Орхидеи в крови
– Зачем? – еще раз повторила Олеся, словно пустая комната могла ей чем-то помочь и начала собираться в школу. Сегодня был первый день выпускных экзаменов, и опаздывать категорически запрещалось. Олеся напялила серенький костюмчик, сделала хвостик на голове и понеслась на работу.
Возле «Булочной» она столкнулась с Татьяной Борисовной, учительницей английского языка. Тоже молодая и начинающая, Татьяна Борисовна была просто пропитана карьерным ростом и «правильным воспитанием подрастающего поколения».
– Здравствуйте, Олеся Викторовна, – Татьяна Борисовна сделала недовольную мину. – Вы представляете себе, что позволяют нынешние детки?
– Что? – Олеся пыталась вспомнить цифры, которые ей диктовал во сне Павлик, и совсем не слушала Татьяну. – Что?
– Я говорю, – тщательно прожевывая каждую букву, ответила женщина, – что у современной молодежи нет никакой морали. Вот вчера, например, я видела Соломонову из 10 «А», она целовалась около подъезда с мальчиком. Прямо на улице! Возмутительно!
Олеся про себя усмехнулась, год назад Татьяна Борисовна, не состоящая в браке, родила девочку, неизвестно от кого. И всему педагогическому составу 56 школы, конечно, было известно, что мужа или даже постоянного друга у нее нет.
– Почему возмутительно? – Олеська зачем-то ввязалась в этот глупейший разговор. – Они, наверное, любят друг друга?
– Любят? – Татьяна Борисовна сотрясалась от праведного гнева. Орлиный нос покрылся красными пятнами. – Любят? Вот поставят штамп в паспорте, потом пусть и любятся!
Олеся еще раз пожала плечами и промолчала, наконец, они поднялись наверх, и Татьяна Борисовна толкнула тяжелую школьную дверь:
– Проходите, Олеся Викторовна, – молодую учительницу разрывали какие-то сомнения. – А Вы, ну, собираетесь в экспедицию?
– В экспедицию? – Олеська замерла на месте, и тотчас на нее налетели две девочки-первоклашки:
– Извините, – пискнули девчонки и помчались в столовую.
– Как экспедиция? – Олеся ничего не понимала. – Я первый раз об этом слышу.
Татьяна Борисовна залилась краской и отмахнулась:
– Ну, значит, я что-то перепутала, – и быстрым шагом пошла к учительской.
– Подождите, – Олеся догнала ее через пару метров. – Что за экспедиция? Куда?
Вместе они зашли в кабинет, а Олеся продолжала громко вопрошать:
– Да объясните же мне, наконец!
– Здрасте! – «физкультурник» Семен дурашливо поклонился вошедшим женщинам. Татьяна Борисовна надменно поджала губы, а Олеся приветливо улыбнулась в ответ.
– Вы что, Олеся Викторовна, до сих пор ничего не знаете про школьную экспедицию? – Учительница географии, Мария Соломоновна, подошла вплотную. – Как это Вы так умудрились?
– Ничего не понимаю – Олеся без сил опустилась на стул. – Все меня спрашивают, но никто, никто ничего не объясняет.
– Я объясню, – Зоя Михайловна, слоновьей походкой прошла в свой кабинет. – Зайдите ко мне, Олеся Викторовна.
Олеся удивленно вытаращила глаза, но, покорно опустив голову, вошла в кабинет завуча:
– Здравствуйте, Зоя Михайловна.
– Привет, привет, – завуч не обращала на Олеську никакого внимания. Она медленно стянула с себя плащ, потом так же медленно повесила его на плечики, подошла к зеркалу и чуть подправила тщательно уложенные, блондинистые волосы. Потом села напротив Олеси и еще некоторое время с интересом разглядывала длиннющие, перламутровые ногти на руках. – Так значит, Вы ничего не знали? – с поддельным удивлением переспросила она.
– Ничего, – Олеся мотнула головой. – Сегодня меня про это спросила Татьяна Борисовна!
– Да? – завуч подняла брови «домиком». – А зачем?
– Что зачем? – Олеся была совершено, сбита с толку.
– Вы опаздываете, – Зоя Михайловна как бы ненароком взглянула на часы. – У Вас сейчас начнется экзамен. Зайдите ко мне завтра, вот тогда и поговорим.
Олеся молча поднялась и вышла из кабинета, на душе было муторно, словно от нее скрыли что-то важное. Но едва ей стоило переступить порог своего класса, как она тотчас забыла обо всем, всматриваясь в напряженные мордашки «выпускников».
