Навия. Возвращение

– Договорились.

Я в очередной раз поразилась Сашкиной манере удивительно легко относиться ко всему, что уже случилось. Я-то боялась, что он будет долго себя истязать.

Тут в трубке раздался жуткий рык, даже мелькнула мысль, что друг проводит дневные часы где-то в зоопарке. Но нет, рык вроде человеческий, зверюшки таким словам не обучены. Потом – шорох, видно, Дятлов попытался ладонью прикрыть трубку.

– Эй, что там у тебя такое? – заволновалась я.

– Не обращай внимания, у отца выдался плохой день, – скороговоркой сообщил он. – Значит, ты будешь у Вилли, так? Я тоже там появлюсь, и тогда все обсудим.

И отключился. Я промаялась еще полчаса в пустой квартире, а потом ворвалась бабушка, больше похожая на снеговика: въевшийся в пальто и шапку снег и багровые от ветра щеки и нос. Я отогревала ее чаем на кухне, потом мы долго рассматривали и подробно обсуждали подарки, заготовленные ею для мужа и сына. Бабуля неохотно сообщила, что уже заказала билеты в родной город, но тут же заверила, что я не останусь одна на Новый год, тем паче на свой восемнадцатый день рождения: либо я отправлюсь к новообретенной родне, либо бабушка снова приедет сюда. Насчет первого варианта я сильно сомневалась…

Позвонила Кимка, сообщила, что уроки закончились. Она едет к Вилли, транспорт уже подан, я готова к выезду? Я наскоро протараторила бабушке версию о переходящей в сон подготовке к контрольной, спешно запихнула в рюкзак вещи, купленные Орликом для Навии. Сверху пришлось еще бабушкины угощения пристроить, куда деваться. Мы тепло простились на сутки.

Хозяина дома не оказалось, но Кимку это совсем не удивило. Она явно была в курсе отлучки Вила и ее причин, но на все мои расспросы делала загадочные глаза и улыбалась от уха до уха. Мы коротали время за болтовней.

Тем временем на улице понемногу смеркалось, и меня начинало потряхивать от тревоги перед скорым выходом. Я все чаще выглядывала в большие окна столовой, выходящие на самую широкую улицу поселка.

– Гляди-ка, дом напротив заселили, ну, который мне всегда нравился и пустой стоял. – Я подтолкнула подругу локтем. Она снова расплылась в улыбке, и тут уж я не выдержала: – Так, Кимка, выкладывай, что знаешь! Иначе, смотри, дождешься ты потом от меня рассказов о Навии и как мы с Гамелехом пообщались…

– Ладно-ладно, все скажу, – в притворном ужасе округлила глаза подруга. – В общем, это теперь дятловский дом. Они с утра там с Вилом порядок наводят, а теперь и Сашкину маму туда уже перевезли, наверное.

– Здорово, – обрадовалась я. После того рыка, что услышала в трубке, сердце так и ныло за друга и его мать. – И как все это получилось?

– Да очень просто! Ты же знаешь Дятлова, ну, он о всякой прозе жизни не особо задумывается. Когда ребята отыскали его в Навии и уже возвращались к месту перехода, Вилли попросил Саню поднять пару камушков покрупнее и передать ему. Сашка был в полном ауте, так что сделал это на автомате. А вчера Вил объявил, что купил этот дом для Дятлова, пусть тащит документы матери, поскольку сам пока недееспособный. Когда Саня стал запираться, Вилли ему растолковал очень доходчиво, что получил от него, типа, драгоценные камни на сумму куда большую, чем стоит дом с участком, гаражом и машиной в нем. В общем, они долго спорили, но, похоже, дятловский отец окончательно съехал с катушек. Как раз во время разговора позвонила дятловская мама, Сашка в лице переменился и бросился вызывать такси. Тут Вилли и вытащил из него согласие на дом.

– Круто! – восхитилась я. – Какой же Вил молодец, я бы долго еще не знала, как к этой теме и подступиться. А что будет с Сашкиным отцом?

