Печать клятвы

Кира затаила дыхание, с мольбой вглядываясь в глаза друга. Она не смела просить Эрнста, надеялась, что на балу отец сможет договориться об экзамене через ректора. Но было опасение, что тогда экзамен будет носить формальный характер, а ей необходимо было узнать свой реальный уровень, понять, действительно ли она готова к обучению в Академии, готова учиться у тех, чьи книги были для нее точно молитвенники для древних служителей Создателя.

– Дышать не забывай. – С неудовольствием бросил лорд Олрикс, мельком оглядывая ауру дочери. – Если ты будешь так нервничать из-за экзамена, я могу изменить свое решение.

Кира медленно выдохнула, взяла бокал с соком, с негодованием отмечая, что руки снова подрагивают, и сделала пару глотков. Эрнст вздохнул и качнул головой:

– Давай сделаем так. Я имею право присутствовать на твоем экзамене, этого мне никто не запретит. Поэтому помимо преподавателей с ментальной магии, рядом буду я. Тогда тебе будет спокойнее?

«Проклятье, Кириана! Ты заставляешь Эрнста думать, что боишься экзамена! Прекрати сейчас же!»

– Я справлюсь сама, спасибо. Кто-то согласился принять у меня экзамен? – Кира сжала бокал в руке и решительно посмотрела на друга.

Ледяной улыбнулся:

– Я не сомневаюсь, что справишься. Эмма Клевис с радостью согласилась, она давно хочет с тобой познакомиться. – Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Киры, но, не разглядев ничего, кроме радости и удивления, продолжил. – И она обещала поговорить с Ингваром Реем. Уверен, он тоже не откажет. Не так часто к ним рвется маг-словесник, умеющий обращаться со своим даром.

Эмма Клевис и Ингвар Рей. Сильнейшие людские ментальные маги за последние пару сотен лет! Книги леди Клевис занимали целую полку в Кирином кабинете, большую их часть девушка знала наизусть, это были единственные достаточно полные и непротиворечивые труды по словесной магии. Потому что Эмма Клевис была единственным магом-словесником в Карташтаре. Ингвар Рей по праву считался едва не богом атакующей и защитной ментальной магии, и его книги уже несколько раз спасали Кире жизнь и рассудок. Она мечтала учиться у них, именно из-за них она так рвалась в Академию. Но экзамен…

Кира улыбалась и неимоверным усилием воли сдерживала дрожь в руках, но сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно в парке. Эрнст тем временем продолжал, обращаясь уже больше к лорду Олриксу:

– Они завтра будут на балу, это хорошая возможность поговорить. – Он чуть подался вперед и снова серьезно посмотрел на Киру. – Если что, ты же готова сдавать экзамен завтра после бала?

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, только камин всплеснул огненными ладонями и выбросил в трубу протяжный стон.

– Я готова в любой момент. – Голос тоже не дрогнул, но ледяной демон напрягся, прислушиваясь к судорожному треску дров в камине.

– Хорошо. Только уйми огонь, он слишком быстро истощает резервы.

Кира небрежно махнула рукой в сторону камина, но он лишь возмущенно брызнул искрами и зашвырнул ей в бокал уголек. Тот отчаянно зашипел, силясь перескочить стеклянную преграду и постепенно захлебываясь в темно-бордовой жидкости. Кира несколько секунд смотрела на уголек, пытаясь смирить полыхающее в груди пламя, потом резко развернулась к камину и выплеснула в него сок. Огонь чихнул, вздымая клубы залы, и наконец, утих, но сердце все еще надрывно колотилось, а во рту пересохло.

– Тебе нужно отдохнуть, Кириана. – Наблюдая за поединком дочери с собственной стихией, назидательно произнес лорд Олрикс. – Если завтра ты будешь так же нервничать, я отменю этот экзамен. Академия такой ценой нам не нужна.

Кира поднялась, все еще силясь побороть внутренний огонь, и кивнула. Эрнст тоже поднялся и снова взял ее за руку, магия контроля скользнула по пальцам, ласково слизывая с них небольшие искорки, поднялась к плечу и разлилась по груди успокаивающей волной. Пламя перестало обжигать сердце и, умиротворенное, уснуло.

– Если хочешь, я провожу тебя. – Отворяя дверь, прошептал демон.

Кира оглянулась на друга и покачала головой:

–– Спасибо, Эрнст. Думаю, дорогу до собственных покоев я найду.

Ледяной мягко улыбнулся:

– Не сомневаюсь, Кира. И ты не сомневайся. Ни в чем.

