Книга I. Дар светоходца. Враг Первой Ступени

Каргер простёр руки ладонями вверх, низко опустив голову. Смертоносный вихрь из мрака и огня не причинял ему вреда, чёрное одеяние струилось вокруг его тела, повинуясь инерции вращения. Каргер упёрся подбородком в грудь, проговаривая непонятные слова. В воздухе еле уловимо почувствовалась вибрация, появилось слабое мерцание, что-то происходило в такт его словам.

Он вернул Время.

Каргер не отрываясь, мрачно смотрел на Кая.

– Говори со мной, мальчик, возвращайся, – слова врезались в кожу Кая острыми чёрными осколками льда.

Его сердце сжалось, и внезапно многое перестало иметь значение, важным остался только имеющийся шанс.

Чудовище взревело и разразилось дребезжащим хохотом:

– Ты опоздал, клирик, ты пришёл слишком поздно, – слова его гудели в каждом летящем камне, язык их был чужд уху, но его мысли были Каю понятны. – Твоё чаромудрие надо мной бессильно!

Золотистые глаза птицы встретились с взглядом Кая, и тот почувствовал, что она его не отпустит.

Он жадно наблюдал за Каргером. Пространство наполнилось мерцанием, почти неуловимым и рассеянным, но с каждым словом эти искры наливались цветом, переменчивым, неопределимым, они струились по стихийным траекториям, и казалось в их хаотичном биении не было никакой системы, но ещё через какие-то такты времени к ладоням Каргера начали стекаться голубые волокна, тончайшие. Сначала почти невидимые, дрожащие, не толще паутинки.

Движения его стали ещё более необычны. Как если бы в руках у Каргера был лук и он, геометрически точно отмерял очередной угол поворота и отправлял из него стрелу за стрелой. Вот только лука в руках у Каргера не было, но, запущенные невидимой тетивой светящиеся стрелы уносились в пространство вокруг них. Эти лучи не поражали никаких целей, но их полёт создавал в воздухе ясно различимый светящийся след. Этот след складывался в многоугольную звезду, которая не очень ярко прорисовалась над ними, когда Каргер тяжело опустил руки.

Весь этот парящий вокруг них каркас наполнялся новыми порциями света, сплетался в подобие купола, со всевозрастающей чёткостью и мощью оттесняя клубящийся густой чёрный туман от тела Кая.

Он ощутил, как его самого оплетает золотистое сияние, другое по природе чем голубое, но стекающееся к нему от той же творимой Каргером сферы. Какое-то знание помогало ему понять, что прорехи в его защитном поле благодаря этим нитям затягиваются, творя из живых растущих волокон спасительный покров.

– Отступись, хтоник, он Свет. Он не твой! – Каргер словно вытолкнул горящий светом знак вверх, и тот воспарил, меняя очертания и медленно вращаясь над их головами.

В этот момент на лице Каргера появилась кривая улыбка.

– Закон выше, клирик. Он Тьма. Он брешь. Таких положено убирать, – тысячерогое существо кружило вокруг, свёртываясь клубами и уклоняясь от ударов сокола со свистом тысячи его крыльев. Голос гремел, но без зла или страха. Казалось, эта игра его даже забавляет.

Кай то проваливался в беззвучие, терялся, то опять выныривал и затем снова глох. Слух улавливал обрывки слов, значимых или нет, он не мог понять. Что-то в нём, – а он не был уверен, что ещё имел глаза, – следило за Каргера.

Тот говорил легко, в его голосе также не было ни страха, ни угрозы. Со стороны могло показаться, что старые приятели играют в покер, в их речах не чувствовалось ненависти, а лишь желание взять ставку. И в этом был удручающий диссонанс. Потому что глаза Каргера… его глаза были затоплены тревогой.

Над ними как прежде парила птица. Каргер немного сократил расстояние до тела Кая,

– Он последний в линии, ты не знал? Он – последняя капля. Попробуй поставить его на Путь.

– Им нельзя было встречаться, – ответила тьма, смахнув хвостом из огня и мрака кусок стены из света. – Я не ошибаюсь.

Каргер не спускал глаз с Кая, но и одновременно противостоял пустоте, разверзшейся под их ногами. Она пожирала лоскуты творимого Каргером света, истончала защиту на теле Кая, всему этому необходимо было противостоять.

Кай ощущал, каким напряжением духа и физических сил, даже на грани человеческих сил, Каргеру удавалось удерживать их обоих за щитами магической сферы.

Каргер слабел и пытался выиграть время.

– Ты много раз бывал прав, изгой, но не в этот раз. Другого шанса может и не быть. Давай, попробуй!

– Я не помогаю и не мешаю крови. Мне ведомы Пути. Но вред, нанесённый кровью, смывается той же кровью!

Гигантское огнецветное лицо с оскаленным ртом нависло над телом Кая.

– Facti sanguinis esse parum! – впервые спокойствие изменило Каргеру. Он сгрёб в охапку несколько голубых лучей и по широкой дуге хлестнул ими по застилающей глаза тьме.

Тьма недовольно крякнула и отступила на несколько шагов, гигантское лицо рассеялось, оскалившись тысячей пастей.

