Меченая: Крест

– А Миннеаполис? Уверен, что и он не провалился?

– Не уверен.

Сделала глоток воды и передала бутылку Чейзу.

– Откуда ты знаешь, как устроены солнечные батареи? – Чейз продолжал разговор.

Я коротко вздохнула.

– Мой отец работал в компании, которая занималась проектированием атомных электростанций, и… мягко говоря, был большим фанатом этого дела. Даже за ужином он обсуждал свою работу. Ну и, как я уже говорила, у меня отличная память. – Выдержала недолгую паузу, глядя в сторону далёкого леса. – Как вы вообще додумались до солнечных батарей? Это ведь была идея Дакира? Угадала? Вот только зимой ваш барьер не способен зажарить насмерть, так ведь?

– Зимой он работает ещё лучше. Ему хватает света от снега, и солнечного света тоже вполне достаточно, таким батареям не нужны прямые лучи, чтобы вырабатывать электричество. Они отражают свет, а зимой его гораздо больше.

В следующую секунду, как будто кто-то щёлкнул выключателем и с неба, как белые порхающие мотыльки посыпались большие хлопья снега. Этот снег был слишком идеальным для Нового мира, он не вписывался в общую картину бедствий. Этот мир пропах смертью. Он стал кривым и неслаженным, а идеальной круглой формы снежинки словно насмехались над всеми нами, дразня своим великолепием, потому что зима пройдёт, снег растает, а мир продолжит гнить дальше.

Спина Чейза была тёплой и большой, и я предпочла снегу сконцентрировать внимание на том, что сейчас она прижата к моей – израненной. Раны хоть и не кровоточили больше, но ещё болели, однако это было слабой причиной, чтобы отодвинуться от Чейза подальше.

– Где сейчас твой отец? – спросил он.

Пожала плечами и устремила взгляд к небу:

– Не знаю. Возможно жуёт чьё-то сердце и запивает кровью. А возможно стал удобрением. Его заразили через полгода после Конца света.

Услышала, как Чейз вздохнул. Кажется, что-то всё же поменялось в его отношении ко мне, раз он заинтересовался моим прошлым. Далёким прошлым.

– А мать?

Я безрадостно усмехнулась:

– Не знаю, скорее всего, погибла. Последний раз, когда мы виделись, она продавала меня Скверне.

Еда была съедена, я всё ждала пока Чейз поднимется на ноги, но он продолжал греть мне спину. «Или греть себе спину», – чуть не рассмеялась от этой мысли.

– Ну, так и в чём твоя поломка? – вдруг спросил он, и это впервые не прозвучало, как оскорбление.

– О чём ты?

– О том, почему ты до сих пор не пытаешься меня съесть.

Негромко откашлялась, размышляя, как бы это правильнее сформулировать ответ. Но какая тут может быть правильная формулировка?

– Наверное, потому, что моя поломка в какой-то степени сделала меня тварью… – Тишина. – Ну, или ты просто неаппетитно выглядишь!

Чейза ответ не повеселил.

– Это из-за зелёного дыма? – серьёзно спросил он.

– Думаю, да. Наверное, в тот день в моей крови и произошла поломка. Другого объяснения я не нашла. Я пыталась изучать это, но книги это не анализ крови и не исследование ДНК. Возможно дело в моей иммунной системе, лейкоциты просто дают отпор вирусу и выгоняют из организма, или просто уничтожают. Возможно зелёный дым заставил клетки мутировать. Не знаю. Думаю, что по плану я тоже должна была стать тварью, но что-то произошло, чего-то не хватило, или чего-то оказалось слишком много и получилась я… вот такая. Тоже своего рода тварь. Может быть у Киры получится раскрыть эту тайну, можешь потом у неё поинтересоваться. Она взяла у меня кровь для подробного анализа.

Снег усиливался. Как бы не было бури.

– А твои родители? – спросила я. – Где они? Как Ронни вообще попал в Крест?

В спину подул холодный ветер.

– Надо ехать, – Чейз стол на ногах и надевал на голову шлем.

Да вот же он, тот самый Чейз! Кем был тот парень минуту назад?

Забросила на плечи рюкзак, засунула в карман куртки пистолет и уселась на своё место, приказывая пальцам не замерзать так быстро.

Мотор заревел под нашими телами.

– Держись! – скомандовал Чейз.

Уставилась на свои руки впивающиеся в сидение, и снова на спину Чейза:

– Да я как бы уже!

В следующую секунду Чейз схватил меня за руки и обвил их вокруг своей талии.

Засунул мои ладони себе под крутку и приказал сцепить их в замок. И только спустя несколько десятилетий я ожила и послушно, как маленькая девочка, крепко обняла его, прижавшись щекой к широкой спине.

Кожа на руках плавилась от прикосновений к твёрдым кубикам пресса, она горела пламенем, впитывая через тонкую ткань футболки жар его тела. Чувствовала, как Чейз дышит – я дышала вместе с ним. Его сердце стучало рядом с моим сердцем, громко, быстро… очень быстро. И он пах так же, как всегда… он пах дождём.

«Это простое физическое влечение, Джей, ты же знаешь. Ну и что, что он дьявольски сексуален, это всего лишь обложка. Через каких-то несколько часов вы разойдётесь разными дорогами, и ты мигом забудешь, как сильно тебе хотелось сорвать с него эту проклятую майку и коснуться обнажённого тела.»

«О, Чейз. Ты превращаешь меня в тряпку… Хочется рассыпаться на тысячи мелких осколков, для того чтобы ты собрал меня, прикасаясь к каждому кусочку.»

«Как же я ненавижу себя за это. Как же я ненавижу тебя за это!»

Дорога до съезда на 90-ю автомагистраль по ощущениям заняла трое суток, а судя по карте чуть более двух часов, так как мы ехали без остановок. И можно было долго не думать, почему эта дорога была помечена на карте, как не очень хорошая. Асфальт напоминал большие вздувшиеся мозоли, кое-где резко обрывался, проваливаясь под землю. И, кажется, вся лесополоса была выдрана с корнями и собрана на этом шоссе, как тяжело проходимая полоса препятствий.

Из-за сильного снегопада видимость была нулевая. Мотоцикл часто заносило. А от вечного подпрыгивания на кочках заднее место превратилось в один большой и очень болючий синяк.

У съезда на 52-ю магистраль, Чейз остановил мотоцикл и поднял забрало шлема; из него тут же вылетело большое облако пара.

– Уверена, что тут есть дорога? – спросил он.

– Я – нет. Карта – да.

– Надеюсь, ты не сама рисовала эти полосочки.

– Конечно сама. Забыла только сердечко снизу дорисовать и расписаться.

Чейз опустил забрало и нажал на газ, так что я едва успела сцепить руки в замок.

– Они здесь! – выкрикнул он. – Если остановимся на этой дороге ещё хоть раз, про Ангел можешь забыть!