
Не в тишине под ряской затхлою,
А в этой страшной глубине,
Где голоса, как нитки, порваны,
Где кости выгнуты в упор,
Где пузырьки птенцами чёрными
Срываются с подводных гор…

Дай сбыться всему, что нависло…

Дай сбыться всему, что нависло
Над кромкой усталой земли!
Вон сходятся буквы и числа
В грозящей грозою дали —

Всё то, что мы скудно делили,
Всё то, что хотели спасти,
От взмаха мятущейся пыли
Рванёт по свинцовой степи,

Как чёрный табун сумасшедший
От сна предрассветных оков
Несётся на волю поспешно
Сквозь кольца широких зрачков.

Ты слышишь их бег в своём теле.
Ты знаешь какой-то запрет,
Чтоб кони прорваться успели
На белый, мерцающий свет…

Проснуться б, разбить о ресницы!
Да их ворожба не даёт.
Их пенная шкура дымится,
И гневные ноздри вот-вот…

И веет бедовым поверьем
Их запах – как близость поры
Оставить открытыми двери
И слить воедино миры…

Если загадывать – то ливень густой в окно…

Если загадывать – то ливень густой в окно,
Мокрые ветки – русалочьи косы, руки…
Мысль – это брод не за реку, а на дно,
И если она спасенье – то лишь от скуки.

Как голова одуванчика, но глупей,
Лампа фонарная – всё-то кивнуть боится.
Улица голубятен без голубей,
Узкая и прогорклая, как больница…