Шакалота. Цена свободы

– Видишь. Ты не за себя боишься, а за Яроцкого.

– Это не так.

– Лиз… ну харэ, а? Мне-то можешь не врать. Влюбилась ты в него. А это значит, что не такой уж он и плохой, да? Ты ж не могла в законченного козла влюбиться?

– Я уже ничего не понимаю, Зой, – всхлипываю, и чувствую, как рука Зои поддерживающе похлопывает меня по плечу. – Наедине он… он совсем другой. Кажется… таким сильным, грубым и в то же время ранимым, что хочется подойти и обнять. Словно… ему так этого не хватает. Простой поддержки, понимания. Ему больно, Зой, я это вижу.

– Да хватит реветь, – поближе придвигается и обнимает меня. – С игрой мы разберёмся, тоже меня, игроки хреновы. И с мегерой разберёмся… ты главное в чувствах своих разберись, Лиз. Яроцкий – последний человек на земле, за исключением Оскара, конечно, которого я бы тебе в парни пожелала, но, блин, подруга, сердцу ведь не прикажешь. Так что я готова принять даже этого говнюка, если ты готова. Хотя… бабуля говорит, что любовь – вообще нервное заболевание. И зарождается оно в мозге. Но ты-то не тупая, правда? Мозги у тебя как надо работают, значит, понимают, кого любить собираются, разве нет? А значит – Яроцкий действительно не такой уж и козёл. Так что… давай, прекращай лить слёзы, а то завтра придётся тонны косметики переводить, чтобы твои распухшие глаза загримировать. Да и вряд ли твоему Яроцкому это понравится.

– Спасибо, Зой, – переворачиваюсь к ней лицом и крепко обнимаю, продолжая плакать, как последняя идиотка. – Спасибо.

– Ооой… что же ты со мной делаешь, – хнычет Зоя, поглаживая меня по волосам. – Терпеть не могу все эти телячьи нежности. Бррр…

– Прости… – выдавливаю, приглушая рыдания.

– Да… сложно всё, – вздыхает Зоя. – Вот ты влюбилась не вовремя, Лиз.

– Второй раз, Зоя. Снова.

***

– Вот говорила тебе не реветь. Всё равно видно, что глаза распухшие, – Зоя на ходу, потому что мы уже опаздываем в школу, обматывается полосатым шарфом и скептически смотрит на меня.

– Зой, я себя дурой чувствую. Вот серьёзно. – Специально тащусь, как черепаха и не могу избавиться от этого жуткого чувства неловкости.

Сегодня Зоя меня вновь накрасила. Не так, как в прошлый раз, а вполне симпатично: пышные ресницы, бледно-розовый блеск для губ и немного румян, чтобы бледность скрыть. Но для меня даже всё это – уже слишком! Стоит представить, как одноклассники отреагируют и в холодный пот бросает.

– Зачем я только согласилась, – обречённо головой качаю.

Ещё волосы себе выпрямить позволила – Зоя заверила, что так мне будет гораздо лучше. Внешне может лучше и стало, но вот внутренние ощущения вовсе не трепетные. И хорошо, что мне хватило упрямства противостоять Зое в борьбе за выбор наряда! Второй раз разодеться, следуя вкусу Зои?.. Ничего личного, но нет уж, спасибо. Обошлась своими джинсами, полуботинками на плоской подошве и бледно-голубой рубашкой, которую Зоя настоятельно рекомендовала не застёгивать на первые две пуговицы.

– Ты выглядишь очень миленькой. – Вижу, что Зоя не просто подбодрить пытается, а действительно так считает. – Чем больше ты выглядишь, как ведро с помоями, Лиз, тем больше этим уродам тебя обидеть хочется, понимаешь? Следят они за тобой, говоришь?

– Тише, – круто разворачиваю к ней голову. – Ни слова, Зоя! Не дай Бог они узнают, что я тебе рассказала.

Фыркает:

– Успокойся, подруга. Я – могила. А ты… давай это… нос выше подними и покажи этим козлам чего стоишь! Пусть видят твою самоуверенность! Думают, что сломали тебя? Да ни фига! Пусть подавятся собственной желчью. Пошли быстрее, чего еле тащишься?

– Слушай, а у тебя вообще бывает плохое настроение?

– М-м… не знаю, – пожимает плечами. – Не проверяла. О, смотри, – кивает в сторону «школьной курилки», – пыхтят, стоят.

