Объект

Первый и Ханни с трудом сдерживались, чтобы не заржать. Леонид Павлович покраснел, уткнувшись глазами в стол. На его сухеньких морщинистых щеках выступили красные пятна.

– Ну, знаете… Когда нет карьерных перспектив…

Тут Айджан впилась в него взглядом и вдруг что-то произнесла на экзотической смеси шипяще-гортанных звуков, которые, как понял Первый, и являлись казахским языком.

Леонид смутился ещё сильнее, но что-то ей неуклюже ответил. Айджан рассмеялась, кивая, и добавила уже на понятном:

– И сама-то я родной язык подзабыла… Но кое-что ещё помню. Так что оба мы можем друг-друга поднатаскать… Если это нужно и?м…

Первый встретились взглядом с Ханни. Если бы они с ней тоже знали иностранный язык и были бы уверены в том, что у СЛОМа нет в штате других переводчиков, то могли бы общаться скрытно. Но увы, таких знаний не было по крайней мере у Первого.

Ну а третий «мужик», как выразилась недавно Айджан, оказался как раз-таки самым обычным взломщиком сейфов. Слегка «пришибленный» парень с бегающими вороватыми глазками. За столом он держался даже тише Фида. Но если айтишник вёл себя так от природной застенчивости, а потом и вовсе освоился в компании Ханни и Первого, то у новичка это было скорее профессиональной привычкой.

Взломщика звали Женя, по кличке, естественно, Джон. И он понимал, что с Ханни, Первым и Айджан лучше не шутить. Так что Женя сразу прибился к другому новичку. Словно хвостик привязался к спокойному, умному и довольно лояльному Фёдору, в котором при всём этом чувствовалась расчётливо скрываемая сила. А к тому же этим двоим предстояло работать вместе. Ясно было, что у «пациентов» образовались этакие рабочие двойки. Айтишники – Рейко и Фид, солдаты – Ханни и Первый. Думалось, что к ним присоединится Айджан, но теперь её, кажется, можно было ставить в связку к Леониду Павловичу – специалисту по иностранным языкам. Ну и Фёдор с Джоном – мастера по воровству и взлому.

Глава 5. Подготовка

Вот так и состоялось окончательное знакомство членов группы и началась их подготовка к авантюре, за которую кому-то из них обещали огромные деньги, а кому-то – покой и свободу. Например, в палату Первого вскоре заявился сам Кэп с клятвенными заверениями в том, что стараниями СЛОМа парень получит гражданство, достойное имя и (о, чудо!) собственную жилплощадь. Правда, Первый подозревал, что если бы его отпустили на все четыре стороны, он мог бы обратиться за этим в какую-нибудь миграционную службу или общество социальной защиты. Но, конечно же, его не отпустят. Уж точно не в трезвом рассудке, с ясной памятью обо всём этом.