Элементально

Но как только стал понятен принцип, дело пошло, и еще через два часа я уже почти освободила стол, начав с внутренней и внешней документации, рассчитывая с минимальными потерями погрузиться в окружающую меня действительность. Я выбрала верную тактику и быстро узнала название местной академии – Денрийская Магическая универсальная. Полное имя своего декана – Райвер Витт Дьюш. И факультет.

Вот последнее меня вообще не вдохновило, но выбора мне никто не предоставил. Просто «факультет боевой некромантии» как-то слишком уж жутко звучало, особенно в свете неких событий, произошедших лично со мной.

Интересно, декан меня сразу опознает, как опасное нечто, подлежащее скорейшему уничтожению, или я все-таки вытянула счастливый билетик и получила право на жизнь? А то что-то так работать понравилось… Ну где еще они возьмут такого исполнительного секретаря?

Интересно, где потерялась та, с кем меня спутали?

Глава 2

В пять минут второго дверь приемной открылась впервые за день, и меня почтила визитом мистри Еванши. Женщина вновь близоруко осмотрелась, но, кажется, заметила изменения на столе и добродушно улыбнулась. Только сейчас я была спокойна настолько, чтобы рассмотреть ее внимательнее, и сразу подметила несколько интересных нюансов. Во-первых, она была кареглазой блондинкой лет шестидесяти и значительно ниже меня, то есть где-то метр пятьдесят. Во-вторых, ее волосы были убраны в строгий пучок на затылке, а мантия жемчужно-серого цвета с серебристой окантовкой. Ну и в-третьих, дама определенно видела все, что хотела видеть, и не обращала внимания на то, что ее не интересовало.

То есть на мой внешний вид она почти не взглянула, а вот на ровные стопочки документов одобрительно улыбнулась и даже похвалила:

– Прелестно, милочка, просто прелестно! Я рада, что не ошиблась в вас. Как, кстати, вас зовут? Что-то совсем я позабыла о манерах. В министерстве обещали прислать замену еще месяц назад, но так и не уточнили, кого именно к нам отправят.

Поначалу я даже не поверила в этот подарок судьбы и справедливо заподозрила старшего секретаря в попытке вывести меня на чистую воду, но она улыбалась приветливо, и я решила, что это всего лишь добрый знак мне и банальный недосмотр местного министерства.

– Марьяна Беренс.

Мой прадедушка был поляк, в свое время прочно осевший под Ростовом, так что среди Ивановых, Петровых и Сидоровых нашего бухгалтерского отдела я выделялась не только цветом волос и ногтей, с которыми очень любила экспериментировать, но и фамилией. Здесь же, пока разбирала личные дела, нашла очень похожие имена и фамилии, поэтому менять ничего не стала. В любом случае лучше как можно меньше врать, так минимален шанс попасться на мелочах.

– О, Марьяна! Какая прелесть! Так звали мою троюродную тетушку, земля ей пухом! Славная была женщина, бойкая. Три раза упокаивать пришлось, – обрадовалась мистри Еванши и поманила меня пальчиком на выход. – Идемте, милочка, оставьте эти бумаги, у нас с вами заслуженный обеденный перерыв. Как вам место работы?

Щебеча обо всем, причем частенько отвлекаясь на совершенно посторонние размышления и не давая мне возможности вставить хоть слово, за следующие десять минут, которые мы неторопливо шли до столовой для персонала, старший секретарь вывалила на меня уйму ценной информации.

О распорядке дня, о работниках, о безответственных студентах, о городке в низине, до которого всего полчаса пешком, об общежитии, где меня уже давно ожидает комнатка, о достойной заработной плате (милочка, вы же понимаете, что это лишь начало, а как заработаете стаж, так будет и все остальное!) и даже о вчерашнем подозрительном инциденте со сбежавшим призраком, который вызвали глупые медиумы-второкурсники магистра Грушко.

Кажется, последнее было обо мне, но что примечательно – призраком я себя не ощущала. То ли Еванши что-то напутала, то ли Грушко решил скрыть правду, но так или иначе мне все это было на руку.

