Игры Стражей

Размещая истории на страницах электронных дневников с ограниченным доступом, она всеми способами избегала критики профессионалов. Нельзя сказать, чтобы София не жаждала славы, отнюдь, просто боялась быть осмеянной. Тщеславие доморощенной сочинительницы не было готово к нападкам извне.

– Мадам, не пропустите, следующая остановка – ваша, – вежливое напоминание проходящего мимо контролера отвлекло ее от раздумий.

Еще одна гостиница для экспертизы. Остался всего один пункт утомительной командировки, и все!! Пошли все к черту!

Она выпросила у шефа две недели отпуска, которые намеревалась провести в любимом отеле на Холме.

За окном поезда показались предместья города Веве. Над ним в облаках, опустившихся на гору Монт-Пелерин, возвышался последний отель, которому предстояло подвергнуться ее проверке.

Что говорить – у нее достаточно прибыльная работа, интересная поначалу и порядком надоевшая через десяток лет, но, тем не менее, оставляющая задел на черный день.

Начав с должности помощника сейлзменеджера, она быстро сменила несколько амплуа. Аниматор в испанском отеле летом, представитель на горнолыжном курорте зимой, оператор по бронированию индивидуальных услуг и, наконец, руководитель vip-отдела небольшой компании.

Пятнадцать лет непрерывного стажа. И вдруг – диаметрально противоположная область. Туризм заменила гостиничная сфера. Палка о двух концах.

«Тайный гость» в российском представительстве глобальной гостиничной корпорации, эксперт качества услуг, предоставляемых цепочными отелями, цензор их категории и звездности к вашим услугам. Несколько лет назад было в тренде скандальное телешоу о ревизорах. София и была тем самым – беспристрастным Ревиззоро.

Но только так она никогда не представлялась.

Ее роль – инкогнито, она – миссис Никто. Ее профессиональная маска – случайный гость. Любой из нас.

А начиналось все не просто.

Много лет назад выбор профессии навсегда изменил ее жизнь. В самом конце лихих девяностых, а точнее на изломе веков, в миллениум, она поняла, что путь к мечте достижим. Он идет параллельно с ее унылой строевой жизнью, надо лишь свернуть в потаенный переулок с широкого, ярко освещенного проспекта, истоптанного до блеска солдатскими сапогами.

– А как же семейная династия, дочка? Что скажет наш дедушка? Томилины- все военные…

София мужественно стерпела укор. Для нее намного важнее мнение покойного отца – уж он то не испугался и пошел всем наперекор, в стране победившего атеизма неожиданно принял сан и мужественно стерпел развод со следовавшей по семейным стопам и дослужившейся аж до капитанских звездочек супругой. Семейная размолвка обернулось катастрофой вселенского масштаба, сильно подорвавшей здоровье отца Владимира и вбившей несколько крепких гвоздей в его гроб. София знала, что прояви она слабину, мама-капитан ее быстро сломает, поэтому молчала до последнего. Хватит исполнять чужую и бездарную роль! Генералу в запасе уже все равно, жизнь дедушки сравнима с существованием кустика алоэ, которому важен своевременный полив и солнечный свет.

Раз! – и легким движением руки с ее плеч слетели погоны старшего лейтенанта.

Два! – и она, не обращая внимания на гневные протесты и слезы матери, села за парту школы туризма рядом со вчерашними выпускниками школ.

Три! – и она уже на стажировке в одной из туристических компаний, где, не обращая внимания на надменные взгляды старожилов, терпеливо наверстывала упущенное время, впитывала кожей новые знания. Спешила, понимая, что опаздывает.

И успела.

Успела в последний момент очень круто изменить свою жизнь.

Сейчас она вспоминает о том времен и кажется, что ей все приснилось. Приснилась строгая, отпаренная утюгом военная форма, скромные туфельки и освещенный утренним солнцем плацдарм. И ежедневное построение. И странные фразы – «так точно» и «разрешите доложить», как-то неестественно, картонно звучавшие в ее исполнении.

Нелепая и плохо сыгранная роль? Жизнь понарошку? Или просто репетиция с треском провалившейся маминой постановки?

Выбор нового пути повлек за собой незамедлительное разрушение прежнего уютного мирка, где с утра она «маршировала» под дудку комдива, а вечером отчитывалась собственному мужу.

Очень быстро исчезла ячейка общества, в которой присутствовал некто, более десятка лет считавшийся законной половиной. Осколки мозаики, сохранившейся в ее памяти, позволяли вспомнить день, когда она собирала мужа на первую и последнюю встречу с одноклассниками. Вот нелепость: социальная сеть, созданная с целью объединять людей, обернулась разрушением судеб.

София выбирала мужу новый костюм, рубашку и модный галстук, наглаживала стрелки на брюках… Она очень старалась.…Чтобы через пару дней узнать непоправимое:

«Прошло десять лет после выпускного. Я всегда любила тебя, Коленька. Очень сильно любила и ждала. Нашу встречу определила судьба. Не знаю, как ты, но я уже завтра подам на развод… А там будь, что будет. Нельзя противиться любви, мой дорогой. Ты не поможешь перевезти вещи к маме?»