– Здравствуйте, давайте начнем, – Олеся подошла к учительскому столу.
И начался обычный рабочий день. К обеду в классе остался только один мальчик, Влад, красный, с испариной на лбу он пытался рассказать про «растительность тропических лесов Азии».
– Ну, значит, так, – наконец подытожил свой рассказ парень и облегченно выдохнул. – Сколько?
– Три, – ответила Олеся и улыбнулась. – Мало?
– Мало, – Влад обиделся. – Папа специально для нашей школы поездку организовал, а Вы мне тройку ставите! – и надул губы.
– Какую поездку? – Олеся удивленно подняла глаза.
– Да ладно, будто Вы не знаете!
– Не знаю. Честно.
Влад удивленно взглянул на учителку и объяснил:
– Вы знаете кто мой папа?
– Конечно. Одни из самых известных предпринимателей нашего города. А что?
– А то! – Влад потер руки. – Его наша директриса попросила спонсировать поездку в Азию, и он согласился. Насколько я знаю, туда едут несколько училок, парочка ребят и завуч. А Вы разве не собираетесь?
– Я? Нет. А зачем мне туда ехать? – Олеська все еще не могла понять, что это и есть та самая загадочная экспедиция, про которую сегодня утром интересовалась Татьяна Борисовна. – Что мне там делать?
Влад ошарашено уставился на Олесю:
– Так, это, ну едут то за орхидеями. Вы чего? Ведь вся школа знает, что Ваш музей орхидей должен в этом году выступать на областной выставке.
– В городской, – машинально поправила парня Олеся и переспросила еще раз. – А зачем это твоему папе это надо?
– Так это, благотворительность это модно, да и характеристика мне нужна для института, – гоготнул Влад. – А Вы что, серьезно ничего не знали?
Олеся мотнула головой и молча протянула парню дневник:
– Мне идти?
Олеся утвердительно кивнула, и как только Влад вышел из класса, Олеська быстренько собрала все бумаги и рванула в учительскую.
– Зоя Михайловна на месте?
И не дожидаясь ответа, зашла в кабинет:
– Почему я об этом ничего не знала?
– Ну, во-первых, здравствуй, – завуч недовольно оторвалась от чтения какого-то женского журнала. На развороте красовалась ухоженное личико модели. – Садись.
Олеся села и выразительно замолчала.
– Не надо на меня так смотреть, милая! Эта экспедиция на Малаккский полуостров, по его восточному побережью, к Южно-Китайскому морю.
– Но музей-то орхидей я организовала! – не выдержала Олеся. – А Вы меня даже в известность не поставили.
– В Вашем музее нет ни одного цветка! – взорвалась завуч.
– Конечно, потому что Вы там уже второй месяц делаете ремонт и цветы я держу дома! – огрызнулась Олеся, «сволочь, ты, Федечка, как меня подвел».
– Ну, это неважно, – Зоя Михайловна взяла себя в руки. – Просто мы решили, что Вы туда не захотите ехать. Там комары, эти, как их, малярийные, гады всякие.
– И кто туда едет? – Олеся уставилась на женщину тяжелым взглядом.
– Влад Тихомиров их одиннадцатого «А», парочка преподавателей из местного Университета, ну еще Татьяна Борисовна, в качестве переводчика, я, и сам Тихомиров, естественно.
– А биологи Вам в этой поездке не нужны? Я правильно Вас поняла? – Олеся саркастически ухмыльнулась. – Действительно, орхидеи может собрать и переводчик.
– Ну, прекратите, – завуч поморщилась как от зубной боли и перешла на «Вы», – Вы все равно уже не сможете с нами поехать.
– Почему?
– Потому что Вам надо было сделать кучу прививок, а для некоторых нужна повторная вакцинация. Да и нельзя ставить прививки за один раз, кучей так сказать, организм то не справиться.
– Я поеду так, – Олеся сама не понимала, что на нее вдруг нашло.
– Рискуете, – зло отчеканила завуч. – Очень рискуете.
– Ничего страшного. Так, когда мы собираемся? – Олеся сделала ударение на слове «мы».
– Через две недели, седьмого июня. Подумайте Олеся Викторовна хорошо, а завтра мы с Вами поговорим об этом еще раз.
Олеська не прощаясь, вышла из кабинета и почти выбежала из гимназии.