Столовая для сотрудников находилась на втором этаже соседнего двухэтажного здания. Как я поняла со слов спутницы, все здание было одной огромной столовой, но с несколькими отдельными входами и залами: для персонала и для разных факультетов. Всего факультетов насчитывалось девять, по числу башен: от медиумов и целителей до некромантов и магов различных стихий. Обучение длилось от трех до семи лет с учетом специализации и силы мага, дольше всех обучались некроманты и целители, а меньше – медиумы. Самыми буйными во все времена считались боевики, самыми пьющими – целители, самыми мрачными – некроманты, а самыми спокойными – артефакторы. Остальные – в зависимости от личного темперамента.

Утром, кстати, я видела именно боевиков – только их день начинался и заканчивался физическими упражнениями, остальные занимались физкультурой только на уроках не чаще трех раз в неделю.

– А вот и главное помещение нашей академии, – добродушно пошутила Еванши, когда мы поднялись по внешней лестнице сразу в обеденный зал. – Трехразовое питание за счет министерства, но с единственным ограничением – ничего не выносить. Алкоголь на территории академии запрещен, но если очень хочется… – женщина многозначительно сверкнула глазами и заговорщически понизила голос, – можно все. Главное, не попадаться. Кстати, через пару недель, как ты наверняка знаешь, будет празднование осеннего равноденствия, мы с девочками, как обычно, будем отмечать у меня. Приглашаю. О, а вот и девочки!

Девочками оказались две улыбчивые женщины неопределенного возраста от тридцати до пятидесяти, обе брюнетки: остроухая худенькая и зеленокожая крупногабаритная. Мири Валенсия и мири Орра. Эльфийка и орчанка. Секретари целительского и боевого факультетов. Голубоглазая эльфийка в зеленой мантии с желтой окантовкой и черноглазая орчанка – в темно-серой с черной.

Обе приняли меня очень тепло, не обратив ни малейшего внимания на состояние моей кожи, словно видели такое не впервые. Я уже окончательно перестала понимать что-либо, но уже ближе к чаю Орра, добродушно похлопав меня по руке, сказала что-то вроде того, как мне повезло пережить одну очень редкую, но в то же время жуткую болячку, поплатившись всего лишь состоянием кожи. А Валенсия тут же предложила зайти к ней на днях, мол, есть у нее парочка опытных образцов мазей и эликсиров, которые предназначены именно для улучшения состояния кожи. Поблагодарила, но для себя решила, что экспериментировать над собой не стану. А вдруг не будет и этого? Стать вообще неведомой зверушкой, когда все только начало налаживаться? Нет уж! Сначала разберусь уже с имеющимся.

Сам зал и еда мне очень понравились. Обстановка, как в дорогом кафе с уклоном в Средневековье и лишь из натуральных материалов: деревянные столики на четверых с льняными скатертями, мягкие стулья, занавески на окнах, красивые панно на каменных стенах. Еда тоже превосходная и большой выбор как первого и второго, так и десертов. Одновременно с нами обедало довольно много народу: и преподаватели, и другие сотрудники академии, которых можно было различить по мантиям или простой серой униформе. Всего я насчитала около тридцати столиков и раза в три больше обедающих. Представленные расы ошарашивали разнообразием, и я поняла, что мне нужно срочно восполнить пробелы в знаниях. Например, начав с основ расоведения. Это соседок по столу мне Еванши подробно представила, а с остальными придется разбираться самостоятельно.

Интересно, работникам можно посещать местную библиотеку?

Это я спросила у старшего секретаря уже по дороге из столовой, когда она, отметив, что у нас еще есть двадцать свободных минут, решила показать мне и общежитие для персонала.

– О, милочка, да, конечно! Только что там может быть интересного? Разве что секция с романтической прозой. – И так хитро на меня глянула, что я не стала ее разубеждать. – А вот и корпус младшего учебного состава.