Муж исчез из жизни Софии вместе с перевозкой вещей к «маме», ушел к вернувшейся из небытия первой любви, к соседке по парте.

Единственной претензией очнувшегося «десятиклассника» была брошенная через порог фраза:

– Ты предала нашу семью, посвятив себя только работе. Даже ребенка и того не смогла мне родить, ничтожество!

Сейчас, вспоминая об этом, София уже смеется. Ей легко. Раньше она недоумевала, как за все это время не разглядела в милом очкарике, переписывающем для нее в институте лекции, абсолютного слепца и душевного импотента.

«Ничтожество»…

Если женщина не смогла реализоваться в семье, ей остается жить для карьеры и никогда, слышите, никогда не называться «ничтожеством»!

Она начала работать экспертом около пяти лет назад. Путешествуя по Европе, посещая один за другим отели, открывающиеся после реконструкции, София, скрепя сердце, подводила неутешительные итоги.

Смелость очертаний, полет мечты архитекторов, порой запредельный юмор дизайнеров интерьеров постепенно исчерпывали себя. Отели приобретали общие черты модернизированных, перенасыщенных технологичными новинками, хай-тековских клонов. Декораторы, работающие над отделкой будущих шедевров, развлекались, словно на спор, перегружая примитивное пространство ценнейшими породами дерева, абстракциями из редких камней или гигантскими инсталляциями кристаллов «Сваровски». Параллелепипеды с закованными в стекло железобетонными скелетами были полностью лишены жизни. Острые, рваные абрисы техноградных уродцев не гармонировали с природой, вырывались из нее с отчаянным криком.

Огромные суммы, тратящиеся на реновацию, не находили должного отклика в душах постоянных гостей… Или лишь у крайне малого их числа.

Несмотря на бурно развивающиеся технологии, две трети богатых и сильных мира сего предпочитали волшебство ускользающего, умирающего на глазах изящного века. Его тайну, готовую исчезнуть навсегда и поэтому столь ценную.

Она, как хорошее вино, приобретала вкус столетиями.

Некоторые дальновидные дизайнеры научились сочетать в фасадах зданий и в линиях отделки элементы фьюжна, объединяющего новые веяния и наследие прошлого.

Проводя экспертизу таких отелей, София брала простительный грех на душу: она слегка завышала баллы и сознательно не замечала огрехов обслуживания.

Она позволяла себе расслабиться и отдохнуть, не фиксируя внимание на отрицательных моментах в поведении штата при размещении, на не услужливости или нерасторопности официантов и горничных.

Заполнив основные графы анкеты, на следующий день она покидала отели с чувством выполненного долга.

Обычно в путевом листе ее ежеквартальных проверок наряду с жемчужинами архитектурного микса присутствовала пара дизайнерских отелей, которые также требовали экспертизы качества.

Ночевки в них она воспринимала как издержки профессии, как малую толику зла, которое обязано существовать наряду с произведениями искусства.

До сего времени, имея достаточный вес и опыт работы в холдинге, София могла избегать экспертизы линии уникальных отелей, не имеющих звездности. Она предоставила молодым коллегам «удовольствие» проводить ночи в птичьих гнездах, в домах-скворечниках, в перепрофилированных кабинах истребителей, в каютах подводных лодок, ледяных иглу или тюремных камерах.

Увы, ее сознание уже не расширялось до восприятия идей маниакальных дизайнеров современности.

Исследуя старушку Европу, она могла по пальцам одной руки перечесть гостиничные комплексы, нетронутые цивилизацией, сохранившие дух прошлого, не позволившие ноу-хау прикоснуться к себе. Точнее, не позволившие изменить свой внешний облик: начинка, как правило, подвергалась усовершенствованиям.

Одним из них был ОН – отель на южном берегу Женевского озера. Великолепный образец стиля бель

пок[5 - «Стиль прекрасной эпохи», он же стиль модерн, ар нуво, югендстиль и т. д.], знаменитый «Роял Парк», воздвигнутый в 1907 году как резиденция Эдуарда VII, английского монарха, так полюбившего водуазские вина.

Именно туда лежал ее путь по окончании утомительной командировки.

София влюбилась в этот отель в первого взгляда. Посетив его десять лет назад, она поняла, что из небольшого списка европейских паласов хочет возвращаться только сюда. «Король» покорил ее сердце в два счета. На раз – мелодичным скрипом узорчатых дверей, напомнившем открывающиеся теремки в любимых киносказках Рома, на два – приветственным порывом сквозняка с нотками восторженных и горьких воспоминаний в сложносочиненном букете из терпкой разомлевшей на солнце виноградной лозы, сладких ароматов монастырского сада, легкого щебета птиц, завораживающего шепота листвы, свежести ветра, веющего с озера, искренности белозубой улыбки портье, услужливости бармена, предлагающего surprise du chef[6 - «Сюрприз от шефа» (франц.).]… И, наконец, – доминирующей над всеми составляющими, парящей в воздухе загадочности, тайны, присущей всем отелям с историей. Одарив на пару ночей царственным гостеприимством, «Роял Парк» на веки вечные похитил ее душу.