Отложенная месть. Следствие ведёт Рязанцева

– Ничего, привыкнете. Зато, в кабинете стало светлее, даже дышится по-другому. Мне нравится, – Лена подёргала за верёвочки оконные жалюзи, – люблю, когда всё меняется.

По случаю обновления кабинета и своего переезда неугомонная помощница пригласила всех сотрудников на чай, спросив предварительно разрешение у шефа. Чувствуя себя виноватым перед девушкой за некогда испорченный день рождения, Махоркин решил реабилитироваться и великодушно дал своё согласие:

– Ладно, только пусть с подарками приходят.

На следующий день почти весь штат следственного отдела набился в кабинет Махоркина и его помощницы. Переданное по «сарафанному радио» приглашение не осталось безответным, и каждый из гостей явился с презентом. Стол Махоркина постепенно заполнялся полезной и бесполезной мелочью, среди которой были: упаковка зелёного чая, ручной эспандер, перекидной календарь на будущий год, два настенных календаря за прошлые года, миниатюрная картина неизвестного художника с изображением плывущего по реке кораблика, шоколадка «Алёнка» и три ручки. В общем, всё, на что хватило ума и чувства юмора коллегам по работе.

Отличился, как всегда судмедэксперт Волков. В кабинет он вошёл, когда все собравшиеся уже дружно пили чай с тортом «Эстерхази», купленным утром Рязанцевой в супермаркете неподалёку.

Волков подошёл к Махоркину, протянул ему бумажный пакет и, ехидно прищурившись, произнёс:

– Поздравляю. Прими от меня в дар эту бесценную вещь и не благодари.

Чувствуя подвох, Махоркин раскрыл свёрток и вынул из него небольшой рулон. В развёрнутом виде это оказался коврик, на котором были нашиты пластиковые кружочки с торчащими вверх шипами.

– Что это? – недоуменно спросил следователь.

– Аппликатор Кузнецова. При вашей сидячей работе и риске нажить геморрой – вещь незаменимая.

Илья Потёмкин сидел на стуле с безразличным видом. Допрос длился уже полчаса, но ничего путного из парня выбить не удалось. Всматриваясь в выражение его лица, Махоркин пытался понять, какие чувства наполняют сейчас душу несостоявшегося жениха, но так ничего и не разобрал. Парень смотрел в одну точку и на все вопросы отвечал только «да» и «нет», не вдаваясь в подробности.

– Он не виновен, – сделала заключение Лена, когда они остались одни в кабинете.

– Почему вы так решили? – спросил Махоркин, который и сам пришёл к этому выводу.

– Вижу. Он же раздавлен случившимся. И потом, я когда говорила с подругами Кати, они все уверяли, что парень боготворил свою девушку и, вообще, был всегда очень нежен с ней.

– Тогда кто ещё мог так сильно повлиять на сознание погибшей? Может быть кто-то из подруг? Может кто-то позавидовал ей, как это у вас бывает.

– У кого это, у нас? – возмутилась Лена, и её брови сдвинулись к переносице.

– Ну у женщин это в крови, – делая вид, что не замечает возмущения, продолжал провоцировать Махоркин.

– Много вы о женщинах знаете, – Лена сердито надула розовые губки и замолчала.

В этот момент раздался телефонный звонок. Махоркин взял трубку, внимательно выслушал и со словами «Понятно. Спасибо» положил её на рычаг.

– Ну, что там? Кто звонил? – нетерпеливо заёрзала на стуле помощница.

– Волков. Доложил результаты проведенных анализов.

– И что? Ну не томите, Александр Васильевич.

– В конфетах ничего подозрительного не обнаружено, небольшое содержание спирта, который входит в состав продукта, – рассеяно произнёс следователь.

– Ляпас, – Лена стала грызть кончик ручки. Она делала так всякий раз, когда пыталась сосредоточиться. – То, что в конфетах ничего нет отравляющего, итак было понятно. Марина – подруга Кати тоже съела пару штук, она сама мне это сказала во время беседы. Да и Волков – до сих пор жив, здоров.

– Волков не показатель. Этого никакая зараза не возьмёт, – зло пошутил Махоркин. – А что ещё вам рассказали подруги?

– Да, собственно, ничего такого, за что можно было бы зацепиться, хотя в тот момент они были сильно напуганы и малоразговорчивы.

