Теософические архивы (сборник)

В той статье вы говорили о том же замечании, которое вы сейчас считаете «очень важным»[42 - Так мы говорим теперь. И мы не отказываемся ни от одного слова, сказанного тогда; и «Тайная доктрина» подтверждает это. Но это вовсе не противоречит тому факту, что любое учение, высказанное когда-либо публично, не может далее рассматриваться как «эзотерическое». Эзотерические идеи, изложенные в «Эзотерическом буддизме» и «Тайной доктрине», стали теперь экзотерическими. Замечание о «злобной» критике не исключает того, что она была «очень важной»; таковы, например, большинство замечаний Карлейля. Несколько лет назад, в то время, когда наши доктрины были едва очерчены, и востоковеды ничего о них не знали, всякая дискуссия и критика такого рода была «бесполезной». Но сейчас, когда эти доктрины распространились по всему миру, пока мы не назовем вещи своими именами и не признаем наши ошибки (например, написание буддизм вместо «будхизм» – ошибка, кроме того, отчетливо приписанная непосредственно нам, «индийским теософам», а вовсе не м-ру Синнетту), наши критики будут иметь бесспорное право обвинять нас в том, что мы пустились в плавание под фальшивым знаменем. Нет ничего более пагубного для нашего дела. Если мы хотим, чтобы на нас смотрели как на теософов, мы должны защитить ТЕОСОФИЮ; мы должны защитить наше знамя, прежде чем мы подумаем о защите нашей собственной незначительной личности и amour-propre [самолюбия, франц. ], и должны быть готовы к тому, чтобы принести себя в жертву. Именно это я и пыталась сделать во Введении к «Тайной доктрине». Жалок знаменосец, закрывающий свое тело от вражеских пуль священным знаменем, которое ему доверили!] и приписываете перу крупного палийского ученого, как о «злобной и беспочвенной критике».

Уместность заголовка, данного моей книге, обсуждалась в статье в «Теософисте» за июнь 1884 года, снабженной замечаниями редактора. Автор говорил в ней:

«Название, данное книге м-ра Синнетта, не будет ошибочным или спорным, когда будет отчетливо понята полная идентичность между изложенными в ней доктринами и учениями древних индийских риши».[43 - Поскольку «риши» не имеют никакого отношения к «буддизму» – религии Гаутамы Будды, – это высказывание, несомненно, свидетельствует о том, что ошибка, связанная с двойным «д», в то время не казалась автору столь существенной, как это стало потом.]

Эти цитаты показывают, что неблагоприятное мнение об «Эзотерическом буддизме», предложенное в настоящее время на суд читателей «Тайной доктрины», возникло у ее автора, по-видимому, относительно недавно.[44 - Это ошибка. То, о чем говорится ныне в «Тайной доктрине», мы знали и ранее, но с первого года после публикации «Эзотерической доктрины» хранили молчание; однако мы признаем, что с самого начала мы не понимали важности этой ошибки так отчетливо, как понимаем это сейчас. Большое количество критических замечаний, содержащихся в частных письмах и в письмах, присланных в «Люцифер», как от друзей, так и от недругов, заставило нас увидеть этот вопрос в его истинном свете. Если бы эта критика была направлена только против нас (м-ра Синнетта и Е. П. Блаватской) персонально, ее можно было бы полностью проигнорировать. Но поскольку она имела прямое отношение к исповедуемым нами доктринам – некоторые настаивали на том, что это буддизм в чистом виде, а другие считали, что это новомодная доктрина, изобретенная нами и приписываемая буддизму, – то опасность стала совершенно очевидной, и без публичного объяснения уже никак нельзя было обойтись. Более того, впечатление, что это учение является слишком материалистичным – «Эзотерический буддизм» осуждали за поддержку дарвиновской гипотезы, – распространилось от индуистов и ведантистов до почти всех европейских теософов. Это мнение необходимо было опровергнуть, что мы и сделали в «Тайной доктрине».] Удовлетворившись заверением, полученным (как объяснено в предисловии к шестому изданию) от почтенного учителя, суть которого сводится к тому, что книга в целом представляет собой логичное и заслуживающее доверия изложение его учений, не нуждающееся в каком-либо последующем изменении или апологизации,[45 - Никто никогда и не помышлял о том, чтобы отрицать, что «Эзотерический буддизм» является в целом «заслуживающим доверия изложением» учений Учителя. Утверждается лишь то, что некоторые личные спекуляции автора были неверны и приводили к ошибочным заключениям, (а) по причине их неполноты, (б) из-за того, что они были ближе к современной физической науке, чем к метафизической философии. Весьма вероятно, что ошибки, проистекающие из желания отразить диаметрально противоположное, будут найдены и в «Тайной доктрине». Как же любой из нас, в том числе и наиболее сведущий в оккультном учении среди теософов, может претендовать на непогрешимость? Давайте скромно признаем вместе с Сократом, что «все, что мы знаем, это то, что мы ничего не знаем»; во всяком случае, ничего, в сравнении с тем, что мы должны узнать.] я до последнего времени оставлял без ответа всякую критику, высказываемую в ее адрес. Я знал с самого начала, что в ней содержатся ошибки, которые может обнаружить посвященный, но к тому времени, когда человек, изучающий книгу, сумеет оценить эти ошибки, он уже будет находиться в независимой позиции к этой книге, а до тех пор они не будут его смущать.[46 - Не «смущать», а вводить в заблуждение – именно это и произошло.] Однако сейчас я жалею, что «Тайная доктрина» посвящена не только распространению и развитию учения (то есть задаче, которая никем не может быть выполнена лучше, чем Вами, что я охотно первым и признаю), но она прокладывает свой путь посредством замечаний об «Эзотерическом буддизме», и эти замечания касаются не только новых мыслей по поводу многих бесспорных недостатков моей книги, но и содержат в себе пренебрежительное отношение,[47 - Мы возражаем против этого выражения. Не «пренебрежительное отношение», но просто попытка прояснить некоторые идеи, излагаемые в наших работах. Без таких объяснений, утверждения, делаемые обоими авторами, неизбежно могли бы быть отвергнуты как противоречащие друг другу. Широкая публика редко достигает глубины в анализе таких трудных метафизических вопросов, но судит по внешности. Мы должны, в первую очередь, познакомить читателя со всеми сторонами учения, прежде чем позволить ему принять или даже усмотреть в одной из этих сторон некую догму.] высказываемое Вами по всякому поводу, и упреки другим за то, что они идут вперед.