Девушка чуть пожала узкую ладонь друга, потом бросила рассеянный взгляд на отца и коротко кивнула:

– Доброй ночи, отец.

Лорд Олрикс поднял глаза и недовольно качнул головой:

– Доброй ночи, Кириана. Надеюсь, ты не перепутаешь свои покои с библиотекой.

– Зачем? Половина твоей библиотеки давно перебралась в мои покои. – Кира вымученно улыбнулась и выскользнула за дверь.

После вспышки стихийной магии резерв был пуст, и Кира чувствовала тяжелую усталость. Несколько секунд она ощущала на себе внимательный взгляд Эрнста и не смела остановиться и перевести дыхание, но когда демон наконец скрылся за поворотом, чародейка припала к окну, чувствуя, как волнение выжимает последние силы.

Завтра экзамен, к которому она готовилась чуть не полгода, но такой неподготовленной она себя никогда не чувствовала! Нет, после четырех лет работы в Министерстве Магии вряд ли стоило ожидать, что она не сдаст вступительный экзамен в людскую Академию, но сам факт, что принимать его будут те, по чьим книгам она осваивала всю ментальную магию от азов до заклинаний девятого уровня, заставлял сердце то трепетать от волнения, то замирать от необъяснимого страха. Много раз она прокручивала в голове, как сдает экзамен леди Клевис или лорду Рею, перебрала все возможные и невозможные вопросы, подготовила ответы, казалось, на всё, но сейчас, когда Эрнст сказал, что экзамен действительно будут принимать они, ей стало страшно.

Кира бросила взгляд на большое зеркало. Маленькая, хрупкая девушка с большими испуганными глазами нервно мяла руками оборки платья. Нет, леди Олрикс так выглядеть не подобает!

«Вдох, выдох, Кириана! – Скомандовала она себе. – Тебе ли бояться экзамена? Как будто более серьезных поводов для страха у тебя нет!»

Кира сердито одернула платье и вышла в парк.

Глава 4

Ночная прохлада ласково льнула к лицу и чуть шевелила волосы, небо прорывалось тусклыми звездами. Кира долго смотрела вверх, словно стараясь запомнить каждую звездочку, потом глубоко вдохнула влажный воздух и направилась в дальний угол поместья. Там, в тишине и полумраке небольшого каменного здания жил еще один внимательный слушатель ее редких исповедей. Он никогда не прерывал и не отвлекался, бесконечно долго смотрел на нее своими пылающими глазами, чуть склонив голову набок. Его звали Фарин, и он был одной из самых опасных бестий этого мира – фениксом.

Фарин знал, кто она, и бережно хранил эту тайну вместе с ней и лордом Олриксом. Кира приходила к нему пару дней назад, рассказывала про свое желание поступать в Академию, про разговор с отцом, но про нападение Ордена тогда она еще не была готова кому-то поведать. Готова ли сейчас? Кира на секунду остановилась, оглядываясь на тающий в сумраке за деревьями огромный дом Олриксов. Ей нужно выплеснуть кому-то тот страх, который вызывали мысли об Ордене, поделиться тем обжигающим сердце огнем, который уже неделю не находил выхода и вспыхивал от каждого пустяка с новой силой. Фарин выслушает молча и понимающе, не осудит ни ее истерику у озера, ни сегодняшнюю попытку сбежать от Эрнста, потом склонит голову под ее рукой, принимая родную стихию. Феникс любил, когда она делилась с ним огнем, Кира чувствовала его спокойную радость, когда по перьям начинали разбегаться маленькие искорки. Да, ей нужен Фарин! Прямо сейчас! Почему она не пришла к нему сразу? Зачем несколько раз сворачивала с этой дорожки и бродила по парку, не находя себе места? А ведь он наверняка скучал без нее.