– Я думаю, вам стоит поговорить с Мариной ещё раз. Узнайте, чем интересовалась её подруга, куда ходила, о чём мечтала.

Уютное кафе «12 стульев», где Марину Петрову ожидала Рязанцева, было полупустым. Лена долго разглядывала выставленные на обозрение пирожные под большим стеклянным куполом и, наконец, сделала свой выбор:

– Мне эклер и капучино, пожалуйста.

Расплатившись, она направилась было к столику, но в этот момент раздался приятный трезвон колокольчика над входом, и в кафе вошла Марина.

Кивнув Рязанцевой, девушка сразу направилась к кассе.

– Мне, пожалуйста, всё тоже самое.

Девушки заняли столик у окна. Атласная обивка и красиво изогнутые ножки стульев были точно такими же, как в фильме Марка Захарова. Неожиданно для Рязанцевой первой вопрос задала Марина.

– Вы Илюшу подозреваете? Зря. Он тут ни при чём.

Лена внимательно посмотрела на девушку и задала встречный вопрос:

– А кто причём? Кого лично вы подозреваете?

– Я никого не подозреваю, но Илья очень любил Катю, дышать на неё боялся. Они и не ссорились-то никогда.

– Хорошо, давайте забудем про Илью. Я хотела побольше узнать у вас про Катю. Чем она увлекалась, с кем дружила, что делала в свободное время, куда ходила?

– Всё свободное время она проводила с Ильёй, а друзей у неё почти не было, мы с ней с детства дружим и нам обеим этой дружбы вполне хватало.

– А как же те девушки, что были в квартире вместе с вами, когда погибла Катя?

– Это одноклассницы, но с ними у Кати были не очень близкие отношения, она их и на свадьбу-то пригласила только для того, чтобы они разбавили своим присутствием пожилых гостей.

Официантка в кружевном переднике и белом накрахмаленном головном уборе, называемом «Буфетчица», поставила перед девушками две чашки ароматного кофе со сливками и тарелочку с эклерами.

Лена сделала глоток, и на её лице отразилось удовлетворение. То, что в этом кафе делают самые вкусные пирожные, она знала, но и капучино ничуть не проигрывал в качестве.

– А Интернет? Наверняка Катя состояла в каких-нибудь соцсетях? С кем она там общалась?

– Нет. Катя, конечно, пользовалась Интернетом, но только для того, чтобы получить нужную информацию, скачать фильм или музыку, соцсетями она не пользовалась, относилась к ним с отвращением. Считала, что выставлять на всеобщее обозрение себя и свою жизнь – дурной тон, а уж заводить друзей, вообще, большая глупость. Я так не считаю и всегда спорила с ней, но она твёрдо стояла на том, что всё это уход от реальности, искусственно придуманная жизнь для тех, кто в настоящей жизни не смог себя реализовать.

– Понятно. А скажите, Марина, раз вы были подругами с детства, следовательно, должны были знать её отца? Где он? Что с ним?

Марина тоже отпила кофе из чашки, но к пирожному не прикоснулась.

– Отец Кати погиб при странных обстоятельствах, когда ей был всего год от рождения. Я плохо знаю эту историю, только по рассказам самой Кати, а она по рассказам матери, так что я не могу поручиться за её истинность. Вроде бы отцу снесло голову встречным грузовиком, гружённым досками, когда он на большой скорости высунулся из окна своей машины. Такую версию я слышала от Кати. Возможно, что всё это детские фантазии, но своего родного отца Катя не знала. Арнольдина Степановна довольно быстро снова вышла замуж, но фамилию Кате оставила её настоящую и всё ей рассказала, как только та стала задавать вопросы.

Марина подробно рассказывала историю своей подруги, совершенно не прикасаясь к пирожному, лишь изредка прикладываясь к чашке вкусно пахнущего кофе. Наблюдая за ней, Рязанцева первой взяла политый шоколадом эклер и откусила. «Какой божественный вкус», – пронеслось в голове. Как будто прочитав эти мысли, Марина тоже потянулась за пирожным, но на полпути замерла, глаза её округлились и, оставив без внимания эклер, она быстро заговорила.

– Вспомнила. Катя же мне жаловалась на отчима. Где-то полгода назад. Говорила, что этот «старый козёл» к ней пристаёт.