Острые углы треугольника

На свой рейс они едва успели. Вечером пассажиров всегда было много, Иринку кто-то посадил на колени, Аня с тяжелыми пакетами стояла всю дорогу. Она упорно, словно от этого что-то зависело, пыталась вспомнить, где видела эту блондинку. Дойдя до подъезда, вдруг вспомнила. Ну конечно! Здесь, на этой самой скамейке, сидела эта девица в тот вечер, когда они вернулись с пикника. Вспомнила, как внимательно она смотрела на них, как муж вернулся из гаража сам не свой и, сославшись на головную боль, отказался от ужина, сразу лег спать.

Картинка сложилась, вопросов больше не осталось, кроме одного: что делать? Аня заставила себя заняться домашними делами. Быстро приготовила ужин, накормила детей, нагрела воды для стирки и купания Никитки, разобрала белье, запустила стиральную машинку, в ванночке выкупала сына, уложила детей спать, перемыла посуду. Потом взяла табуретку, села у окна, глядя в ночь. Привычные домашние хлопоты немного отвлекали от тяжелых мыслей. Но вот дела кончились и глухая боль, поднимаясь откуда-то снизу, заполнила ее всю, сжимая сердце, перехватывая дыхание и, наконец, вылилась слезами. Вспомнилась вся их семейная жизнь, еще недавно такая счастливая.

Они познакомились почти семь лет назад на новогоднем вечере в военном училище. Ее, тогда еще Анечку Смирнову, студентку-первокурсницу Воронежского педагогического, подружки уговорили пойти на танцы. Аня выросла в небольшом поселке недалеко от Воронежа. Жила с мамой – медсестрой поселковой амбулатории. Отец оставил семью, когда Анютка была совсем маленькой, она и не помнила его. Школу закончила с золотой медалью, и вот теперь совсем самостоятельная, студентка, в городе! Жизнь ей улыбалась.

Анечка впервые была в военном училище, в глазах у нее рябило от такого количества мундиров. Загремел оркестр, к стайке девушек подлетело сразу несколько курсантов. Аня видела, что к ней через зал идет светловолосый парень. Вдруг сбоку к ней шагнул высокий, статный, черноглазый курсант и решительно предложил руку. Перед Анечкой стояли двое, секунду помедлив, она подала руку черноглазому, еще не подозревая, что выбрала свою судьбу.

Миша учился на последнем курсе. Через полгода, после выпуска, они сыграли скромную свадьбу и по назначению уехали в Северную группу войск. Они попали в военный городок рядом с Дрезденом. Вокруг бурлила совсем другая, незнакомая жизнь, звучала чужая речь. Другие правила, другие обычаи. Было нелегко приспособиться к новым обстоятельствам, но интересно. Рядом был любимый и любящий муж, что еще нужно для счастья в девятнадцать лет?

Ане пришлось перевестись на заочное. Сначала она старательно училась, зимой съездила на сессию. На летнюю сессию поехать не смогла, беременность переносила тяжело. Пришлось взять академический. Через год, когда надо было лететь в Воронеж, восстанавливаться в институте, невозможно было оставить грудного ребенка, да и денег на дорогу не было – только что купили мебель, потратились на детские вещи. Муж тогда сказал:

– Нютка, зачем тебе этот диплом нужен? Что, я не прокормлю тебя, что ли? Все равно в гарнизонах женам работать негде, и будет твой диплом лежать без дела. Мне жена нужна, а не училка с дипломом. Жена офицера, это, знаешь, тоже профессия, вот и осваивай.

Мама, правда, в каждом письме настаивала, что образование надо получать, продолжать учебу, но в двадцать один год кто маму слушает? Миша был для Ани непререкаемым авторитетом. Так получилось, что, несмотря на золотую медаль, ни специальности, ни стажа, ни какого-либо опыта работы у Анны на данный момент не было.

– Что делать? Что делать? – шептала она, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик.

– Забрать детей и уехать? Куда? Явиться несчастной разведенкой, брошенкой с детьми к маме, в поселок, где все ее знают? Нет-нет, только не это! Мама так гордилась дочкой-отличницей, студенткой, офицершей… Да и что там делать? Дояркой на ферму идти?

Уехать куда-нибудь в другой город? Но кому она без специальности, без денег, с двумя детьми нужна? Где жить?

Аня представила, что здесь, в ее квартире, на ее кухне будет хозяйничать другая женщина, будет пользоваться ее вещами, ложиться в постель с ее мужем, и тихонько завыла.

