Девочка, которая любит

– В полном порядке, долечивает крыло и собирается жениться!

– А… второй друг?

– Какой? А, поняла! – Иола с силой хлопнула себя ладонью по лбу. – Алексей в порядке, он наверху, занят делами. А это тоже мой друг… Э-э-э, Алеша Громов. Познакомьтесь, пожалуйста.

Циклоп немедленно изобразил передо мной ритуал первого знакомства, состоящий из серии притоптываний и хлопков. Я в ответ вежливо ему покивал и спросил, не собирается ли его семейство перебраться на поверхность земли. Притыкрырка этот вопрос привел в невероятное возбуждение:

– Я так мечтаю об этом! Пару дней назад мы поднимались наверх на ознакомительную прогулку. Вместе с родителями, моими братьями и сестрами. Верхний мир так прекрасен! Но родители не торопятся.

– Почему так?

– Ну, мама боится, что ей там будет не уследить за всеми детьми. А отец хочет, чтобы я доучился в старой школе.

– Может, он и прав, – согласился я. – Новая школа – это всегда катастрофа.

Иола выразительно хихикнула. Соседний лифт, загрузив чуть ли не половину очереди, бесшумно захлопнул двери. А я вспомнил кое-что важное.

– Слушай, приятель, тебе знакома эта штука? – Я вытащил из-за ворота футболки граненую ампулу и продемонстрировал циклопу.

Единственный глаз Притыкрырка увеличился вдвое и отразил настоящий ужас, а сам он резко отступил на пару шагов, едва не растоптав с десяток Древних. И заговорил испуганно:

– Это… это очень плохая вещь! Очень! Ее нельзя носить при себе!

– Она опасна? – быстро спросила Иола, уже поднимая руку, чтобы сорвать ампулу с моей шеи. Я отгородился от нее локтем.

– Этого я не знаю. Я видел ее только на картинках в наших учебниках истории. Из-за этих штуковин много лет назад случилась большая война!

– А поконкретней? Что за война и при чем тут ампула?

Притыкрырк долго морщил лоб, что-то бормотал себе под нос и хлопал ресницами, так что нас даже ветром обдувало. Потом виновато произнес:

– Больше я ничего не помню. Знаю только, что эту ампулу нельзя носить и показывать другим, если не хочешь быть сосланным в Черные Пещеры. Нельзя даже рисовать – потеряешь все часы за общественные работы. Это очень, очень плохая вещь!

– Спасибо! – поблагодарила его Иола, кидая на меня предупреждающий взгляд.

Я тут же засунул ампулу поглубже под футболку. Как раз в этот момент распахнулась дверца лифта, мы с Иолой посторонились, пропуская стоявших впереди, однако нас настойчиво и в то же время вежливо затолкнули в кабинку.

– Гости! – звучало на разных языках.

Через минуту кабинка мягко спружинила и распахнула дверь в изумрудный и звонкий мир Заповедника.

На выходе мы распрощались с циклопом: он спешил поприветствовать и зарисовать одного из представителей местной фауны. И скоро слился с толпой отдыхающих, не переставая оборачиваться и помахивать нам рукой-лопатой. Хотя нет, махал он Иоле, а на меня поглядывал скорее испуганно. Мы же сразу направились к нужному туннелю.

– Ну! – немедленно подступила ко мне Иоланта, стоило оказаться вдали от толпы отдыхающих. – Рассказывай, где раздобыл эту дрянь?

– Нашел, – хмыкнул я, не собираясь вдаваться в подробности.

– Да неужели? Вот так прямо шел и чуть не наступил?

Я резко затормозил, Иола прошла по инерции еще с десяток шагов, потом обернулась на меня:

– Ну что еще?

– Иола, – медленно проговорил я, – если ты хочешь, чтобы между нами были нормальные отношения, перестань вести себя так, будто ты вся такая взрослая, а я малолетний придурок. Ни с кем и никогда такая манера не прокатит, ясно?

– Так я же старше тебя, – фыркнула девица. – На два месяца, не забыл?

– Прекращай, ладно? Мы с тобой ровесники, хотя в последнее время я в этом начинаю сомневаться.

– В смысле? – недобро прищурилась Иола.

– Только не обижайся, но ты мне кажешься абсолютным ребенком со всеми этими дурацкими обидками, приколами и замашками на лидерство, – скрепя сердце нанес я сокрушительный удар. Я утешал себя мыслью, что это ради самой Иолы: ее просто необходимо поставить на место.

Удар попал в цель. Смуглые скулы Иоланты мраморно побелели, взгляд остекленел. Но уже через секунду в черных глазах заплескалось холодное пламя:

– Думаешь, сильно повзрослел только потому, что теперь тебе нравится Зиночка? Да это просто новое тело диктует, разве не ясно?! Тебе и Тася сейчас показалась бы ребенком. Мучился бы, бедненький, стараясь понять, почему не она теперь предел твоих мечтаний, а взрослая девушка!

Я содрогнулся от такого ответного залпа. А Иола не умолкала:

– И все равно ты остался прежним, не воображай. Соболь сказал, что тело ничего не значит, все диктует душа, но с тобой он ошибся, как по мне!

– Ты что, обсуждала меня с Эриком?! – заорал я. Не удивлюсь, если какой-нибудь робкий додо свалился замертво от моего вопля.

– Естественно, а что тут такого? Мы все переживаем за тебя, только директор считает, что ты сам должен дозреть до разговора с ним.

– А зачем нам разговаривать? – Я в срочном порядке припомнил все свои косяки за последнее время. Вроде ничего такого, что заслуживало отдельной беседы с Соболем.

– А ты не понимаешь? Знаешь, сыновья, когда резко взрослеют, советуются по этому поводу со своими отцами. У тебя, понятное дело, нет такой возможности, зато Эрик Ильич всегда в твоем распоряжении.

Я закатил глаза:

– Спасибо, теперь все понятно.

И рванул вперед с удвоенной скоростью.

Глава четвертая

Куда ведет река Мертвецов

Когда мы достигли туннеля, ведущего к водопаду, то здесь уж не стали терять времени – припустили во весь опор. Скоро шум воды, громкий, непостижимым образом проникающий сквозь камни, дал знать, что мы близко к выходу. Точнее сказать, к единственному месту в Нижнем мире, которое внушало мне ужас и отвращение.

И вот мы наконец стояли у того места, где бурная река снова убегала в туннель. Как и предполагала Иоланта, сухопутный путь здесь тоже был, правда, без рельсов и освещения, просто тропа у самой кромки воды, то и дело сползавшая в реку, сырая и скользкая. Пришлось двигаться на почти человеческой скорости, высвечивая фонариками каждый бугорок, если мы не хотели каждую пару метров шлепаться в буйный поток. Я предлагал сразу плыть, но Иола стояла на том, что нужно осмотреть все досконально.

Этот участок пути занял у нас больше всего времени, не меньше часа, по ощущениям. Дышать было тяжело, водная взвесь висела в воздухе, забивалась в ноздри.

Вдруг лучи наших налобных фонариков рассеялись, и мы обнаружили, что вышли в круглую пещеру размером с арену цирка-шапито. Река превратилась в озеро, кипящее в центре водоворотом. Тропа описывала правильный круг и уводила в обратном направлении. Мне тут же пришел на память треклятый путь вагонетки.

– Похоже, тупичок, – сообщил я, пытаясь сделать вид, что до смерти этим огорчен. – Видишь, дальше озеро втягивается в более узкий туннель, наверняка полностью затопленный. Давай возвращаться, без подводного снаряжения туда соваться нет смысла.