Продолжая щебетать без остановки, Еванши быстро ввела меня в курс дела, кто где обитает и почему. Ректор и деканы факультетов жили в отдельных коттеджах чуть дальше, студенты – в башнях, преподаватели – в корпусе справа, младший обслуживающий персонал – в корпусе слева, а секретари и лаборанты – в центральном, куда мы и вошли через единственную дверь двухэтажного корпуса. Первый этаж – мужской, второй – женский, причем сотрудников примерно поровну. В небольшом холле первого этажа – закуток коменданта, ответственного за ключи и порядок во всем корпусе. Когда мы вошли, самого коменданта с забавным именем (или отчеством?) Лексеич на месте не оказалось, но на столе лежала записка, а сверху ключ.

Еванши, словно заранее зная, что к чему, ознакомилась с запиской и, удовлетворенно кивнув, вручила мне самый обычный бронзовый ключ.

– Это тебе, милочка. Комнаты под номером пятьдесят семь. Хорошее число, да и в конце коридора, как раз рядом с душевой. Ближе к семи подойдешь к Лексеичу, он выдаст тебе все необходимое, а я перед сном загляну к тебе, проверю, как устроилась. А теперь за работу, Марьяна. Твой декан вернется из командировки уже послезавтра, к возвращению все должно блестеть и сиять!

Радуясь, что у меня в запасе еще полтора дня как минимум, я вернулась в приемную своего факультета и с новыми силами приступила к разбору завалов. Через пару часов прервалась на чай и, тщательно изучив стеллажи, наконец нашла свою должностную инструкцию. Прочла несколько раз, порадовалась, что обязанностей совсем немного и ничего сложного, а рабочий день с восьми до шести, но с тремя официальными перерывами. Один часовой обеденный и два получасовых на чай. К сожалению, рабочая неделя – шестидневная, но я справедливо прикинула, что пока вообще не представляю, чем буду заниматься в выходной. В город идти одной страшно, да и денег пока нет никаких, а навязываться кому-то постороннему, да хотя бы той же Еванши, – не в моих правилах.

Подумаю об этом потом. А пока – за дело!

До конца дня в приемную так никто и не заглянул, я даже озадачилась. То ли все студенты тут были примерными, то ли в отсутствие декана сюда никого не отправляли, но к шести я успела даже разгрести подоконник, оставив завалы на стульях на завтра. Фикус пока оставила на стуле, он смотрелся на нем куда живее, чем на окне, и, кажется, даже изредка тянул ко мне листочки, словно живой. Пару раз специально медленно провела рукой и убедилась, что все верно, – фикус реагировал на движение, но больше ничего необычного не происходило.

Ну и ладно.

Ровно в шесть я вышла из приемной, уже зная, что дверь заблокируется автоматически, среагировав на прикосновение руки к центральной панели. Об этом мне тоже успела сообщить словоохотливая Еванши, когда хвасталась новейшими артефакторными новинками лучших выпускников академии.

В тот самый момент, когда я поставила свою подпись в документе о приеме на работу и он считал мою ауру и вкусил каплю крови, я стала полноценным сотрудником академии. С учетной бухгалтерской карточкой, личным делом и секретарским доступом во все нужные помещения лишь по слепку ауры. Я далеко не все поняла, но переспрашивать не стала, боясь выдать полнейшее незнание элементарных вещей.

Одно лишь ясно: это – магия!

Ужинала я за тем же столиком, что и обедала, но в одиночестве. Судя по всему, дамы задерживались, а так как столовая была открыта до девяти, то вряд ли боялись опоздать. Я же решила, наоборот, не затягивать с едой, чтобы уделить больше времени обустройству, и в итоге уже в половине седьмого входила в спальный корпус.

На этот раз комендант оказался на месте, и я с тщательно скрываемым любопытством разглядывала маленького старичка. Кажется, это был гном или домовой, но, возможно, я и ошибалась.

Лексеич оказался доброжелательным мужчиной на вид лет восьмидесяти, но очень бодрым и сильным. Не выше метра, с русой бородой до колен, он лично донес до моих комнат постельное белье и, пока я осматривалась, пробежался по помещениям.

Да-да, мне посчастливилось получить в служебное пользование почти полноценную двухкомнатную квартиру! Почти, потому что в санузле были только унитаз и раковина, а вместо кухни – только плитка на столе у окна и небольшой холодильный шкафчик под окном. Оба бытовых устройства на магическом питании, то есть вместо привычного мне электричества – магия.

