Остаться людьми. Рассказы

– Папа, иди лазбирайся, – проговорила маленькая дочка, обнимая Алену.

И Роман пошел.

Долго его ждали, несколько часов. Вернувшись, он объяснил:

– Хорошо, что я сам пошел. Провел настоящее расследование. Оказывается, звонили из драмтеатра. Там сейчас все телефоны отключили.

– А кто звонил? Ты узнал, кто звонил? – с волнением спросила Алена.

– Конечно. Мне назвали несколько фамилий женщин, которые пользовались телефонами в тот момент. После праздника, второго января, проведем очную ставку и точно выясним, кто звонил, – ответил Роман. – А сейчас все забудем. Давайте наряжать елку!

– Ула! У нас будет елка! – обрадовалась Таня. – Папа, а где елочка?

– На балконе. Сейчас мы ее занесем и будем наряжать. Ну-ка, доченька, неси игрушки!

Все как-то успокоились сразу, засуетились. Каждому нашлось дело.

Алена опять поверила мужу, очень хотелось верить, что он сумеет защитить ее и их дочь.

Первый день после новогодних праздников – своеобразный день. Все приходят на работу в приподнятом, восторженном настроении, у всех просветленные лица. Люди словно обновленные, словно начинается новый этап в их жизни. Но какой? Хочется, конечно, надеяться, что он будет более удачным, более счастливым.

Так было и на этот раз. Женщины наперебой рассказывали, как они встречали Новый год, что было на столе, как приготовлены изысканные блюда, во что были одеты гости. И так увлеклись, что не услышали, как в кабинет вошли две женщины. Первой их заметила Алена. Ей почему-то сразу стало ясно, что они пришли к ней и их приход связан со звонками. Одну она знала – это дальняя родственница по матери, но они не общались, так сложилось с детства. Родители Зои, особенно мать, как-то с пренебрежением относились к родителям Алены, которые были простыми людьми, жили небогато, имели много детей, пятерых. А Зоя одна у родителей, росла в достатке, мать всю жизнь работала в торговле, отец в милиции. А вот другую гостью Алена видела в первый раз.

– Вы ко мне? – спросила Алена.

– Да, – скромно ответила незнакомка.

– Ну что ж, проходите, – пригласила она гостей.

Сослуживцы с неприязнью посмотрели на вошедших, видимо, потому что те помешали оживленной беседе, и вышли из кабинета. Только мудрая Зоя Ивановна тихонько прошептала Алене:

– Мы будем рядом.

– Я вас слушаю, – обратилась хозяйка к гостям и пристально посмотрела на незнакомку – на вид ей 27—30 лет, небольшого роста, ухоженное миловидное лицо, но настораживал взгляд: женщина не смотрела на собеседника, отводила глаза. «Это она», – подумала Алена.

– Вы меня простите. Я та женщина, которая вам звонила накануне Нового года, – начала вкрадчиво говорить незнакомка.

– Что значит «простите»? Я думаю, нужно прежде всего назвать себя, – отрезала Алена.

– Да назову я себя. Но простите меня. У нас все телефоны отключили. Там такой скандал! – заметно было, что незнакомке трудно говорить, но не потому, что она раскаивается – чувствовалось, что она не может побороть свою гордыню: ей не хочется извиняться перед Аленой, и этот приход ей дается очень тяжело.

– А мне какое дело до ваших телефонов и скандалов? Выходит, что я виновата в том, что вы сделали?! – возмутилась Алена.

– Да нет, вы не виноваты, – с раздражением сказала гостя.

– Так кто вы? – прямо спросила Алена. – Зачем вы мне звоните?

– Я все скажу, но сначала вы меня простите, – настаивала незнакомка.

– Как вы это себе представляете? Как простить? Просто сказать: «Я вас прощаю?» Но ведь это будет неправдой! Как унять ту боль, которую вы принесли своими звонками? – твердо сказала Алена. – Кто вы?

– Нина Петрова, – выдохнула незнакомка.

– Мне это ни о чем не говорит. Откуда вы знаете моего мужа и как объяснить ваши звонки? – требовала Алена.

– Он вел следствие по делу моего брата. Тогда мы и познакомились. Но между нами ничего нет. Не было и нет. Простите, а то и муж мой уже знает про эти звонки. А у нас ребенок, – сбивчиво говорила Нина.

– У вас ребенок! А у меня что, котенок что ли? Уходите, – заявила Алена. – Я не хочу с вами разговаривать. Я вижу, что вы не раскаиваетесь. Это вас обстоятельства заставили явиться.

– Да ты что, Алена?! – вступила в разговор родственница Зоя.

– Прости ее! Она порядочная женщина. Это недоразумение. Я сама не понимаю, как это произошло. Ну выпили лишнего, и понесло их.

– Она что, еще и пьет? Ведь эта «порядочная» звонит и издевается уже больше полугода! Ты знаешь об этом? – взволнованно говорила Алена. Она чувствовала, что ей становится плохо.

– Я звонила только перед Новым годом, те звонки не мои, – испуганно заявила Нина.

– Алена, у Нины хорошая семья, сын. Она хорошая хозяйка, мать. Я тебе говорю: это какое-то недоразумение! Прости ее! – продолжала Зоя.

– Я вас прошу, уходите. Я не хочу и не могу с вами разговаривать, – бессильно проговорила Алена, теряя сознание.

В кабинет ворвались сотрудницы Алены, которые стояли под дверью и все слышали.

– Все, уходите отсюда! До чего довели девчонку! – закричала Зоя Ивановна. – Бессовестные, пришли! Простите их! А можно ли это простить? Вы хоть подумали об этом? Халды вы бессовестные! Марш отсюда!

Нина испугалась и выскользнула за дверь. А Зоя бросилась к Алене.

– Уходи и ты! Что слезы льешь? Раньше надо было лить, – не унималась Зоя Ивановна, и вместе с Любой стали выталкивать Зою.

– Что вы меня выгоняете? Я же родственница, – хныкала она.

– Родственница! Видали мы такую родню! Она родственница! Так родственники не поступают! – с ненавистью говорила Галя, дочь Зои Ивановны.

– Уходи, уходи, родственница! – выталкивала Зою Люба.

Алена пришла в себя, заплакала. Женщины утешали:

– Не плачь, береги себя, думай о дочери. Все пройдет. Грязь к добру не прилипает. У тебя хороший муж, дочь.

– Алена, а я тебе вот что скажу, – начала Зоя Ивановна. – Эта дама сказала неправду про мужа, что он все знает. Она боится. Подумай об этом хорошенько.

– Да чего думать? – вмешалась Галя. – Успокойся и постарайся забыть. Думаю, что больше звонков не будет. Оставит она тебя в покое.

– Не скажи! Надо довести дело до конца, – вступилась Люба.

Алена с мужем написали заявление в милицию. Роман, конечно, был против, не хотел, чтобы его фамилия звучала в суде, но Алена настояла. В результате Нина Петрова была наказана: два месяца исправительных работ по месту основной работы. Узнав об этом постановлении суда, Алена пришла в бешенство. Ей казалось, ее обидчица легко отделалась. Хотелось чего-то большего, хотелось расправиться с ней так, чтобы и она пережила те страдания, которые коснулись Алены, хотелось крови. Решение пришло как-то сразу: она пойдет домой к Нине и будет разговаривать с ее мужем. Узнав об этом, Роман, естественно, был против: он прекрасно понимал, какие последствия могут быть, но жену остановить уже было невозможно.