Вы говорите, возражая против названия моей книги, что «эзотерические истины, представленные в книге м-ра Синнетта, перестали быть эзотерическими с момента их опубликования». Не должно ли то же самое странное возражение появиться на первой странице книги, названной «Тайная доктрина»? Не утратила ли доктрина права на это определение с того времени, как появилась Ваша книга?[48 - Бесспорно, это так, если следовать логике. Наш корреспондент вряд ли задал бы этот вопрос, звучащий как сарказм, если бы он обратил внимание на то, что сказано во Введении к «Тайной доктрине» [стр. 21–22]: «Эзотерический буддизм» – это прекрасная работа с очень неудачным названием, хотя оно означает не более чем название данной книги, «Тайная доктрина»; другими словами, «Эзотерический буддизм», также как и те части «Тайной доктрины», ныне разъясненные в нашем издании, перестали быть «тайными» с момента их обнародования. Мы призываем логиков и литературных критиков разрешить этот вопрос.]

Эти вопросы имеют совсем небольшое значение, хотя они и усложняют мое понимание того, почему Ваши взгляды на них столь диаметрально изменились за последние годы.[49 - Vide supra [см. выше, лат. ]: причины теперь ясны.] Я вряд ли взялся бы за написание этого письма, если бы не пассаж из «Тайной доктрины», относящийся к «Эзотерическому буддизму».[50 - «Тайная доктрина», том I, стр. 232 и далее. – Прим. редактора.] Вы считаете, что моя попытка объяснить планетарную эволюцию неудачна из-за своей недостаточной метафизичности, цитируя при этом мое высказывание, что «чистая метафизика такого рода меня не привлекает», в связи с фразой из одного директивного письма, которое я получил во время работы над книгой. «В таком случае», – говорите вы, – «как отмечает Учитель в своем письме: почему проповедь наших доктрин является столь тяжелой работой и плаванием adversum flumen [против течения, лат. ]». Любой читатель вообразит, что приведенный пассаж из этого письма имеет отношение к выражению, цитируемому из книги.[51 - Это замечание Учителя было сделано в общем, а не по какому-то конкретному поводу. Но что из этого?] На самом деле, ничего подобного далее нет. Мое замечание о «чистой метафизике» имеет ограниченную и специфическую сферу приложения, и на следующей странице я имею дело с периодом, предшествующим самым ранним проявлениям природы в сфере чувств, когда эволюция работала с «элементарными силами, лежащими в основе явлений природы, столь очевидных и воспринимаемых человеческими чувствами теперь».

Время от времени, от критиков «Эзотерического буддизма», которые, по-видимому, отмечают мой неверный подход, я слышал это обвинение в том, что я недостаточно оценил великую доктрину с метафизической точки зрения, что я «материализовал» ее концепции. Не думал, что я когда-нибудь возьмусь за перо, чтобы бороться с этой идеей, хотя она всегда казалась мне странной и ошибочной; но обвинения с Вашей стороны столь укрепили мою позицию по этому вопросу, что пришло время, во всяком случае, разъяснить, каковы же мои собственные соображения.[52 - Мы еще раз просим нашего друга и коллегу м-ра Синнетта поверить, что сказанное в «Тайной доктрине» не содержит замечаний, выражающих наши личные возражения, поскольку нам слишком хорошо знакома позиция нашего корреспондента, чтобы иметь какие-либо возражения. Они адресованы нашим благожелательным критикам и направлены против них, особенно против тех, кто с достойной восхищения, хотя и заслуживающей лучшего применения, беспристрастностью пытаются поразить нас обоих, а через нас – всю Эзотерическую Доктрину. Не провозглашалась ли последняя некоторыми доброжелателями изобретением Е. П. Блаватской? Не утверждал ли даже такой исключительно умный и ученый человек, как покойный Ш. У. Кинг, в своей книге «Гностики и их реликвии», что у него есть причины «предполагать, что прорицательница «Эзотерического буддизма» (т. е. ваш покорный слуга) извлекла свои первые идеи из анализа Внутреннего человека (т. е. наших семи принципов), изложенных в моем (его) первом издании»! И это потому, что большинство философских гностических работ, особенно учения Валентина и Маркиона, полны нашими древними эзотерическими идеями. Поистине, сейчас самое время, чтобы обвиняемый также мог «встать и объяснить» свою позицию в «Тайной доктрине», невзирая на чью-либо (в том числе ее собственную) личность.]