Предложить развод? Пусть идет к своей блондинке. А на какие деньги жить, чем кормить детей? Новая жена потребует немало расходов, а им втроём на алименты не прожить. И работы для неё в городке нет. Одной гордостью детей не накормишь и не оденешь.

Спрятать голову в песок и сделать вид, что ничего не знаю, ничего не вижу? Делать вид, что верю в его ложь, улыбаться, целовать мужа, зная, что он сейчас поедет к другой? Аня завыла еще громче. Жизнь загнала ее в угол.

– Мамочка, у тебя животик болит? На пороге кухни стояла испуганная Иринка, с любимым мишкой под мышкой.

– Да, доченька, но я выпила лекарство, сейчас все пройдет. Не стой босиком, пол холодный, пойдем, я тебя уложу.

Иринка заснула быстро, даже во сне прижимая к себе мишку. Анна подоткнула сползающее одеяло. Подошла к кроватке сына. Никита спал в такой же позе, как отец, раскинувшись во всю кроватку. За окном начинало светать. Ложиться в супружескую кровать не хотелось. Аня, не раздеваясь, прикорнула на диване и, наконец, уснула. Решение было принято.

***

Разбудил ее детский плач. Никита, мокрый и голодный, требовал внимания. Иринка потягивалась и хныкала в своей кроватке. Переживания переживаниями, но детей пора было кормить. В окна заглядывало серенькое утро. Накрапывал дождь. После завтрака Анна хлопнула в ладоши:

– А сейчас, мои дорогие, быстро собираемся, и гулять! Поедем в райцентр.

Через час Аня с сыном на одной руке и дочкой, держащейся за другую руку, вошла в детский сад. В коридоре девушка в ярком полосатом джемпере крепила объявление к стенду.

– Скажите, пожалуйста, могу я поговорить с заведующей? – обратилась к ней Аня.

Девушка бросила быстрый взгляд поверх очков на живописную группу:

– Путевки только через РОНО!

– Я по поводу работы.

Девушка воткнула в стенд последнюю кнопку и обернулась.

– Ну что же, пройдемте в кабинет, только придется разуться, в уличной обуви у нас ходить нельзя.

Через минуту Аня сидела в уютном кабинете, дети занялись яркими игрушками, расставленными на полках шкафчика. Девушка, к удивлению Анюты, оказалась заведующей садиком.

– Марина Владимировна, – представилась она.

Аня вкратце рассказала о себе.

– Знаете, честно скажу, мы офицерских жен на работу стараемся не брать. Только вас оформишь, мужа переводят в другую часть, и нет работницы.

– Мы собираемся разводиться, а ехать мне некуда, так что не сбегу. Мне очень нужна любая работа.

– Взять вас воспитателем с вашим незаконченным высшим и без опыта работы я не могу. Повар, медсестра, бухгалтер – везде нужны корочки. А няней же вы не пойдете? Зарплата маленькая, работа хлопотная и не престижная.

– Пойду, – твердо сказала Анна, – только детей в садик возьмите, мне их не с кем оставлять.

– Няни нам, конечно, всегда нужны. А дети… Старшей девочке сколько?

– Пять исполнится через месяц. А младшему год.

– Ну, для старшей девочки место в группе найдем. Если вы, конечно, выйдете на работу. А вот что с младшим делать? Ясельной группы у нас нет.

Марина Владимировна подумала и взялась за телефон. Через час Аня выходила из кабинета заведующей яслями с бланками направлений на медосмотр для себя и детей. Ее взяли няней на ставку в садик и на полставки в ясли, по совместительству.

Вечером, вернувшийся «с боевого дежурства» муж был сильно удивлен рассказами Иринки о том, где они были и что делали. Жена на кухне собирала ужин. Михаил сел к столу:

– Ну, рассказывай, куда ты с детьми ездила, что тут произошло, пока я был на службе?

– Пока ты был «на дежурстве» я устроилась на работу.

– Куда? Кем?

– Няней в детский сад и ясли.

– Зачем?! Денег не хватает?

– Просто хочу работать.

– Тоже мне, работа! Тебе что, дома горшков мало?

– Ни на какую другую работу без диплома мне не устроиться.

– Вот и сиди дома. Наших-то детей куда ты денешь?

– Дети будут со мной. Ирину берут в садик, Никиту в ясли.

Михаил открыл было рот, чтобы отговорить Анюту от этой странной затей, но в кухню вбежала дочка.