– Думаешь, нам пора перейти на латынь? Ты застыл, власть и право не в твоих руках. Твой нейтралитет уже вреден. Слишком много житейского. Слишком много человеческого, – металлическим дрязгом пророкотал пожирающий их вихрь. – Слишком много терпимости. Не из-за этого ли Гардариния потеряла связь с Пламенником?

Из тысячи пастей вырвался дикий огонь, оплавив часть нитей спасительного купола. Они дрожали, роняя затухающий свет, вздрагивали и рассыпались холодными искорками, и умирали…

* * *

Если бы кто увидел этих троих издалека, подумал бы, что в асфальте пробился вулкан, а в его жерло из серого сумрака бьют грозовые протуберанцы. Увидев синеющие электрические дуги, он представил бы гром. Увидел бы клубы дыма, языки пламени, облака горячего пара. Противники кружили каждый в своей плоскости, нанося удары и ускользая от чужих в нежданных меридианах, будто слоях, и это было бы самым странным из увиденного. Но взгляд обычного человека не проникал сквозь воздушно-временной барьер. Удары чудовищного хвоста раз за разом рвали сам этот воздух, барьер этот стонал, и после каждого казалось, никто не в силах восстановить текучую целостность их прекрасного солнечно-небесного мира, золотисто-голубого… живого.

И всё же… Золотые с голубым нити Каргера снова и снова латали его, как и тонкую оболочку Кая, делая рваное снова целым.

* * *

Заслоняясь от огня, Каргер выставил перед лицом скрещённые руки. Кай вдруг увидел на его ладонях чёрные струйки – от каждого ногтя вниз, оплетая фаланги, они скатывались по запястьям в рукава. Он не различал их цвета, но понял, что это кровь.

Кровь пахла чем-то страшным. Её пары расплылись под куполом и врезались в непривычно обострившееся обоняние. Он никогда не думал об этом как о чём-то цветном. Но сейчас его чувства затапливало красным.

Этот цвет был самым сильным. Даже сильнее чёрного.

Затухающий слух уловил:

– И тебе, хтоник, пора выбрать Твердь. Кристаллимы тебе не по зубам. Цикл повторится или станет началом…

Он больше ничего не услышал, но понял, что это было что-то очень важное. Важное для него и для всех. Странность состояла ещё и в том, что всё это было ему откуда-то знакомо… Но он не помнил откуда.

Закрыв глаза и раскинув руки с опущенными ладонями, Каргер медленно вращался в сфере, не касаясь ногами земли. Глянцевые капли срывались с кончиков пальцев. Медленной нескончаемой моросью падали они, рисуя в полёте свой собственный узор. Они больше не добавляли цвета в пространство. Но, благодаря им, что-то снова изменилось.

Каргер проговорил ещё несколько непонятных фраз, и бездна, зияющая багровым и чёрным, потянулась к его ладоням голубыми волокнами, такими же, как те, что он вытянул из света. Почти прозрачные, они сплетались в тонкие нити света, нити обвивали друг друга, образовывая сияющие линии и опоры, и в какой-то момент Кай увидел, что Каргер уже не парит в воздухе – ноги его стоят на лестнице, ступени её вырастают из огненного мрака разлома и уносятся вверх, в самый центр горящего над головами знака из голубых и золотых лучей.

– Я не торгуюсь. Я забираю моё по праву. Ты слышал Речение. Укротись! – глухо рыкнула чёрная бездна. Багровые шипастые хвосты взрыли остатки асфальта, подняв каменный шторм и добавив сокрушительной мощи вихрю.

Затворы времени, похоже, были на пределе прочности. Вековые каштаны накренились почти до земли, стволы затрещали, и ветви неистово ударили по стенам соседних зданий, над крыльцом их подъезда оторвало козырёк, с крыши снесло несколько кусков черепицы.

Каргер соединил ладони перед собой и выдохнул какие-то звуки, но стали они написаны огнём. Руки его были полностью в крови. Кай вдруг понял, что рукава и спина его тоже промокли. Одежда Каргера была насквозь пропитана кровью

Кай заметил, что знак над их головами, многолучевой купол, обрёл совершенно чёткую форму. Две зеркально наложенных друг на друга фигуры, одна из голубых сияющих нитей, вторая из слепящих золотистых лучей внезапно слились в звезду, в глубь которой уходила лестница Каргера. В следующий миг купол исторг столь мощную волну света, что перерезал плотную завесу из мрака и залил сиянием каждый уголок каждый закоулок между домами на перекрёстке пустынных улиц. И мощь этого знака была настолько велика, что багрово-чёрный клубящийся вихрь из тысячи языков с гудящим металлическим рёвом отпрянул тысячей колец и зашатался.

– Ты осмелился ударить по мне Тьмой? Моей Силой?! МЕНЯ?!! МОИМ ЩИТОМ!? – тысяча гневных глаз вырвались из разлома.

– Ты, помнится, что-то говорил о моём чаромудрии!

В следующий миг звезда обрушилась вниз ливнем из голубых струй. Кай почувствовал прохладу и прилив сил. – Говоришь, дорога тебе Гардариния? Древо умирает. Нити духа тают. Тьма вышла из-под твоего управления. Слишком много терпимости. Слишком много страстей.

– Я скучаю, – буркнуло в ответ со вздохом, и взгляды из колец тьмы приняли почти застенчиво-милое выражение.