Обвинение в «материализации» доктрины возникли, по-видимому, исключительно потому, что мне в какой-то мере удалось сделать некоторые ее части доступными для понимания. Широко распространен обычай рассматривать неясность изложения как эквивалент одухотворенности мысли; и большинство людей не привыкло уважать ту фразеологию, которую они могут понять. Не привыкшие воспринимать мысль с помощью образной интуиции, они полагают, что если эта мысль дается в живом виде, то тем самым она утрачивает свое привилегированное положение в идеальной сфере. Они обычно рассматривают некий кирпич как нечто, имеющее определенную форму и назначение, а идею – как тень Протея. Если идея имеет определенное место в природе, она будет казаться им материализованной, даже если она будет связана с жизненными условиями, столь далекими от материальных, как девакханическое чувство.

Последовательность Причины и Следствия, по-видимому, материализуется сама по себе – в той ментальной атмосфере, в которой я это обсуждаю, – если ее рассматривать в наиболее интересном аспекте, а именно, как прокладывающую путь из одного природного плана в другой.

Для такого рода читателей «Эзотерический буддизм», может быть, является материалистичным; но, поскольку я осмеливаюсь верить в то, что он является мостом, по которому уже перешли многие, и могло бы перейти еще больше, через пропасть, разделяющую материальные интересы этой жизни и царство духовных устремлений вне ее, я не вижу причины сожалеть о той форме, в которой она была написана, хотя многие из тех, кто использовал ее в свое время, сейчас презирают ее материалистическую конструкцию.[53 - Мы не знаем никого, кто бы «презирал», но знаем, с другой стороны, многих, и таковых очень много, которые радуются, потому что ее можно рассматривать как «материалистическую». Самое время опровергнуть их и вывести из заблуждения; и это письмо, в котором впервые излагаются истинные взгляды и позиция нашего корреспондента, – это один из первых хороших плодов, появившихся благодаря моим замечаниям в «Тайной доктрине». Это хороший способ остановить наших врагов.] Это слишком перегрузило бы Ваш журнал, если бы я цитировал в полном объеме высказывания, показывающие, сколь постоянно я подчеркивал нематериалистические аспекты этого учения; однако я, вероятно, могу позволить себе привести одну цитату небольшого отрывка из главы о «вселенной», в котором говорится:

«Она (доктрина Эзотерической Мудрости) снисходит до материализма, как бы связывая свои методы с логикой этой системы, и поднимается в высшие сферы идеализма, чтобы охватить и выразить наиболее высокие духовные устремления».

Целостная истина этой доктрины прекрасно изложена в исчерпывающем виде в конце длинной статьи «Метафизическая основа эзотерического буддизма», которая опубликована в «Теософисте» за май 1884 г., с наводящей на размышления подписью, Дамодар К. Маваланкар. Она гласит:

«Читатель поймет теперь, что „Эзотерический буддизм“ – это не система материализма. Это, как говорит м-р Синнетт, трансцендентальный материализм, который не является материализмом, так же, как абсолютное сознание – это отсутствие сознания».[54 - Это – verbatim [слово в слово, лат. ] выражение вашего друга и покорного слуги, Редактора. Дамодар лишь повторил наши взгляды. Но таких, как Дамодар мало, и наш корреспондент хорошо знает, что в Англии имеются другие брамины, заявившие, что «Эзотерический буддизм» материалистичен в своей основе, и постоянно поддерживающие эту мысль в других людях.]

Всякая защита кого бы то ни было – это неприятное дело. По многим причинам я бы скорее оставил все эти вопросы в покое, но игнорировать неблагосклонные замечания, вышедшие из-под Вашего пера, означало бы отнестись к ним с меньшим уважением, чем содержат мои настоящие замечания.

В заключение, поскольку «Тайная доктрина» так часто обсуждает то, что говорится в «Эзотерическом буддизме» относительно дарвиновской эволюции, позвольте мне попытаться разъяснить этот пункт. Полученное мной учение о расовой эволюции, весьма ограничено. Было бы неточным назвать его «фрагментарным» (как это иногда делается); но оно имеет в своей основе рассмотрение проблем «космогенезиса», следовательно, занимается, прежде всего, космическим прогрессом духовных вопросов в различных царствах природы, начиная с минералов и завершаясь в человеке. Из этого элементарного утверждения следует, что на некой стадии великого эволюционного процесса происходит подъем из царства животных в человеческое царство,[55 - В первом Круге, частично во втором, но не на каком-либо этапе четвертого Круга. Для этого имеется чисто математическая или, скорее, алгебраическая причина: Настоящий (наш) Круг, являющийся срединным (между 1-м, 2-м и 3-м с одной стороны, и 5-м, 6-м и 7-м, с другой), – это период приспособления духа и материи и конечного равновесия между ними. Это тот момент, когда царство истинной материи, ее величайшее состояние (так же неизвестное науке, как и ее противоположный полюс – гомогенная материя или субстанция) завершает свое развитие и приходит к концу. С этой точки зрения физический человек начинает сбрасывать «слой за слоем» свои материальные молекулы для пользы и последующего формирования животного царства, которое, в свою очередь, передает их растительному царству, а последнее – минеральному. Поскольку в первом Круге человек развился из животного через посредство двух других царств, следует полагать, что в данном Круге он должен появиться прежде мира животных этого манвантарического периода. Более подробно это изложено в «Тайной доктрине».] независимо от того, где бы этот переход ни происходил. В этом отношении учение подтверждает дух дарвиновской идеи,[56 - Что же знали Дарвин или дарвинисты о нашем эзотерическом учении о «Кругах»? «Дух» дарвиновской идеи – это «ирландский бык», поскольку этот «дух» является материализмом чистейшей воды.] хотя дальнейшее выяснение этого вопроса в Вашей данной работе показывает, что многие специфические предположения дарвинизма ошибочны, а его приложение к человеческой эволюции в этот мировой период в целом неоправданно. Необходимо сказать, что когда я писал «Эзотерический буддизм», я не знал позиции Вашего учения по этому вопросу, поэтому мое личное убеждение того времени состояло в том, что доктрина поддерживает гипотезу Дарвина в общем виде. Когда я писал «Эзотерический буддизм», я не слышал живого слова Индии, что и привело к противоположному эффекту.[57 - Причина этого также изложена в «Тайной доктрине».]