«Значит, они решили меня кинуть. Ну, то что, мать Татьяны Борисовны подруга нашей директрисы все знают. Значит, в экспедицию едут одни «блатные», отдыхать нахаляву, мать их», Олеська зло бежала домой.
Немного успокоившись, уже за кружкой ароматного чая с вареньем, Олеська решила, что действительно, зачем ей туда ехать? Далеко и страшно, а музей все равно придется просто закрыть. На время.
– К чему мне эти приключения на одно место? – вслух спросила себя Олеся и окончательно решила. – Не поеду.
Федор пришел, как и ожидала Олеся, с двумя горшками орхидей и искренне попросил у жены прощения за вчерашнее:
– Олеся, я так взбесился, когда вернулся домой, котлеты сгорели, вода из кастрюли выкипела, вонь страшная, а тебя дома нет. Ну, ты же женщина, как так можно? Мне иногда кажется, что кроме твоих орхидей тебя вообще больше ничего не волнует, даже родной муж.
Глава 5
Марина ждала Воронина, сидя у окна в спальне, неподвижно и обреченно, словно верный пес Хатико. К пяти утра у нее потемнело в глазах и стало тошнить от усталости и напряжения. Ей казалось, что кто-то стучится в дверь, и тогда она бежала открывать, а там – никого. Марина поняла, что это последний сигнал от измученного организма и решила немного взбодриться. Женщина прошла на кухню и сварила крепчайший кофе, такой крепкий, что он казался почти густым. Красная кружка, на удивление, хранила отпечатки чьих-то грязных пальцев, но Марина только безразлично отметила пятна и вылила содержимое «турочки» в стакан. Вкуса кофе она не почувствовала, просто пила обжигающую жидкость и старалась не думать про загулявшего мужа. Сотовый телефон Воронина был отключен, и где он провел эту ночь, Марина знать не хотела. Размышляла она и о том, что потерять Воронина не может, просто не может ни при каких условиях. И тут же ей так некстати, вспомнился Дима, можно сказать случайный знакомый.
Когда муж к ней так откровенно охладел, и секса в их жизни стало меньше, чем грязной посуды в мойке, Марина решила завести себе друга, чтобы заставить Воронина ревновать.
С Димой они познакомились на книжной выставке, и с первой же минуты он проникся к ней симпатией. Сбегал в буфет, купил два апельсина, как выяснилось позже, это был первый и последний знак внимания и начал говорить. Долго и умно. О теософии и нашем месте в этом мире, о порочности денег и всепродажности, о том, как его не понимает жена и как он больше физически не может спать в обнимку с темнотой. Марина слушала в пол-уха, разглядывая ужасные, дешевые ботинки «гения», старые брюки с вытертым до блеска задом, небритое лицо и огромные прыщи на шее. Почему-то именно прыщи просто приковали ее внимание. Она хотела, искреннее хотела, послушать про великое и прекрасное, о котором с таким воодушевлением говорил Дима, а ее взгляд, как назло, намертво прилепился к вулканообразным наростам, с белой головкой. Марину передернуло, и она поняла, что переспать с Димой не сможет ни при каких условиях, поэтому оставался второй вариант – дружить. А для настоящей дружбы надо было понять тонкую душу непризнанного гения. И они начали встречаться.
Дима носил ей книги, много умных книг, рассказывал про Штаты, куда он выезжал по работе пару раз. Новый знакомый оказался преподавателем местного университета, этакий книжный червь с замашками киношного ковбоя, наверное, его идеалом был Индиана Джонс. Марина страшно боялась, что их увидят вместе на улице, таким жалким, мятым и потрепанным выглядел «Индиана Джонс» и поэтому когда Дима пригласил ее в пустую аудиторию поговорить, моментально согласилась. Что тогда на нее нашло, она, и сама не знала, но под тусклым взглядом непризнанного гения, Марина, опустив глаза в пол, рассказала о себе все. Все без утайки, практически первому встречному человеку. Наверное, так сказался дефицит общения. Дима ее внимательно выслушал и посоветовал подать милостыню.
– Тебе сразу же будет легче! – уверенно заявил он. – В наше время женщины стали такими меркантильными. И думают только о деньгах!
На Диме была рубашка неопределенного цвета с закатанными рукавами, все те же брюки и безобразные сандалии, так некстати, демонстрировавшие рваный носок и желтый, больной ноготь на большом пальце правой ноги. Марина только на третьей встрече решила рассмотреть своего друга поближе. Да, все такая же ужасная небритость на худом, впалом лице, давно немытые волосы и хлопья перхоти на плечах. Марина размышляла почему «гений» не моется, а Дима, пересказывал ей один из рассказов О, Генри.
