Себя не помня, как сошёл с ума.
Присутствие своё он обозначил,
Сорвав с Давида дареный платок.
Лишь по глазам – души отображенью,
Он что-то разузнать о парне мог.
Давид же произнёс: «Условье было,
Что в комнате останемся одни.
Мне нужно непременно Вам до ночи
Раскрыть причину долгого пути.
Заметьте, что платок был снят не мною.
Пришёл я не затем, чтобы смотреть.
Желание моё совсем иное.
И внутрь меня ненадобно глядеть.
Я думаю, что глаз не открывая,
Сейчас, кто за спиной, Вам расскажу.
Тогда Вы мне поверите, надеюсь,
Коль человека точно опишу.
Хоть время ещё есть, но его мало.
Игру со мной затеяли Вы зря.
Итак: немолодой, худой, горбатый,
С глазами злыми, полными огня.
Нос тонкий и немного крючковатый.
На нём прекрасный, тёмный балахон,
Чтоб быть неузнаваемым. Обычно
Он часто одевает капюшон.
Но внешний вид, наверное, не важен,
Я точно знаю, кто сей человек.
Он ворожить пытался за спиною,
Ведь узнаёт так часто обо всех.
При нём я глаз, конечно, не открою.
Не потому, что я его боюсь.
Мне кажется, при этом человеке
Я в нужный час победы не добьюсь.
Ему не стоит долго и упорно
По вашей просьбе заниматься мной.
Ведь я пришёл сюда, чтобы поведать,
Что к Вам флот направляется с войной.
Смотреть на Вашу дочь и восхищаться,
Нет в мыслях – это просто ни к чему.
Моё желанье – сохраненье мира.
Позвольте лишь, и я Вам помогу».
Колдун был зол и очень недоволен.
Ему хотелось бросить взгляд в глаза
Пришедшему загадочному гостю,
Что мог творить, похоже, чудеса.
И это чародея задевало, страшило,
Что тот больше знал, чем он.
Тем самым в пониманьи господина,
Принизив его первенство. Притом
Взгляд зоркий колдуна тотчас приметил