Таким образом, больше не осталось вопросов, заслуживающих обсуждения. Мои читатели должны были познакомиться с первичными принципами кармы, реинкарнации и космического прогресса, направленного к высшим состояниям существования. Весь космогенезис, необходимый для понимания этих принципов, содержится в данном учении. Многое было оставлено для дальнейшего развития, в надежде на перспективу. Первая книга Эвклида не может содержать также вторую, третью и четвертую. Я не сомневаюсь, что в «Тайной доктрине» мы получили эзотерическое учение, аналогичное более развитой геометрии. Но, вероятно, она будет менее всего оценена теми, кто, прочтя первые страницы, подумает, что в ней идет речь о треугольниках».

    С уважением, Ваш
    А. П. Синнетт

—

От всего сердца мы благодарим м-ра Синнетта за это письмо. Лучше позже, чем никогда. В только что опубликованном первом томе нашей «Тайной доктрины» [стр. 262], мы приводим цитату из письма члена Теософского общества:

«Я полагаю, вы понимаете, что три четверти теософов, и даже люди, не принадлежащие к Теософскому обществу, воображают, что в „Эзотерическом буддизме“ по вопросу об эволюции человека дарвинизм и теософия пребывают в любовном согласии».

Мы горячо отвергаем эту мысль уже на следующей странице, но наше отрицание не пошло бы столь далеко без поддержки м-ра Синнетта. Письмо, содержащее цитируемое выше предложение, было написано более двух с половиной лет тому назад, и наш отказ от обвинения «Эзотерического буддизма» в материализме и дарвинизме был поддержан автором этого письма и многими другими. Однако для пользы дела не помешало бы, чтобы м-р Синнетт лично подтвердил это. Ныне наша цель достигнута, ибо автор «Эзотерического буддизма» формально опроверг обвинение, и мы надеемся, что у нас не будет больше столь резких расхождений в наших философских убеждениях.

Заканчивая, мы еще раз благодарим нашего уважаемого корреспондента за снисходительность, с которой он воспринял наши замечания, хотя, к нашему сожалению, он ошибочно приписывает их ничем не оправданному изменению в нашем отношении к нему. Мы отвергаем такое обвинение и надеемся, что наши объяснения рассеют последние следы любых подозрений подобного рода.

1888

Перевод – О. Колесников

Люди обычно хотят, чтобы у их друзей был счастливый Новый год, и иногда к пожеланию «счастья» добавляется еще и пожелание «благополучия». Мало вероятно, чтобы такие пожелания сбылись в отношении людей, посвятивших себя поискам истины, при таком наборе цифр, как 1888; и все же об этом годе возвещает прославленная планета Венера-Люцифер, сверкающая столь ярко, что ее путали с еще более редким гостем – звездой Вифлеема. Да, они действительно близки; и конечно что-то от духа Христова должно родиться на земле в этих условиях. Даже если нет ни счастья, ни благополучия, вместо этого можно найти что-то большее в наступающем году. Венера-Люцифер – это покровитель нашего журнала, и мы выбираем движение к свету под ее эгидой и хотим прикоснуться к ее величию. Каждый из нас может сделать это, и вместо того, чтобы желать нашим читателям счастливого и благополучного Нового года, мы хотели бы молить их о том, чтобы они сделали этот год достойным его блестящего вестника. Это может быть сделано теми, кто мужественен и непоколебим. Торо указывал, что в жизни бывают художники, люди, которые могут изменить цвет любого дня и сделать его прекрасным для тех, с кем они общаются. Мы утверждаем, что есть такие мастера в жизни, которые делают ее божественной, как и во всех других видах искусства. И не является ли это искусство величайшим из искусств, влияющим на ту атмосферу, в которой мы живем? Это наиболее важно видеть тогда, когда мы вспоминаем, что каждый, кто живет и дышит, тем самым воздействует на ментальную и моральную атмосферу мира и помогает так или иначе окрасить день для тех, кто находится около него. Те, кто не способствует возвышению мыслей других людей и улучшению их жизни, неизбежно должны или парализовывать их своей пассивностью, или активно тащить их вниз. Когда этот момент достигнут, искусство жизни превращается в науку смерти; мы видим черного мага за работой. И никто не может быть полностью бездеятельным. Хотя создается много плохих книг и картин, все же не каждый, кто не способен писать или рисовать хорошо, настаивает на том, чтобы делать это так плохо. Вообразите себе результат, если бы они на этом настаивали! Но именно так обстоит дело в жизни. Всякий человек живет, думает и говорит. Если бы наши читатели, симпатизирующие «Люциферу», в попытке научиться искусству делать жизнь не только прекрасной, но и божественной, пообещали, что для них не будет больше препятствием неверие в возможность такого чуда, и взялись бы однажды за эту геркулесову задачу, тогда 1888 год, каким бы несчастливым он ни выдался, действительно был бы отмечен мерцающей звездой. Для большинства несовершенных смертных, ни счастье, ни благополучие не предпочтительно; они редко приносят с собой умиротворение, которое является единственной постоянной положительной эмоцией. Идея мира обычно увязывается с концом жизни и религиозным состоянием ума. Этот вид мира, однако, содержит в себе элемент ожидания. Радости этого мира сошли на нет, и душа пребывает в ожидании радостей иного бытия. Не так обстоит дело с философским мировоззрением, и его можно достичь на более раннем жизненном этапе, когда удовольствие ощущается слабо, и тогда, когда оно переполняет человека. Американские трансценденталисты обнаружили, что жизнь можно сделать возвышенной, невзирая на обстоятельства или внешние источники удовольствия и благополучия. Конечно, это многократно открывалось и до этого, и Эмерсон лишь в который раз подхватил лозунг, выраженный Эпиктетом. Но каждый человек должен заново открыть это для себя самого, и как только он поймет это, ему станет ясно, что он не обретет счастье, если он не попытается реализовать эту возможность в собственной жизни. Стоик становился великим, осознавая свою собственную абсолютную ответственность и не пытаясь избегнуть ее; еще более великим был трансценденталист, поскольку он имел веру в существование неизвестных и неиспытанных возможностей, заложенных внутри него. Оккультист полностью осознает свою ответственность и подтверждает свое имя, признавая опытное и приобретенное знание своих собственных возможностей.