Кире вспомнилась их первая встреча десять лет назад. Джейкан и Джонатан решили тогда то ли подшутить, то ли проучить маленькую сестру, связали ее, надели блокираторы магии и зашвырнули в дом к Фарину. Никто не смел заходить в жилище феникса без его дозволения, эти птицы не признавали над собой власти и за вторжение на территорию могли убить любого. Кира знала это, она лежала на полу, связанная и лишенная магии, дрожала так, что голова больно стукалась о камень, и смотрела в глаза огненной птицы. Маленькая и беспомощная девочка перед одной из опаснейших бестий этого мира, она могла только лежать и молить богов, чтобы та растерзала ее быстро. Но Фарин ее не тронул. Кира не знала, что двигало тогда фениксом, но взгляд птицы успокаивал ее, дарил уверенность и пробуждал в груди тугие щупальца огня. Когда через два часа на пороге дома феникса появился готовый к битве отец, Кира сидела на полу рядом с птицей, а вокруг них закручивался и уносился к потолочным балкам огненный вихрь. Тогда Кира первый раз ощутила свою стихию, она с восторгом перебирала бегающие по пальцам искорки, заплетала косички из пламени и была счастлива так, как, наверное, никогда больше. Феникс следил за ее игрой, то подкидывая новые языки огня, то, наоборот, забирая излишки. Кира помнила, что тогда лорд Олрикс изменил своему обычаю уезжать всей семьей на лето в горы, и она, едва встав с постели, прибегала под каменные своды к своему новому другу, чтобы продолжить игру, которую они вели вчера до самого заката. А Фарин, и Кира поняла это позже, учил ее обращаться со стихией, учил тому, чему не смог бы лорд Олрикс. Отец мог обучать ее заклинаниям, отрабатывать их с ней, что он и делал, но раскрыть огонь как часть ее самой, помочь сродниться с ним, он не мог. Потому что только огненная бестия, сотканная из огня и тьмы, по-настоящему знает и чувствует пламя. И Фарин учил маленькую Киру понимать и принимать свою стихию, сливаться с ней, черпать в ней силы и не только разрушать, но и лечить, смотреть и слышать с помощью пламени. Дни напролет, терпеливо и спокойно, как могут немногие, осторожно и ласково, как могут только те, кому ты действительно дорог.

Кира свернула на тропинку к озеру и услышала отчаянный крик. Из-за деревьев вырвался огненный вихрь и устремился к ней.

«Фарин!»

Феникс летел прямо на нее, словно не узнавая, взмахи огромных огненных крыльев с нарастающим гулом рассекали воздух, в широко распахнутых глазах плескалось пламя.

«Огненное Безумие!»

Страшная, неизлечимая болезнь, лишающая зараженного контроля над своими действиями, лишающая разума. Кто? Кто наслал безумие на Фарина? Кто лишил разума ее друга и учителя? Кто и зачем лишил контроля опаснейшую из бестий?

Кира замерла, выставляя щит стихий и стараясь не делать резких движений.

«Фарин, остановись! – С трудом нащупывая ментальный канал с птицей, скомандовала Кира. – Остановись и посмотри мне в глаза! Это я, Кириана».

Птица зависла в воздухе в паре метров от нее, хлопая крыльями и сжимая и разжимая сочащиеся тьмой когти. Сейчас их ментальная связь была почти осязаема, и Кира внутренним взором видела глаза огненной птицы близко-близко. В огромных зрачках феникса бушевал пожирающий его изнутри огонь. Фарин слышал Киру, сознание его под действием ментальной магии пыталось идти на знакомый голос, но огонь то и дело сбивал его с пути.

– Вот так, Фарин. Сядь, отдохни. Ты устал сегодня. – Кира говорила нараспев, медленно и аккуратно сплетая заклинание ментального контроля.

Феникс, превозмогая боль, отчаянно пытался понять смысл ее слов. Он слышал свое имя, ее уверенный голос и, казалось, начинал успокаиваться. Сложив крылья, птица настороженно опустилась на спинку скамейки.

Кира облизала губы и тихо выдохнула, продолжая плести заклинание:

– Как твои дела, Фарин? Я как раз шла навестить тебя перед сном. Хотела рассказать последние новости про мое поступление в Академию.

Птица мотнула головой и напряженно прислушалась. Кира чувствовала боль и страх феникса и старалась спокойно и непрерывно говорить с ним. Для создания заклинания нужно время, для его применения – внезапность. И очень много сил. Она еще никогда не брала под контроль бестию, но знала, что на это способен не каждый бестиолог, а уж среди не связанных с животными магов – единицы за всю историю. Но она должна это сделать! Кто, если не она, может спасти сейчас и себя, и Фарина? Если позвать отца, он воспользуется порталом и вызовет изменение магического фона, Фарин получит резкий скачок боли и окончательно лишится разума. Ослепленного болью и яростью, его уже никто не сможет контролировать. Тогда придется биться насмерть, и Кира не была уверена, что сможет убить друга. Даже если сумеет его обездвижить… Она должна помочь Фарину!

– Помнишь, я рассказывала тебе про тех магов, по чьим книгам я учусь, Фарин? Помнишь?