Невероятная командировка. Попаданцы: из России – в СССР

– Ну тебя! Обычные, какие.

Она достала из сумки два прозрачных полиэтиленовых пакета. Сергей перевел дыхание.

Продавщица скривилась, увидев пакеты, и разочарованно принялась взвешивать пряники. Света смотрела на них скорбно и с глубоким подозрением. От печенья она вообще отвернулась. Но напомнила продавщице:

– Шоколадки не забудьте.

Продавщица высыпала на прилавок десять шикарных шоколадок. Твердая упаковка, в центре – овал и изящная белая балерина в нем. Хоть что-то осталось от сказочного мира изобилия…

Сзади к созданной ими двоими очереди пристроился Стас. Он заранее любезно улыбался продавщице.

Сергей убрал в свою сумку два больших пакета с «деликатесами». Светлана в свою – шоколадки. Они пошли к другому отделу.

Станислав ласково попросил продавщицу:

– И мне шоколадки.

Он достал 25-рублевку. И шепотом добавил:

– Десять штук. Еще конфет – по полкило тех и других. Без сдачи.

Продавщица подозрительно посмотрела на него, стрельнула глазами налево, направо… Быстро убрала купюру и выложила на прилавок пять шоколадок. Когда Стас их спрятал в свою сумку, еще пять.

– Спасибо, – сказал Станислав.

Продавщица облегченно вздохнула, вытащила из-под прилавка газету, свернула из нее пакет и начала взвешивать конфеты.

Света с Сергеем прошли по магазину, но не обнаружили больше ничего, заслуживающего внимания. Только чай в сомнительного вида упаковке, кофейный напиток «Золотой колос», а еще плавленые сырки и «Завтрак туриста».

– Родной! – обрадовано воскликнула Света, увидев консервные банки, про которые читала анекдоты. Продавщица недоуменно посмотрела на нее, а Сергей поспешно взял под руку и повел из магазина.

На улице Светлана хитро спросила:

– Думаешь, я не поняла, чего ты запаниковал насчет пакетов? Решил, что я вытащу какой-нибудь такой… с забугорными надписями? Ну, и что? Неужто в Москве иностранцев совсем нет? Может, мне подарили…

– Вот именно, – кивнул Сергей. – Может, подарили. Может, у тебя знакомый иностранец…

– У меня их десятка три… знакомых.

– Может, он тебя завербовал? Может, тебя надо на всякий случай проверить?

– Проверяй, так и быть! Но сначала давай съедим шоколадку. «Вдохновение».

Она развернула упаковку и, довольно улыбаясь, высыпала на ладонь тонкие, обернутые серебряной фольгой палочки.

– Бумажка не шуршит! Специально сделано, чтобы можно было разворачивать в зрительном зале прямо во время спектакля – и никому не мешать. Ни артистам, ни зрителям.

– А зачем во время спектакля есть шоколад?

– Ну как! Двойное удовольствие – и смотришь, и ешь. А если смотреть нечего, то утешение. Здорово, да? Вдохновение – и утешение. Бери, не проголодался, что ли?

Она обернулась: Стас уже вышел из магазина и направился вслед за ними.

– И куда мы теперь? – спросила Света, разворачивая уже третью шоколадную палочку. – В здешних гостиницах, как я понимаю, для нас «мест нет». И вообще «мест нет», насколько я помню рассказы про СССР. Или, может, нам найдутся?

– Нельзя в гостиницу… У нас документов нет. Ну, здешних.

– Нельзя. В гостиницу – нельзя, съезд накрылся, мой завтрашний репортаж в номер – тю-тю… Меня выгонят из редакции – сорвать такой материал! Что делать-то? Вот это невероятная командировочка получилась!…

– Надо уезжать.

– Но ты же москвич? Где ты живешь? Может, у тебя можно пристроиться? Или у твоих друзей? На одну-то ночь пустят…

Сергей чуть помедлил с ответом:

– Н-нет… Не получится. Я уже все выяснил. Нам надо уезжать.

– Вот уедем, а нас, может, искать будут.

– Нас уже ищут. Наверняка.

– Да нет! Я не здешних имею в виду, а наших. Ученых этих, что ли, или кто там еще? Тех, кто с лифтом эксперименты ставил.

– Там было слишком много прессы, – возразил Сергей. – Слишком много. Кто нас сегодня хватится? У меня некому. Только завтра вечером, когда потребуется материал в номер.

– Да, от меня тоже завтра репортажа ждут… Дыра на полосе будет. Нет, это кошмар! Может, мы попытаемся проникнуть в Кремль? Через стену где-нибудь перелезем, а?

– О чем ты говоришь! Куда собираешься перелезать? – вздохнул Сергей. – К тому же это только наши предположения – о лифте. А если дело не в нем? Может быть, все-таки нам это просто мерещится?

– Ага. Мне, например, мерещится вон тот замечательный лозунг «Все на коммунистический субботник!» Полстены закрыл. Товарищ Зюганов был бы счастлив.

Сергей медленно повернул голову налево, направо, обернулся:

– Нет, мне такое не померещилось бы…

– Черт бы побрал этих коммунистов! – сказала Света. – Так и знала, что они какую-нибудь пакость устроят! Не успели свой съезд провести, а уже опять коммунизм…

…Между тем широкий проспект, по которому они шли, как-то незаметно сузился, превратившись в заурядную улицу, потемнел. Если обернешься – вдалеке что-то светится, словно там еще день. А тут уже наступил поздний вечер. Мимо по-прежнему, хотя и не таким густым потоком, неслись машины с зажженными фарами. Все магазины по пути были закрыты. Прохожих почти не осталось. Только Стас брел сзади, как договорились.

– Давай его подождем, – сказал Сергей.

Они остановились. Стас пошел быстрее, нагнал их:

– В чем дело?

– Надо поговорить, – Сергей внимательно осмотрелся. – Но не посреди улицы, конечно. Давайте зайдем в подъезд, тут рядом есть подходящий.

Стас скривил кубы, но возражать не стал. Следом за Сергеем они свернули в ближайший двор, гулкий и совсем темный. На стук светиных каблучков тут же откликнулось громкое эхо. Она поневоле пошла на цыпочках, посмеиваясь про себя над собственной осторожностью.