Серьезный теософ, сознавая свою ответственность и в поисках знания, живет, тем временем, устремляясь к наивысшему идеалу, ему известному. Всем им – низкий поклон от «Люцифера»! Жизнь человека находится в его собственных руках, его судьба определяется им самим. Почему же тогда 1888 год не может быть годом великого духовного развития так же, как и другие прожитые нами годы? От нас самих зависит, чтобы это было так. Это действительный факт, а не религиозное убеждение. На подсолнечном поле каждый подсолнух поворачивается к свету. Почему то же самое не происходит с нами?

И пусть привлечение внимания к рождению года никому не покажется просто капризом. Земля проходит через определенные фазы, и человек вместе с ней; и как каждый день может иметь определенную окраску, так и каждый год. Астральная жизнь земли между Рождеством и Пасхой молода и сильна. Те, кто загадают свои желания сегодня, будут иметь дополнительные силы для их осуществления.

1890!

К наступающему Новому году

Перевод – К. Леонов

«Покрывало, скрывающее лицо будущего, соткано руками Милосердия».

    Бульвер-Литтон

С НОВЫМ ГОДОМ ВСЕХ! Сказать это, кажется, довольно легко, и каждый ожидает таких поздравлений. И все же, смогут ли реализоваться эти пожелания, даже в немногих случаях, хотя бы они и исходили от чистого сердца, – решить это очень трудно. Согласно нашим теософским доктринам, каждый мужчина и каждая женщина наделены, в большей или меньшей степени, магнетической способностью, которая при помощи искренней и, особенно, сильной и неукротимой воли – наиболее эффективного из магических рычагов, что дала природа в руки человека – служит нам как на горе, так и на благо. Да будет нам, теософам, позволено использовать эту волю, чтобы послать искренние новогодние поздравления и пожелания всем существам, живущим под солнцем, – в том числе врагам и неустанным клеветникам. Да испытаем и почувствуем мы особую доброту и простим наших недругов и преследователей, честных и нечестных, иначе кто-либо из нас мог бы послать, сам того не осознавая, пожелание «дурного глаза» вместо благословения. А такой результат слишком легко достигается даже без помощи оккультного сочетания двух чисел, 8 и 9, содержащихся как в ушедшем, так и в нарождающемся году. Но когда на нас смотрят эти два числа, любое пожелание зла будет просто гибельным.

«Эй!» – слышим мы восклицания некоторых случайных читателей. – «Это новое суеверие теософских чудаков: выслушаем его…»

Вы можете сказать так, дорогие критики, хотя это не новое, а очень старое суеверие. Его разделяли давным-давно, и в него твердо верили все императоры и мировые властители. Они боялись числа 8, поскольку оно предполагает равенство всех людей. За пределами вечной единицы и мистического числа семь, за небесами, семью планетами и сферой с неподвижными звездами, в философии арифметиков появился огдоэд. Это был первый равносторонний куб, и он считался священным.[58 - Как это показано масоном-оккультистом Рагоном, гностический огдоэд имел восемь звезд, представляющих 8 самофракийских кабиров, 8 принципов египтян и финикийцев, 8 богов у ксенократов, 8 углов кубического камня.] В восточной философии число 8 символизирует равенство элементов, порядок и симметрию на небе, трансформированные в неравенство и смешение на земле вследствие эгоизма, величайшего бунтовщика против законов природы.

«Цифра 8, или ?, означает постоянное или даже вечное и регулярное движение вселенной», – говорит Рагон. Но, будучи совершенным, как и космическое число, оно является также символом низшего эго, плотской природы человека. Таким образом, мы делаем плохое предсказание в отношении бескорыстной части человечества на основе данной комбинации чисел, составляющих этот год. Ибо находящаяся в центре 1890 года цифра 89, это лишь повторение той же цифры в хвосте 1889 года. А девять было цифрой, нагонявшей страх на древних. Для них она была символом огромных перемен, космических и социальных, и непостоянства, вообще; печальной эмблемой хрупкости человеческих существ. Цифра 9 представляет землю, находящуюся под влиянием злого принципа; каббалисты, кроме того, считают, что она также символизирует акт воспроизведения и зарождения. Другими словами, можно сказать, что год 1890 готовится воспроизвести все зло своего родителя, года 1889, а также создать значительное количество своего собственного зла. Трижды три – это великий символ овеществления, или материализации духа, согласно Пифагору, следовательно, грубой материи.[59 - Причина этого связана с тем, что, согласно пифагорейцам, каждый из трех элементов, составляющих наше тело, является триадой: вода, содержащая землю и огонь, земля, содержащая водяные и огненные частицы, и огонь, смешанный с каплями воды и земными частицами, служащими ему пищей. Отсюда имя, данное материи – «девятиконечная оболочка».] Каждая материальная протяженность, каждая окружность представлялась числом 9, ибо древние философы обнаружили то, что философикулы нашего века или не могут увидеть, или же не придают этому никакого значения. Кроме того, естественная порочность этого числа и цифры – ужасна. Имея отношение к сферам, оно является знаком окружности, так как значение окружности равно 9 – то есть, 3 + 6 + 0. Таким образом, оно является также символом человеческой головы – особенно головы современного среднего человека, всегда готового выдать что-то за 9, хотя это всего лишь 3. Более того, это благословенное 9 обладает любопытной силой воспроизводить себя в своей полноте при каждом умножении, независимо от желания; то есть, можно сказать, что при умножении этого наглого и пагубного числа на само себя или какое-либо другое число, в итоге всегда будет давать сумму девяток – это злостный трюк материальной природы, которая воспроизводит саму себя при малейшей возможности. Таким образом, становится понятно, почему древние сделали 9 символом материи, а мы, современные оккультисты, делаем из него символ материализма нашего века – фатального девятнадцатого столетия, к счастью, подходящего к своему концу.