Комнаты оказались по местным меркам небольшими (это мне добродушно сообщил Лексеич, вроде как извиняясь), но чистенькими и комфортными. Легкий нежилой запах быстро выветрился благодаря распахнутым настежь окнам, а не по-осеннему теплая погода радовала стабильностью.

Первые полчаса я просто рассматривала доставшееся мне жилье, старательно изучая не только мебель, но и все, что так или иначе привлекало мое внимание. Гостиная, совмещенная с прихожей: слева от двери узкий деревянный шкаф для верхней одежды и обуви, на дверце – зеркало. Чуть дальше два кресла и между ними низкий столик. Справа от окна настенный шкафчик с минимальным набором симпатичной глиняной посуды, покрытой разноцветной глазурью, и второй стол с той самой плиткой. Под столом – тумба, в которой я нашла пару алюминиевых кастрюлек и чугунную сковороду. То есть еще и некое подобие кухни, если захочется перекусить утром или вечером, не посещая столовую. На широком двустворчатом окне без форточки плотный тюль, на потолке – светильник. Принцип работы простейший, через выключатель на стене. Но опять не электричество, а магия.

На стенах светлые тканевые обои с ненавязчивым геометрическим рисунком, на полу небольшой коричневый коврик в районе кресел, а сам пол деревянный, из плотно подогнанных длинных досок, покрытых темным лаком.

Из гостиной можно было попасть в спальню, которая оказалась чуть меньше первой комнаты за счет туалета. Широкая кровать без изысков, на которой вполне можно поместиться вдвоем, если не ворочаться. Матрас мягкий, на пружинах, белье простое – белое в розовый мелкий цветочек, но новое и приятно пахнущее. Подушка одна, одеяло средней плотности, симпатичное покрывало. Кроме кровати в спальне стояли платяной двустворчатый шкаф, комод и тумбочка. На тумбочке приглушенно тикал старомодный будильник, почти такой же был у бабушки. У окна стол и стул. Все простое, светлое, деревянное, покрытое бесцветным лаком, но видно, что новое и не самое дешевое.

В общем, устроилась я хорошо.

Одно плохо – одежды и обуви никакой нет. В чем весь день проходила, то и имела на все свое пока еще не слишком определенное будущее. Хорошо хоть вместе с постельным бельем Лексеич выдал мне брусочек ароматного мыла, два полотенца (большое и маленькое) и три мантии (две ежедневные и одну праздничную), так что можно было сходить хотя бы помыться и переодеться в свежее.

Что я и сделала, радуясь, что душевая действительно буквально через пару дверей и внутри не общая помывочная, а индивидуальные кабинки из матового стекла, достаточно большие, чтобы раздеться внутри и не беспокоиться, что одежда намокнет. Всего восемь кабинок, но я насчитала лишь тридцать комнат на этаже, так что вряд ли тут бывали очереди.

Под душем я простояла не меньше получаса, наслаждаясь водой, словно впервые за долгое время. Даже не столько мылась, сколько просто стояла, а затем и сидела под теплыми струями воды, позволяя ей смыть с себя усталость и грусть. Эти два дня перевернули всю мою жизнь с ног на голову. Пока пряталась и работала – не было времени думать о прошлом, но сейчас, как никогда, остро накатила тоска. О родителях, с которыми почти не общалась в последнее время, пропадая то на работе, то в клубах, то еще где-нибудь. Об однокурсниках, с которыми уже почти не поддерживала связь, хотя окончила институт всего два года назад. О коллегах, приятелях и прочих знакомых, с которыми вроде как иногда даже дружила, но ни с кем близко так и не сошлась.

И вряд ли меня вообще хватятся, разве что ближе к квартальному отчету.

Как-то это все… глупо.

Немного даже похлюпала носом, но особо не сложилось. Кажется, вчерашней истерики мне хватило, и моя душевная организация оказалась толще, чем мне думалось. Вот и хорошо. А там, глядишь, и жизнь наладится.

Вот только… Что это?