Что юноша душой был одинок.
Не всё даётся сразу, нужно выждать.
Скрипач не тратил время своё зря.
При нём происходило возмужанье
Помощника – летящего коня.
Жеребчик стал высоким и красивым,
Что трудно взгляд надолго оторвать.
Он часто подходил, как друг к Давиду,
И даже позволял себя обнять,
Покорно, грациозно преклонялся,
Как будто приглашая покатать,
А может для того, чтоб парень вспомнил,
Что должен был давно уже сказать.
И вот в конце означенного срока,
Когда поднялся он до скакуна,
И был готов, набравшись мощной силы,
Лететь по небу с ночи до утра,
Настало время и для снаряженья.
Давид дал кличку другу – Огонёк,
С характером таким, как он весёлым,
Иначе зваться конь его не мог.
А может это было специально,
Чтобы никто другой не подозвал.
Напрашивался Воронок и Ворон,
Но он его тогда бы потерял.
Нетрудно было просто догадаться
Созвучно цвету лошадь подозвать.
Огонь внутри него никто не видел,
Лишь музыкант один мог это знать!
Давид сказал: «Дружок мой, приоденься!
Готовься к путешествию. Пора!»
На Огоньке вмиг сбруя появилась,
Что с виду позолоченной была.
Она смотрелась ярко и богато,
И всё же была очень тяжела.
Строением своим не позволяла
Раскрыть коню в полёте два крыла,
Что скакуна от прочих отличало,
Являясь самым важным из всего.
Поэтому скрипач сказал негромко:
«Переоденься!» – больше ничего.
И тут же Огонёк оделся в сбрую,
Не хуже прежней, но из серебра.
И в ней, как в первой, было недоступным
Явить в разбеге два больших крыла.
И юноша опять не согласился,
Ведь самым главным был, как раз полёт,
А также, чтоб при этом удержаться,
Когда скакун под облако взовьёт.
Поэтому пришлось опять Давиду