—

Если эта допотопная вековая мудрость будет не в состоянии проникнуть сквозь «ограниченность» мозговых «сфер» наших современных ученых-математиков – тогда мы не знаем, что сможет это сделать. Оккультное будущее 1890 года сокрыто в экзотерическом прошлом 1889 и предшествовавших ему восьми годов.

К несчастью – или же, можно сказать, к счастью – человек, как коллективное целое, отрицает способность предвидения в течение этого темного цикла. Подвергнем ли мы нашему рассмотрению с точки зрения мистики среднего бизнесмена, расточителя, материалиста или фанатика – это не имеет значения. Вынужденный ограничивать свое внимание повседневными заботами, деловой человек уподобляется лишь расчетливому, предусмотрительному муравью, запасающемуся провизией, чтобы пережить зиму старости, тогда как избранник фортуны и кармических иллюзий пытается соперничать с кузнечиком в его непрерывном стрекотании и летних песнях. Эгоистичная забота одного и высшая степень безрассудства другого приводят к тому, что оба они не обращают внимания и часто остаются в полном неведении о своих серьезных обязательствах перед человеческим родом. Что касается двух последних, то есть материалиста и религиозного фанатика, то их долг по отношению к соседям и милосердие ко всем начинаются и заканчиваются на пороге собственного дома. Большинство людей любит лишь тех, кто разделяет их образ мысли, и совсем не заботится о будущем народов или мира в целом; и они никогда не задумаются о том, могут ли они помочь ему, в посмертной жизни. Каждый, в соответствии с присущим ему темпераментом, ожидает, что смерть проведет его или через золотые ворота в традиционный рай, или через раскаленные пещеры в асбестовый ад, или же на край пропасти несуществования. И посмотрите, как все они, за исключением материалистов, боятся неминуемой смерти! Не может ли этот глубинный страх быть причиной антипатии некоторых людей к теософии и метафизике? Но ни один человек нашего столетия, безрассудно несущийся к отверстой для него могиле, не имеет ни времени, ни желания для того, чтобы предъявить нечто большее, чем случайно пришедшая в голову мысль, тому мрачному гостю, который не минует никого из нас, или же Будущему.

Возможно, что они правы в отношении последнего. Будущее лежит в настоящем, и оба они включают в себя Прошлое. Рохель с редкостной оккультной интуицией сделал почти эзотерическое справедливое замечание, сказав, что «будущее не придет откуда-то спереди, чтобы встретить нас; оно приходит сзади, проносясь над нашими головами». Для оккультиста и обычного теософа Будущее и Прошлое включены в каждый момент их жизни, следовательно, в вечное НАСТОЯЩЕЕ. Прошлое представляет собой поток, стремительно проносящийся мимо, с которым мы сталкиваемся непрестанно, без какого-либо малейшего интервала, причем каждая его волна, и даже каждая капля этой волны являются событием, большим или малым. Однако, как только мы его встречаем, и независимо от того, приносит ли оно радость или горе, возвышает нас или сбивает с ног, оно уже ушло и оказалось позади нас, чтобы раньше или позже пропасть в великом Океане Забвения. От нас зависит, сделаем ли мы любое такое событие несуществующим для нас, стирая его из нашей памяти, или же создадим из нашего прошлого грифов Прометеевых Скорбей – этих «темнокрылых птиц, воплощающих память о Прошлом», которые в графической фантазии Салэ «кружатся и пронзительно кричат над океаном забвения». В первом случае мы являемся истинными философами, во втором – лишь скромными и даже трусливыми солдатами армии, именуемой человечеством, ведомой в великом сражении Жизни «Королем Кармой». Счастливы те из воинов, кто смотрит на Смерть как на нежную и сострадательную мать. Она укачивает своих больных детей, погружая их в сладкий сон на своей холодной, мягкой груди, но с тем, чтобы пробудить их через миг, исцелившихся от всех болезней, счастливых и многократно вознагражденных за всякий горький вздох и слезы. Посмертное забвение всякого зла – до последней капли – это самая блаженная черта «рая», в который мы верим. Да, забвение боли и горестей, и лишь живое воспоминание, или даже повторное проживание каждого счастливого момента нашей земной драмы; и если в горькой жизни кого-либо не было никогда такого момента, то чудесное осуществление каждого законного, заслуженного, но неудовлетворенного желания, которое когда-то возникло, столь же истинное, как сама жизнь, и семикратно усиленное в семьдесят семь раз…

