Эскейп

Подсаживаюсь поближе к парню в белом капюшоне и несколько секунд сверлю его профиль взглядом, за реакцией наблюдаю. Делает вид, что не замечает меня.

– Ты знаешь, что происходит. И это не вопрос, – говорю тихо.

– Если бы это был не вопрос, стала бы ты ставить пустое место вроде меня в известность о том, в чём уверена? А если ты в этом уверена, разве не стоило бы начать с требования о том, например, чтобы я выложил всё, что знаю? Так что… это был вопрос. И знаешь, я даже отвечу тебе на него. Возможно, мой ответ удивит тебя и даже разочарует в какой-то степени, но, увы, я понятия не имею, что происходит. – Тяжёлый взгляд исподлобья будто насквозь пронзает, приходится заставлять себя его выдержать.

– А если я всем расскажу о том, что видела в кафе? О том, как ты сбежал от копов. О том, как украл у той женщины её карту и подбросил мне? Спасибо, кстати, что подставил. А потом вдруг оказался с нами в одном автобусе. Это подозрительно. Даже слишком.

В лице не меняется, словно вообще непрошибаемый. Словно очень долго этому учился.

– Давай, – уголок губ приподнимается в заинтригованной ухмылке. – Двух с половиной часов ведь было недостаточно, правда?

Играет со мной?..

– Та девушка, – киваю в сторону брюнетки в жёлтом костюме, которая ведёт себя отстранённее всех и даже ни разу не заговорила ещё. – Она подтвердит мои слова, а учитывая то, что через пару часов, когда страх и паника станут лучшими друзьями большинства из здесь собравшихся, обществу очень даже не помешает кто-нибудь вроде тебя – козёл отпущения, грубо говоря. Механизм заработает сам, а ты будешь в наиболее невыгодном положении.

Уголок губ парня приподнимается выше, а в глазах вспыхивает лукавый блеск. Придвигается поближе, практически нос к носу, смотрит долго и пристально, будто в самую душу заглянуть пытается.

– Лотти, – вкрадчиво шепчет.

– Что?

– Ту девушку в жёлтом костюме зовут Лотти. И учитывая то, что ещё сегодня утром я понятия не имел, как её зовут, как думаешь, когда мы успели познакомиться?

Медленно отстраняется от меня, не разрывая контакт глазами, и больше я не вижу в них лукавого блеска. Презрение – вот что теперь полыхает в них зелёным пламенем.

– Рискни, – бросает, откидываясь затылком на стену, и прикрывает глаза, – и с вероятностью в восемьдесят процентов козлом отпущения станешь ты.

– Что если ты блефуешь?

Перекатывает голову набок:

– Я же сказал: рискни. Вот и проверишь. Двадцать процентов все твои.

Смотрю на Лотти, лицо которой отливает цветом васаби, и буквально спотыкаюсь о собственные умозаключения.

– Когда ты успел? – хмурюсь.

– Лотти очнулась второй, – раздаётся негромкий голос. – Сразу после меня.

По крайней мере, теперь я точно знаю, что сегодня утром в кафе этот парень мне не померещился.

Головой качаю, глядя в абсурдно умиротворённое лицо:

– Кто ты такой?

– А ты? – приоткрывает глаза.

– Ты… ты ведь не… Кто ты?

– Никто, – отвечает спустя паузу. – Для таких как ты… я – никто.

– Эй, голубки, о чём шепчемся? – встревает в наше подобие разговора Чед, – Нам рассказать не хотите?

Решаю проигнорировать и возвращаюсь на своё место у стены, пока Чед пытается доконать разговором парня, имени которого я так и не узнала.

– Застряли мы здесь походу, – на тяжёлом выдохе Линк опускается на пол рядом со мной, вытягивает ноги и смотрит так, будто мы с ним в парке развлечений оказались, а не чёрт пойми где.

– Я сказала не приближаться ко мне.

Фыркает:

– Да ладно тебе, Ханна, все мы здесь в одной упряжке, просто смирись с моим присутствием и прекращай быть такой злюкой.

Злюкой?

Он серьёзно? После всего, что сделал, Линк Поузи просит меня не быть злюкой?!

– Мир? – улыбаясь широченной голливудской улыбкой, протягивает мне руку, а всё, что могу я, это смотреть на него, как на последнее заслуживающее моего внимания существо на планете, и уговаривать себя не вестись на провокацию, игнорировать, не обращать внимания. Линк Поузи мёртв для меня. Давно мёртв!

– Эй, смотрите!!! – громкий крик Кайлы моментально переключает моё внимание на квадратную плитку по центру высокого потолка, которая в данный момент, с противным режущим слух скрежетом, отъезжает в сторону, представляя нашим глазам пустое чёрное отверстие.

– Это ещё что за…

– Не знаю, Чед, – Марша опускает руку парню на плечо, будто бы тому сейчас больше всего нужна моральная поддержка.

Активисты вроде Кайлы и близнецов также оказываются в центре зала, ровно над чёрным квадратом, как раз в тот момент, когда из мрака показывается небольшое сооружение, разглядеть которое удаётся далеко не сразу. Казалось бы, обычный столик на коротеньких деревянных ножках – что может быть проще? Однако сам факт спускающегося к нам с полотка стола способен кого угодно ввести в замешательство.

– Эй! Эй, там! – кричит Чед, прижимая ладони ко рту в подобии рупора. – АЛЛЁ! Я знаю, что вы там!!! Быстро спустились сюда, мать вашу, и открыли мне дверь! ЭЙ! Эй!!! УРОДЫ!

– Да успокойся ты уже! – Кайла толкает Чеда в плечо и выглядит на удивление весело. – Я же говорила: это игра! Смотри, идиот! – тычет пальцем на столик и вновь толкает Чеда. – Это часть игры! Они нам воду спустили, видишь?! – Задирает голову. – Эй! А туалет не предусмотрен?!

– Вода это хорошо, – одобрительно кивает разговорчивый близнец. – Жить можно.

Двенадцать.

Двенадцать пластиковых бутылок аккуратно составлены на столе.

– Не трогать! – вдруг командует Марша.

– С какого это хрена?! Я пить хочу! – Чед сбрасывает с себя её руку, подхватывает со стола одну из бутылок и залпом осушает половину.

– Не пей много! – призывает его к разуму Марша. – Вода – наше всё.

– Это – моя вода! – Чед трясёт бутылкой перед её носом. – Моя, усекла?! Сколько хочу столько и пью!

Сбоку слышится разочарованный вздох Кайлы:

– Боже… и что я только в этом кретине нашла?