Кимка пренебрежительно передернула плечами:

– Ну, он будет жить в прежнем доме, а Саша с матерью приезжать и приглядывать за ним. Хотя, я считаю, по нему просто больница плачет, психушка в смысле.

– Похоже на то. Погоди, а как же Сашкина мать согласилась на такое? – спохватилась я. – В смысле они же не рассказали ей про Навию, надеюсь? А без этого как объяснить, откуда все взялось?

Подруга снова захихикала, давненько я не видела ее в таком превосходном настроении.

– Ну, Орлика подключили, конечно. Вернее, у них еще заранее с Вилли все было согласовано.

– А не легче было дятловскому отцу мозги на место вернуть?

– Не-а, не легче. Потому что там озлобления на весь мир куда больше, чем болезни. Орлик сказал, что нельзя злобу в человеке запирать, все равно где-то прорвет однажды и только хуже будет.

Я вздохнула, молча соглашаясь. Тут стукнула дверь, ввалились Сашка и Вилли, веселые, пыльные и румяные. За ними шла Сашкина мама, она радостно поздоровалась с нами, а последними на порог с самым независимым видом ступили оба Сашкиных кота. Оба синхронно оцепенели и присели на лапках, увидав, как к ним с распахнутыми объятиями несемся я и Кимка. Оба не успели дать деру…

После мы все вместе уселись в столовой обедать, поскольку новая кухня Дятловых еще не была готова. Я несколько раз под всякими предлогами выходила из столовой и звонила Орлику – мне хотелось, чтобы он был с нами в такой хороший час, чтобы увидел, что способности, которые он так проклинал в себе, могут быть на благо. Но телефон был отключен. Вот чем, скажите на милость, он так занят?

После обеда ребята ушли что-то там доделывать в новом Сашкином доме, а Кимке позвонила мать, и она убежала, напоследок крепко обняв меня и чмокнув в щеку Дятлова. Мне было велено отдыхать и набираться сил перед путешествием, ну и, видимо, продумывать, как со всей возможной деликатностью расспросить Властителя о судьбе Таргида.

Но я, забравшись с головой под одеяло и уткнувшись подбородком в коленки, размышляла совсем о другом. О Сашке и Орлике, конечно. Я ведь так ни разу и не думала всерьез, просто не могла думать, с кем из них хочу остаться. Зато часто размышляла, без кого точно не смогу жить, и каждый раз получалось, что без обоих: мне было необходимо ежедневно видеть и того и другого, касаться их, говорить с ними, знать, что они в порядке. Если Орлик уйдет в тот мир, с которым и связи никакой нет, то как я буду тогда? Или, возможно, мне нужно отпустить их обоих, исчезнуть самой, чтобы каждый мог строить свою судьбу спокойно?

Я жалобно всхлипнула. Куда же мне деваться-то? А может, я из тех, кто живет только ради детей? Для меня Параклея дороже всего на свете, ради нее я пожертвовала бы всем в мире, в любом из миров, но вот незадача: жить вместе со своей девочкой для меня теперь тоже невозможно, если не хочу лишить ее общества Теома. В общем, все было настолько беспросветно, что я попросту уснула.

Проснулась сама среди ночи, еще до звонка будильника. Привычно ощупала себя и понюхала воздух. Нет, похоже, мое превращение в более позднее время случается. А пока было всего начало четвертого утра.

Натыкаясь на стены и непрерывно зевая, я все же добрела до ванной, приняла душ и натянула заранее приготовленную одежду. Кажется, на улице здорово похолодало, окна тускло отсвечивали морозным узором.

В гостиной горел нижний свет, слышались негромкие голоса. Они все уже были там: Вилли, Сашка и Орлик. Сидели за столом, Орлик помалкивал, ребята что-то обсуждали, сблизив головы. Дымились перед ними огромные чашки с кофе, пахло омлетом с ветчиной, поджаренным хлебом. Горело два напольных торшера, вероятно, Вилли не хотел привлекать к дому внимание соседей. Все были одеты на выход, и это создавало ощущение тревоги. Я порадовалась уже тому, что ухожу с ребятами, а не остаюсь в этой вязкой атмосфере одна, как предстоит Вилу. Вспомнив кое-что, я поманила парня рукой и снова отступила в темный коридор.