—

Христиане – особенно европейцы – празднуют Новый год с особой помпой. Этот день является девакханом для детей и прислуги, и каждому полагается быть счастливым, от короля и королевы до привратника и уборщицы. Это празднество, конечно, чисто языческое, каковыми, за малым исключением, являются и все наши христианские праздники. Добрые старые языческие обычаи не умерли, даже в протестантской Англии, хотя здесь Новый год не является больше святым днем – к большому сожалению. Тем не менее, происходит взаимный обмен подарками, которые в древнем Риме назывались strenC (в современной Франции – еtrennes). Люди приветствуют друг друга словами: Annum novum faustum felicemque tibi, как и в давние времена; правда, должностные лица не приносят больше в жертву Юпитеру белого лебедя, и священники не жертвуют Янусу молодого вола. Однако чиновники, священники и все остальные на своих рождественских и новогодних застольях жадно съедают, в память о лебеде и воле, больших жирных быков и индеек. Золоченые финики, высушенные и позолоченные сливы и фиги, перешли из рук трибунов, собирающихся в Капитолии, на рождественские деревья для детей. Если все же современный Калигула и не получает горы медных монет с профилем Януса на одной из сторон, то это лишь потому, что изображение Бога замещает на каждой монете его собственный портрет, а королевские руки больше не прикасаются к меди. Но обычай strenue [активно, лат. ] задаривать правителей очень долго не исчезал в Англии. Дизраэли в своих «Литературных курьезах» упоминает о трех тысячах платьев, обнаруженных в гардеробе королевы Бесс после ее смерти, приобретенных в результате ее новогодней таксы для ее верных подданных, от герцогов до мусорщиков. В древнем Риме успех любого предприятия в этот день рассматривался как добрый знак на целый год, такая вера сохранилась и по сей день во многих христианских странах, особенно в России. Не потому ли омела и падуб вместо Нового года используются сейчас на Рождество, что они стали христианскими символами? Отрезание омелы от священного дуба на Новый год является обычаем, пришедшим от древних друидов языческой Британии. Христианская Британия остается в своей жизни столь же языческой, какой она и была всегда.

Но имеется несколько причин, по которым Англия обязана включить Новый год в число христианских праздников. Поскольку 1 января – это восьмой день после Рождества, то согласно светскому и церковному преданию он является праздником обрезания Христа, так же как шестью днями позже бывает праздник Крещения (Богоявления). И неопровержимым и всемирно известным является тот факт, что задолго до прихода трех зороастрийских магов, обрезания Христа и даже его рождения, 1 января было первым днем гражданского года римлян, и 2000 лет назад праздновалось так же, как и сейчас. Трудно понять смысл того, что христианство, принявшее еврейские Писания и вместе с ними их странную хронологию, тем не менее, отвергло еврейскую Рош-ха-Шана («главу года») в пользу языческого Нового года. Коль скоро первая глава Бытия в каждой стране по-прежнему начинается словами «За 4004 года до Христа», одна лишь последовательность должна была бы требовать предпочтения талмудического календаря перед языческим римским. Все, по-видимому, побуждало Церковь сделать так. Опираясь на непререкаемый авторитет откровения, раввинистическая традиция уверяет нас, что именно в 1-й день месяца тишрей Господь Бог Израиля создал мир, – ровно 5848 лет назад. Далее, существует другой исторический факт, а именно, что наш отец Адам подобным образом был сотворен в первую годовщину того же самого дня тишрей, то есть год спустя. Все это очень важно, необходимым образом наводит на размышления, и наиболее выразительно подчеркивает нашу общеизвестную вошедшую в поговорку западную неблагодарность. Более того, если можно так сказать, этот день сопряжен с опасностью. Ибо тот же самый первый день тишрея называется также «Йом Хаддин», Судный День. Еврейский Эль-Шаддаи, Всемогущий, более активен, чем христианский «Отец». Последний будет судить нас только после конца света, в Великий День, когда овцы будут отделены от козлищ, и будут стоять по разные стороны, ожидая вечного блаженства или проклятия. Но Эль-Шаддаи, как нам разъясняют раввины, сидит на судейском кресле в каждую годовщину по сотворении мира, то есть в каждый день Нового года. Окруженный своими архангелами, Бог Милосердия открывает подробные астро-сидерические книги, и имя каждого мужчины, женщины и ребенка зачитывается ему по этим Записям, где представлены даже мельчайшие мысли и дела каждого человека (или это касается только евреев?). Если добрые дела превосходят дурные поступки, то смертный, чье имя зачитывается, переживет этот год. Господь карает за него одного или двух христианских фараонов и передает их в его руки. Но если плохие поступки перевешивают хорошие, то горе виновному; он немедленно осуждается на переживание наказания смертью в течение этого года и посылается в Шеол.

Это могло бы означать, что евреи рассматривают дар жизни как нечто поистине драгоценное. Христиане столь же сильно любят свою жизнь, как и евреи; и те и другие опасаются за свой разум перед лицом смерти. Почему это должно быть так, никогда не разъяснялось. Поистине, кажется, что идея о том, что никто из христиан не спешит встретиться лицом к лицу с Неизреченной Славой «Отца», служит плохим комплиментом Создателю. Дорогие, любящие чада!

Один набожный католик уверял нас однажды, что это не так, и приписывал этот панический страх почтительному благоговению. Более того, он пытался убедить своих слушателей, что святая инквизиция сжигает своих «еретиков» из чистой христианской добродетели. Он говорил, что таким образом она удаляет их с пути земного греха, ибо мать-церковь хорошо знает, что Бог-Отец позаботится об этих жареных жертвах лучше, чем могла бы позаботиться любая смертная власть, пока они были сырыми и живыми. Возможно, это ошибочная оценка ситуации, но, тем не менее, сам этот факт рассматривался в духе христианского милосердия.