Четвертой встречи не было. Они поговорили по телефону, и Марина поняла, что ее просто, по – настоящему тошнит. Дима долго пересказывал ей один из романов Лукьяненко, потом пустился в разговоры о вечном, о глупости женщин и о продажности людей. И Марина не выдержала:
– Дим, но ведь все мы работаем и из-за денег тоже. Почти все. Деньгами могут не интересоваться только безумные или дети олигархов. Как ты не понимаешь? Деньги – это лекарства, это образование для детей. Просто не надо возводить их в культ, и не надо зарабатывать их любыми способами. Вот и все. Но к чему отвергать огромную роль денег в жизни человека? Я не отрицаю призвание человека в жизни, альтруизм, но деньги – это слишком серьезно, что бы их игнорировать вообще.
Дима долго молчал, а потом выдал:
– Надо думать о спасении души, о творческом взлете, а не о материальных благах.
Марину прорвало:
– У тебя дети есть? Есть? Сын, говоришь. Десяти лет? Понятно. И что, кто его содержит? Кто покупает ему игрушки, кто будет оплачивать его образование? Да кто его просто кормит? Жена? Здорово. А ты, значит, занимаешься вечным? А чем, можно спросить? Где твои шедевры? Творческие взлеты, как ты говоришь, к чему привели? Ты сделал хоть что-то путное в своей жизни?
Марина едва сдержалась, чтобы не посоветовать Диме, сначала вымыть шею и сменить брюки, а уж потом говорить о вечном. Дима повесил трубку, напоследок сказав ей, что она обыкновенная меркантильная дура.
И Марина облегченно выдохнула, ее только смущало, что она не успела отдать гению три книги в рваном пакете, которые тот засунул ей при последней встрече в руку. Дружбы тоже не получилось, мужу ревновать было не к кому.
А Воронин так и не пришел. Стрелка на часах едва дернулась и застыла на цифре семь. Семь утра. Марина поднялась со стула и пошла одеваться. Впереди был долгий, рабочий день.
На улице ее настроение немного поднялось, может быть, так подействовала наступившая весна и великолепная погода, а может просто утренний кофе, наконец, начал действовать. Насколько Марина помнила, вычитав в каком-то умном журнале, что кофеин возбуждает организм минут через сорок после его употребления. Или через тридцать. Или через два часа. Марина шагнула в полупустую «маршрутку» и протянула мелочь за проезд. Водитель резко двинулся вперед, и ее хорошенько занесло в сторону. Громко ойкнув, Марина повалилась на молодого мужчину «кавказкой национальности» сидевшего рядом.
– Простите, – пробормотала она, судорожно хватаясь рукой за соседнее кресло.
– Ничего, ничего, – улыбнулся кавказец и отвернулся к окну.
Марина, наконец, тоже опустилась на свое место, и еще раз мельком взглянув на мужчину, снова ударилась в воспоминания. Вторым эпизодом в ее поиске «друга-любовника» стал Сережа. Марина умудрилась познакомиться в Интернете, на сайте знакомств, прямо на рабочем месте. Иногда вечерами, когда все дебиты – кредиты были сведены, она задерживалась под каким-нибудь благовидным предлогом, а сама висела в чате. Сергей оказался очень вежлив и мягко настойчив, полтора месяца ушло на виртуальное общение, еще две недели Марина взяла на раздумье, в течение которых Сергей писал ей крайне нежные письма. Потом они начали общаться по телефону, Марина звонила Сергею домой и они говорили обо всем. Марина без утайки рассказала новому знакомому о том, что замужем, но добавила, «мы совсем не понимаем друг друга». Сергей рассказал ей о себе, он детский врач, и этот факт сразу же поднял рейтинг Сергея в глазах Марины пунктов на десять. Она почему-то считала, что детский врач не может быть плохим человеком. Еще спустя пару дней Марина дала ему номер своего сотового телефона. И Сергей стал регулярно скидывать милые, задорные смс-ки. И вот они договорились о встрече.
Марина пришла точно в назначенное время, посчитав, все эти заморочки с обязательным опозданием на десять минут, бабской дурью. Сергей опоздал минут на пять. Еще издали, увидев невысокого, черного как смоль кавказца Марина внутренне напряглась:
– Вы, Марина? – он подошел к ней.
