Прости грехи наши… Книга вторая

– А разве ты на выпускной не придешь? – спохватился, вдруг, Ванька.

– Нет, я уезжаю через две недели…

– Далеко? – растерялся парень.

– На заработки. Денег сколотить хочу на мотоцикл. Я уже тебе «Яву» приглядел…

– А, может, ну, его…, – не обрадовался новости Ванька.

– Так нужно, – хлопнул мужчина его по плечу, – Беги уже, дерзай…

Александр тихо прошел на кухню.

– Ваня! – позвала Ольга парня, и, увидев вместо мальчишки Сашку, вздрогнула, – Здравствуй… – растерянно проговорила она.

– Что ты делаешь? – пропустив приветствие, сказал мужчина.

На разделочной доске лежала истыканная тушка курицы. Крылья Оля ей уже отрезала, и, теперь, пыталась справиться с ножками.

– Вначале потроха вынуть надо, – усталым голосом произнес Сашка.

– Какие еще потроха? – поставила на него глаза женщина.

– Кишки! – популярно крикнул он, – А еще неучем кого-то обзывает…

– У куриц из гастронома нет потрохов! – тоже крикнула Ольга, – и, следуя его совету, попыталась извлечь внутренности. Неожиданно, упрямая птица, вырвалась из ее израненных рук, и проскользив по столу, свалилась прямо на пол. Женщина подняла ее.

– Да, что ж ты ее мусолишь, – не выдержал Сашка, – Как пацан свою первую…

Ольга бросила на него гневный взгляд.

– А я думала, что в тот вечер ты был настоящим…

– Я тоже думал, что ты одушевленный человек, – зло ответил он, и выхватил у нее нож, – А оказалось, что у тебя, как у той курицы из гастронома, пустота внутри. Нет ни сердца, ни души! – со всего маху рубанул он по доске.

Ольга прикрыла глаза.

– Просто мы разные, Александр…, – тихо сказала она.

Сашка отрезал последний кусок.

– Все!

Он подошел к раковине, и стал мыть руки. Стоя спиной к женщине он сообщил:

– Я уезжаю на Целину. На три месяца.

– Как уезжаешь?! – воскликнула Ольга, будто он объявил ей, что уходит на фронт, – А как же мы?

Ребята, удрали с последнего урока – их любимой истории. Когда прогульщики оказались за пределами школы, Ванька достал фотоаппарат из дипломата и повесил его на плечо.

– Во, сфоткайте меня с Кутузовым, пацаны, – указал на гранитный памятник. Вовка.

– Если это Кутузов, – ухмыльнулся Академик – Тогда, ты Колобок – Наполеон!

– А, чего? – искренне не понял парень, – Он же рядом с лошадью стоит.… В мундире…

– Да, ты тоже каждый день рядом со мной ходишь, но ума у тебя, что-то не прибавляется, – съязвил товарищ.

– Смотрите, ребята, – толкнул в бок Ваньку Стриж, – Какая Нефертити идет! – Это вам не наши школьные чувихи!

Заметив мальчишек, взрослая девушка улыбнулась, и помахала им ладошкой

– Привет, Бебби!

Вовик открыл рот. Он развернул свою упитанную шею на сто восемьдесят градусов, пялясь девчонке вслед. Восьмиклассник был не в силах оторвать взгляда от упругих круглых ягодиц последней. Как новые накаченные мячики, они соблазнительно перекатывались под короткой юбчонкой.

Вовка врезался в бордюр и чуть не упал.

Приятели захохотали.

– Не поломай глаза, Колобок, а то, как завтра списывать будешь на контрольной!

– С такой бы девочкой щелкнуться…, – под впечатлением брякнул мальчишка.

– Мечтать не вредно, Круглый, – утешительно похлопал по плечу товарища Стриж.

– Да, ты к своей Куницыной подойти боишься…, – наехал на него Ванька, – Трепло!

– Может тебя в песочнице сфотографировать, Колобок? – предложил Академик, – Там тоже девочки есть…

Друзья снова засмеялись.

– Что вы все ржете! Овсянки с утра объелись что ли…

Вовка достал из портфеля свою любимую ватрушку.

– Я, если захочу, – откусил он кусочек, – С любой девчонкой могу сфоткаться! – заносчиво заявил мальчишка. Он посмотрел на ухмыляющегося Ваньку, и добавил, – Кроме твоей Лякишевой. С ней не захочу…