– Вил, я хотела спросить… Можно мне рассказать Клее про тебя правду? Или это создаст ей определенные трудности? Может, вообще не стоит… ну, в Блишеме ведь другие нравы, то, что нормально для нас…

Вилли огромной ладонью ласково потрепал меня по плечу:

– Конечно, ты можешь все ей без утайки рассказать. Клея не обязана сообщать об этом отцу.

– А не думаешь ли ты, что она могла бы как-то помочь, поговорить с Властителем, уладить дело, в общем?

Но парень резко мотнул головой:

– Нет, Дана, это невозможно. Властитель может понять – и наверняка понял бы, – что я поступил правильно. Но вот кентрон таких нюансов не понимает, увы. Убийцам нет места в Городах.

– Ясно, – мрачным эхом отозвалась я.

И мы вернулись в столовую. После того как общими усилиями меня уговорили нормально перекусить, начали готовиться к выходу. В четыре, когда в одной из нежилых комнат гулко и торжественно пробили напольные часы, мы покинули дом. Машина Вилли уже стояла у ограды, мы пробежали пару метров по кусачему морозцу и нырнули в ее теплое чрево. Сонный охранник, выпуская нас на въезде в поселок, с трудом натянул на помятое лицо любезное выражение.

Пока ехали по трассе, я наполовину дремала, то и дело роняя голову на Сашкино плечо, но тут же подскакивала, боясь уснуть всерьез. Потом, на мое счастье, дорога сделалась такой ухабистой, что я раз в минуту переживала состояние невесомости и спать совсем расхотела. По сторонам потянулись черные деревья, едва прикрытые снежными мантиями. На одном повороте Вилли притормозил, распахнул дверь и заливисто свистнул во тьму.

Мы снова двинулись, но теперь за нами по дороге тенью следовал огромный пес, на скользких поворотах помогал себе крыльями. Видимо, Вил отослал его в лес заранее, еще в человеческом обличье, чтобы уменьшить риск попадания кому-то на глаза. Я снова пожалела этих преданных созданий: не очень-то весело много часов просидеть в лесу, наполовину мокром, наполовину снежном и стремительно замерзающем.

– У твоего сукра есть имя? – тронула я за плечо Вилли.

– Угу, – отозвался тот. – Пахад.

– Не стыдно? – возмутилась я. – Он же не виноват, что такой жуткий.

Имечко это переводилось как «страх». Орлик на переднем сиденье хмыкнул, а у Вила даже спина выразила удивление.

– А что такого? Их всех так зовут: Страх, Мрак, Бездна. Они этим гордятся, насколько в силах понять смысл имен, хвастаются друг перед дружкой. Вот твоя дочь с Теомом решили отойти от традиции называть сукров подобным образом. И ты сама знаешь, что у нас в итоге выросло.

Я невольно улыбнулась, вспомнив милягу Клавлава.

Вот так мы и доехали. Да и все остальное прошло быстро: только я вышла из машины и начала трястись от страха и холода, как в следующий миг уже обнаружила себя лежащей на изумрудной траве, в золотом круге света от огромной луны, в лесу, не знающем заморозков. Немедленно вскочила и начала озираться и даже принюхиваться, стараясь понять, все ли в порядке в Таргиде. Конечно, здесь, в лесу, решить этот вопрос не представлялось возможным, а есть ли рядом поселения, я не знала. Быстро присоединившийся ко мне Сашка даже предложил залезть на дерево, чтобы оглядеться, и уже начал подыскивать подходящее. За этим занятием его и застал возникший из легкого марева Орлик.

– Не трудись, – сказал он. – Я вчера тут побывал и все проверил. В Навии пока все спокойно.

Голос его звучал бодро и звучно, вырвавшись наконец на свободу после долгого молчания.

– Так вот почему до тебя было не дозвониться, – припомнила я.

– Угу. Нет покрытия, вот беда. Подкинуть, что ли, идейку операторам связи, что такая огромная территория до сих пор не охвачена? Вот бы порадовались!