– Я, – пискнула Марина, страшно разочаровавшись. Она ни в коей мере не была нацисткой, то «лица кавказкой национальности» ее не прельщали, ну никак. Может быть, на нее мнение повлияли шаблонные стереотипы, так как большинство людей в ее городе знали кавказцев либо как торгашей на рынке, либо как бандитов все на том же рынке. Марина начала выдумывать какой-нибудь благовидный предлог, чтобы поскорее уйти и пока она перебирала в голове всевозможные варианты, Сергей пригласил ее в открытое кафе:
– Пойдем, поговорим, – буркнул он, на чистейшем русском языке. И хотя одет он был с налетом «горного» колорита: белая рубашка, кожаная жилетка, черные брюки и обязательные туфли с узкими носами, но смотрелся вполне прилично. Конечно, красивым его назвать было нельзя, даже на симпатичного он не тянул. Марина еще раз тяжело вздохнула и попросила горячий кофе. От пива и вина она категорично отказалась.
А дальше начался цирк. Сергей сел напротив и первым делом заявил, что замужние женщины его не интересуют, как будто этих двух месяцев виртуального общения не было в помине. Далее следовала длинная лекция о нравах его родины, где замужние женщины не имеют права гулять, куда им вздумается, потом лекция о вреде разводов, далее следовала лекция о влиянии разводов на психику людей.
Марина чувствовала себя полной дурой и шлюхой, Сергей (если его, конечно, так звали) тоже это почувствовал и начал «закручивать гайки».
– Мне женщины вообще не нужны, – наконец договорился он, – я не умею любить, тем более женщин.
– Но ведь так жить нельзя, – пискнула Марина, отпивая отвратительный на вкус кофе из пластмассового стакана. Надо же было хоть чем-то занять свои руки, и тогда она нервно перемешала ложечкой горячее пойло.
– А зачем ты меня пригласил на свидание? – рискнула спросить Марина.
– Ну, мне стало тебя жалко, думал, может, ждет девушка, надеется на что-то, – протянул Сергей, закурив в сотый раз, так и не спросив на это разрешение у Марины.
Марина обалдела, даже не зная как можно среагировать на такую наглую ложь. Ведь именно Сергей последние полторы недели заваливал ее смс-ками с просьбой о встрече.
– А надеяться то не на что, – сообщил, наконец, кавказец, как-то, грустно посмотрев на Марину. – Я привык, что женщины сами ищут встреч со мной.
Марина засобиралась домой, и Сергей вызвался ее проводить. Не доходя до ее дома, она завернула в первый попавшийся двор и сообщила, что они уже пришли.
– Где ты живешь? – поинтересовался Сергей.
– Вон в том подъезде, – Марина махнула рукой наугад.
– Зря ты мне это сказала! – помрачнел Сергей.
– Почему? – в который раз за этот вечер обалдела Марина.
– В женщине должна быть загадка, – выдал кавказец и холодно попрощавшись, ушел в противоположную сторону.
Едва Марина добежала до своего настоящего дома, как на сотовый пришла смс-ка от загадочного Сергея, «тебя действительно было хорошо со мной?»
Как говориться «без комментариев». Так на поисках друга-любовника Марина поставила жирную точку.
Маршрутка притормозила на остановке «Юбилейный универсам» и Марина засобиралась на выход. Она работала бухгалтером-кассиром в огромном супермаркете. Но перед тем как юркнуть в открытую дверь служебного входа, она достала сотовый телефон и еще раз позвонила мужу. «Абонент временно…», Марина жалобно всхлипнула и, недослушав автоматический голос, бросила телефон в сумочку.
Глава 6
Анжи запрещалось выходить на улицу без сопровождения мужа.
– Это для твоей же безопасности, – объяснял Ия, закрывая дверь на ключ. – Когда я приду с работы, мы погуляем.
Единственной отрадой для Ани теперь был компьютер и все тот же Интернет. Анжи надеялась с его помощью познакомиться с новым мужчиной, на этот раз для того, что бы сбежать от Ия.
– Ну, Азии мне уже по горлышко хватит, – решила Аня и зарегистрировалась на германском чате знакомств. – Пора осваивать Европу.
Анжи несколько дней назад разместила свои фото на сайте знакомств и теперь с нетерпением ожидала результатов. Но пока в ее личной почте было всего три сообщения, и эти претенденты на ее руку и сердце не выдерживали даже малейшей критики. Один выслал Анжи свое фото, на котором он со спущенными штанами спал на унитазе, а на коленях у него покоилась засохшая блевотина. Анжи вздрогнула и удалила письмо, а адрес «жениха» поместила в «черный список».
