Игра лжецов: орёл или решка

Хруст. Стон. Крики.

Всё это за спиной, потому что ноги мои уже несутся к машине! Запрыгиваю на сидение, хлопаю дверью, блокирую.

Таааак. Ключи-ключи-ключи… Где ключи?!

Чёрт.

– Это ищешь? – прожигая меня гадким взглядом, Димка гремит о стекло связкой ключей. Разумеется, просунуть их в щёлочку приоткрытого окна отказывается, так что лучшее, на что хватает фантазии, это пожалеть, что я не Доминик Торетто и попытаться найти телефон.

Не успеваю. Ключ поворачивается в скважине, и меня как нагадившего в тапок котёнка хватают за загривок и вытаскивают из машины.

– Здесь себя так не ведут, мальчик! – и кулак одного из санитаров, рассекая воздух, несётся мне в лицо.

***

Чем-то накачали… Твари.

Едва удаётся открыть свинцовые веки и некоторое время посвятить поиску слюны во рту, глядя, как кусок жёлтой побелки, так и норовит оторваться от потолка и блином шмякнуться мне на лицо.

Проклятье… как же голова болит. Тело, будто сплошной синяк, в горле песок, пальцы из-за сбитых в кровь костяшек с трудом сгибаются.

Бросаю попытки найти слюну и со скрипом шейных позвонков поворачиваю голову в сторону и тут же глаза щурю из-за ослепительно яркого солнечного света, льющегося через квадрат окна с мутным пластиком вместо стекла и решёткой со стороны улицы. Настроить зрение выходит не сразу, но как только это происходит, удаётся разглядеть очертания зелёных гор вдали и чистейшей голубизны небо без единого облака.

«Твою мать, Артурчик, куда ты меня отправил?»

– Где я?.. – хрипло и самому себе, но внезапно мне отвечают:

– В психиатрической больнице, конечно.

– Бог? – смотрю на небо за окном.

– Все мы под Богом ходим. Я здесь. Обернись.

Поворачиваю голову в другую сторону и обнаруживаю сидящего на соседней койке дядечку лет пятидесяти, с залысинами в седеющих волосах, в белом халате, застёгнутом на все пуговицы по самое горло, со сложенными на груди руками и очень даже приветливым взглядом. Странно приветливым для работника данного учреждения.

– Не Бог. Где я?

– Я же сказал: в психиатрической больнице.

– И это ценнейшая информация, сударь. Но я немного о другом.

– Это ты вчера тут устроил, конечно, представление, – усмехается, переводя тему, и сверкает хитрыми глазами. – Самому заместителю заведующего нос разбил!

– Да я понятия не имел, кто этот мужик, – скрипя пружинами, принимаю сидячее положение и потираю затёкшую шею.

Вот же меня помяло, так помяло.

А это что за полосатая пижамка на мне? Даже переодели? Молодцы какие.

– Ничего не помнишь? – спрашивает Док.

– Помню, как ещё три дня назад пил мартини в джакузи и лапал девочек.

А ещё помню, как санитары тащили меня по коридору. Помню, как дребезжали люминесцентные лампы под потолком, будто насмехаясь над овощем, которого ноги не держат. Помню, что перед глазами всё плыло, вращалось, а к горлу подкатывала рвота, а дальше… А дальше ни черта не помню.

– Шоковая терапия, – сообщает мне дядечка напротив, сочувственно улыбаясь. – Вчера была не моя смена, так что и не в моей власти было избавить тебя от незабываемых ощущений, но даю гарантию – к вечеру будешь, как новенький.

– А ты кто вообще?

– Степан Алексеевич, – всё, что изволил сообщить. – Пойдём, проведу для тебя экскурсию.

– Так… где эта психушка-то? – интересуюсь хрипло, едва шевеля слабыми ногами вслед за Степаном-каким-то-там по узкому коридору первого этажа и борюсь с подкатывающей горлу рвотой после каждого вдоха. Не в первый раз приходится дышать застоявшимся запахом медикаментов и мочи, но всё никак не могу к нему привыкнуть. – Где мы, спрашиваю? – нагоняю Дока.

– Недалеко от Ялты, – с преувеличенной важностью сообщает, складывает руки в замок за спиной, расправляет плечи и уверенной походкой двигается к холлу, из которого доносятся голоса и какой-то припадочный смех.

Ялта?..

У Артурчика совсем, что ли с башкой плохо?

Крымское побережье?.. Да ладно!

Шикарно! Лучше и придумать нельзя! Я практически рядом с домом! Ха!

– Эй, Степан-какой-ты-там? – окликаю.

– Я Алексее…

– Да пофиг! – смотрю на него горящими глазами. – Телефон где?..

– Э-э-э… для этого тебе нужно заполнить заявление и отдать Тамарочке на посту. В течение трёх дней оно будет рассмотрено комиссией и тогда, возможно, тебе дадут разрешение на один звонок.

Что?

Что за бред?

– Какое заявление?.. Мне сейчас надо, Алексеич! Вот позарез просто надо! Вопрос жизни и смерти, понимаешь?.. Ты ж вроде нормальный мужик, дай позвонить, а? Ну у тебя мобильный есть, правда? А я тебе денег заплачу. Потом. Когда выберусь отсюда. Много заплачу!

– Ну… даже не знаю, – проведя взглядом мужика, что скачет на невидимой лошадке с криком «Зомби атакуют», отводит меня в сторону, заговорщически подмигивает, сообщает что ему нужно баланс проверить, ведь звонки нынче дорогие, достаёт из кармана халата телеф… калькулятор (?!), и со словами:

– Да. Всё в порядке. Звони, но всего на минутку, – протягивает его мне.

Калькулятор.

Ага.

– Рябушкин, ты у кого халат стащил?! – рёвом проносится по коридору голос одного из тех дубин, что вчера оттачивали на мне удары. – А ну-ка сюдаааа! Эй! Кудаааа?! Халат снимай! ЖИВО!

– Ты чё… тоже псих?! – хмурясь, смотрю, как Алексеич вызывая подмогу по калькулятору, уже вовсю семенит прочь по коридору, а санитар прёт следом, и на ходу не забывает бросить застывшему в проходе мне, чтобы никуда не уходил и что мною он через пять минут займётся.