Мы слышали менее милосердную версию о действительной причине сожжения еретиков и всех, от кого церковь решила избавиться; и при сравнении, эта причина окрашивает кальвинистскую доктрину о предопределении на вечное блаженство или проклятие в совершенно розовые тона. То, что сожжение до последнего атома плоти, после раздробления всех костей на небольшие куски, совершалось с заранее определенной целью, содержится, как утверждают, в секретных отчетах, хранящихся в ватиканских архивах. Этой целью было не допустить участия «врагов церкви» даже в последнем акте мировой драмы – в теологическом понимании, – то есть в «Воскресении Мертвых», или всей плоти, в великий Судный День. По тому же самому принципу церковь противится кремации в настоящее время, а именно, поскольку кремированный «спящий», пробудившись под звуки ангельских труб, окажется неспособным собрать разрозненные части своего тела, – причина, даваемая для autodafе [акта веры, португ. ], кажется достаточно резонной и вполне правдоподобной. Море выдаст мертвых, находящихся в нем, и смерть и ад отдадут своих мертвых (см. Откровение, 20:13); но земному огню нельзя приписать подобную щедрость и нельзя заподозрить его в том, что он имеет те же свойства, что и ортодоксальное адское пламя. Кремация тела столь же эффективна, как и аннигиляция, в отношении последующего возрождения после смерти. Если оккультный смысл инквизиторских autodafе зиждется на этом факте – а у нас лично нет ни малейшего сомнения в этом, учитывая авторитеты, которые нам это поведали, – тогда святая инквизиция и папы мало что могли бы противопоставить протестантской доктрине предопределения. Последнее, как утверждается в Откровении, предоставляет некоторый шанс, по крайней мере, тем «обреченным», которых ад освобождает в последний час, и кто может быть, таким образом, прощен. Но если все в природе происходит именно так, как толкуют римские теологи, то бедные «еретики» должны оказаться в еще худшем положении, чем какие-либо другие «обреченные». Возникает естественный вопрос: кто же первый, Бог кальвинистов или иезуиты Бога, измыслил сожжение, превзойдя другого в утонченной и дьявольской жестокости? Останется ли этот вопрос sub judice [в стадии обсуждения, лат. ] в 1890 году, как и в 1790?

—

Но инквизиция, с ее столбами для сожжения, дыбами и дьявольскими пытками, отменена сегодня, к счастью, даже в Испании. Иначе эти строки никогда бы не были написаны; и наше Теософское общество не имело бы в стране Торквемады, том «древнем рае», где устраивались празднества по случаю сожжения людей, столь усердных и добрых теософов, как это имеет место сегодня. СЧАСТЛИВОГО НОВОГО ГОДА им, так же как и всем нашим братьям, разбросанным по всему земному шару. Но только мы, теософы, которых столь благожелательно называют «семикратно помешанными», предпочли бы иметь другой день для празднования нашего Нового года. Подобно императору-отступнику, многие из нас все же имеют сильную и томительную любовь к поэтическим, блестящим богам Олимпа и решительно отказались бы от двуликого фессалоникийца. Первое число месяца Януария всегда было скорее посвящено Янусу, чем Юноне; и януа, означающее «ворота, которые открывают год», сохраняет благо для каждого дня в январе. 3 января, например, было посвящено Минерве-Афине, богине мудрости, и Изиде, «той, которая порождает жизнь», древней покровительнице доброго города Лютеции. С тех пор мать Изида пала жертвой католической веры и цивилизации, и Лютеция вместе с ней. Обе они были обращены в Юлианское летоисчисление (наследие язычника Юлия Цезаря, использовавшееся христианством до XIII века). Изиду окрестили Женевьевой, и она стала канонизированной святой и мученицей, а Лютеция была названа Парижем просто ради перемены, сохраняя ту же самую покровительницу, но с добавлением фальшивого носа.[60 - Таким образом, этот праздник остается неизменным, так как покровительнице Лютеции ? Парижа, Изиде, и по сей день оказывают религиозные почести в каждой парижской и латинской церкви.] Сама жизнь – это печальный маскарад, в котором в каждый момент совершается ужасная пляска смерти; почему же, в таком случае, не допустить участие любого календаря или религии в этой пародии?

Коротко говоря, теософам (и особенно эзотерическим теософам) следует выбрать день 4 января в качестве своего Нового года. Январь находится под знаком Козерога, таинственного Макара индийских мистиков – «кумаров», который, как утверждается, воплощается в людей под десятым знаком Зодиака. Веками день 4 января посвящался Меркурию-Будхе,[61 - 4 января было посвящено Меркурию, из которого греки сделали Гермеса, и римские католики включили св. Гермеса в свой календарь. Подобным же образом, 9-й день того же месяца всегда праздновался язычниками как день «побеждающего солнца», и римские католики трансформировали это в имя собственное, сделав из него св. Никанора (от греческого ?i???, побеждать), которому они поклоняются 10 января.] или Тоту-Гермесу. Таким образом, все сходится к тому, чтобы сделать из него праздник для тех, кто изучает древнюю Мудрость. Назвать ли его арийским именем Будха или Будхи, эллинским Меркурием, сыном Целуса и Гекаты, или божественной (белой) и инфернальной (черной) магии, или, опять же, греко-египетским именем Гермеса или Тота, в любом случае, этот день кажется нам предпочтительнее, чем установленное1 января – день Януса, двуликого «бога времени». Хотя это название очень подходит, поскольку его празднуют все политические оппортунисты во всем мире.