– Идиот, какой идиот, – выругалась девушка и поморщилась. Отвратительная фотография до сих пор стояла у нее перед глазами, словно увиденное обожгло ей сетчатку.
Остальные письма были так, ни о чем – привет, как жизнь, пиши. Но оба мужчины были далеко возрастные от 55 до 69 лет. При этом один даже выслал свое фото, от которого Анжи лучше не стало, обычный, сморщенный старичок – «бюргер».
– Ну, давай же, давай, – Аня нетерпеливо постукивала пальчиками по столу. Далеко не последней модели компьютер долго «грузил» информацию с модема.
Так и есть, пришло новое письмо, Анжи впилась глазами в монитор, пытаясь понять, от кого пришло это сообщение. «Открыв» послание она с удовольствием отметила, что на этот раз, вроде бы, судьба повернулась к ней лицом.
«Привет! Мне очень-очень понравилась ты. Меня зовут Сергей. Я четыре года как живу в Германии, в Дрездене. Свое фото прилагаю. Пиши. Да, мне 28 лет, женат не был»
Аня внимательно рассматривала фотографию, и чем дольше она в нее всматривалась, тем сильнее ей нравился Сергей. Брюнет, с небольшой сексуальной бородкой, темные глаза и мощные плечи.
«Привет. Меня зовут Аня. Ты мне тоже очень понравился. Пиши, спрашивай, отвечу. Я сейчас живу в Бангкоке. Аня».
Она нажала «enter» и отправила письмо адресату. Теперь оставалось только ждать.
Анжи отошла от компьютера и решила чем-нибудь перекусить, но по дороге на кухню, она вышла на балкон и в первый раз за последние месяцы счастливо улыбнулась. Аня присела на маленький стульчик и вспомнила свой первый день в этом городе.
Из международного аэропорта «Дон Муанг» они с Ия ехали в «тук-туке», открытой трехколесной штуковине с навесом и сиденьем на двоих. Девушка находилась в шоке огромнейший мегаполис, где соседствуют ультрасовременные, величественные здания из стекла и бетона, и совсем рядом, к ним жмутся лачуги из бамбука и как будто из картона. А сколько народу! Пропасть людей, такое ощущение, словно кто-то потревожил гигантский муравейник. Конечно, Аня бывала несколько раз в Москве, и даже тогда ее неприятно поразил мегаполис. Но утренний Бангкок не шел ни в какое сравнение с родной столицей, теперь казавшейся Ане, всего лишь небольшим уютным городком. Современные скоростные эстакады на уровне 15–30 метров над землей вообще повергли девушку в священный трепет, Аня чувствовала себя героиней одного из фильмов – ужасов, случайно попавшей в далекое будущее. А когда Аня разглядела среди сигналящих машин и полицейских в марлевых повязках, прямо посреди дороги, монаха, верхом на слоне, ей по-настоящему стало плохо. Нет, она была просто не готова переварить все увиденное.
Теперь же Аня видит все это каждый день, но только из своего окна. А когда Ия, выводящий ее словно собачку «по нужде», разрешает ей немного погулять около дома, Анжи радуется как ребенок. Ее уже давно перестали пугать омары, рапаны, устрицы и улитки, выставленные во льду на лотках открытых ресторанов и уличных кафе. Одна такая «кафешка» как раз и находиться напротив дома Ия, и Аня каждый раз с удовольствием вдыхает сладкий аромат пряной еды. Даже несмотря на то, что муж так ни разу и не предложил ей туда зайти и чего-нибудь перекусить. При мыслях о еде, у Ани недовольно забурчал голодный желудок, и она решила закончить начатое. Девушка поднялась со стульчика и прошла на кухню. Стакан сока и сухое печенье – обычный завтрак, но как ей хочется молока. Обычного коровьего молока! В Азии вообще очень туго с молочными продуктами и Аня тяжело вздохнула.
– Скоро выпадут зубы и волосы, – грустно отметила Анжи и вернулась к компьютеру, который возвещал о новом письме.
– Ура, – вполголоса пропела девушка и «открыла» только что пришедший от Сергея ответ.
«Моя аська 90256234875. Стучись. Жду»
Аня схватила карандаш и записала цифры на первую, попавшуюся под руку бумажку.