Вот этого я и боялась больше всего – первым делом наткнуться на самопровозглашённую элиту школы!

За одним из гаражей затягиваются утренними сигаретами Вероника Светлакова, её подружки – Алина и Оля, парень из параллельного класса, с которым я лично не знакома и… ну, разумеется – Яроцкий.

– Дыши, – шепчет Зоя, подхватывая меня пол локоть. – Выглядишь так, будто сейчас в обморок грохнешься.

Это она ещё не слышит, как у меня сердце в груди колотится. И всё из-за него – из-за Макса.

«Не смотри на него, Лиза. Не смотри.»

С каких пор я не контролирую своё тело? Голова сама в его сторону поворачивается. И кто замедлил время? Почему каждый взмах его ресниц тянется целую вечность? Почему облако сигаретного дыма, выпущенного Яроцким, рассеивается так долго? Каждый жест, каждое движение…

– Лиза, – даже голос Зои звучит туманно, будто издалека. – Постоим, посмотрим, или может, в школу пойдём?

Чёрт.

Возвращаюсь в реальность и понимаю, что действительно стою на месте, как вкопанная, и таращусь на Яроцкого, в то время, когда вся его компашка озадаченно смотрит на меня.

– Так значит, это твоя кепка? – Зоя тянет меня к воротам. – Почему он её таскает?

– Багрянова! – долетает в спину голос Светлаковой. – Эй? Лиза!

– Мы её не слышим! – отвечает Зоя намеренно громко и тащит меня дальше.

– Зоя, ты тоже подойди, – весело усмехается Вероника, и подружки тут же её подхватывают.

Оборачиваюсь и смотрю на настолько же прекрасную, насколько и фальшивую улыбку Светлаковой. Больше не выглядит уставшей и неопрятной – королева школы вернулась во всём своём великолепии. Идеально уложенные, слегка завитые на кончиках, чёрные локоны искрятся в лучах холодного солнца, ярко-красные губы растянуты в игривой улыбке, глаза блестят двумя сапфирами, а кожа сияет, как алмазная пыльца. Вновь мини надела, вместо затасканных джинсов, кожаные сапоги на шпильке и твидовый жакет с меховым воротом.

«Вот, что значит – эффектно выглядеть», – мысленно усмехаюсь и вновь ловлю на себе взгляд Яроцкого: загадочный, такой пристальный, будто впервые в жизни меня увидел и понять не может, почему лицо такое знакомое. Так волнительно почему-то стало, внутри вновь бабочки запорхали, а стоило ему улыбнуться мне, аж дыхание перехватило.

– Так и будешь там стоять? Багрянова, ау!

С трудом отрываю взгляд от Макса и смотрю, как Вероника вопросительно выгибает брови:

– Мне на всю улицу кричать?

– Чего тебе? – Прочищаю горло, запускаю руки в карманы пальто и подхожу ближе, слушая раздражённое нытьё Зои, которая идёт-таки следом.

– Стой, – строго смотрит на меня Яроцкий, и я замираю на месте.

Забирает у Вероники сигарету и тушит ботинком, затем разворачивается к её свите и будто одним взглядом приказывает поступить так же.

– Да в чём дело? – возмущённо пищит Алина, когда Макс и у неё сигарету наглым образом выхватывает.

– Это что сейчас было? – в замешательстве протягивает Зоя, а я вообще без понятия, что ответить и как реагировать.

Зато Вероника вообще не теряется, покачивая бёдрами, ступает к Максу, берёт его под руку и с лицом сущего ангелочка опускает голову ему на плечо.

– Мы с Максом хотим пригласить вас двоих к нам на вечеринку. В следующую пятницу, – лепечет невинным голоском. – У меня будет день рождения. Вот, – запускает руку в лакированную сумочку, вытаскивает из неё два пригласительных перевязанных тоненькой атласной ленточкой и протягивает мне.

– Серьёзно? – тоном мертвеца протягивает Зоя, глядя на пригласительные так, будто ей личинок на обед подали.

– Ты тоже приглашена, Зоя, – давится улыбкой Вероника. – Ну? Берите, чего ждёте? Это будет лучшая вечеринка года! Мы с Максом обещаем.

Не двигаюсь. Одним взглядом пытаюсь дать понять Веронике, куда она может засунуть свои пригласительные. Потому что меня там точно не будет. И Зои тоже. Нечего нам делать в этом логове похоти и разврата.