Отродье. Следствие ведёт Рязанцева

– Интересно.

– Что там?

– Это объявления.

– Объявления? Он что собирался продать эту халупу?

– Нет… Это… – Сергеев стал читать: – Отдам в хорошие руки щенка породы такса…, – протянул Ревину листок и зачитал другое. – Найден мопс-потеряшка, хозяину звонить по номеру… Тут всё про собак.

– Значит, собака всё-таки есть. Но где?

– Может быть она потерялась, потому и объявления? – предположил Ревин.

– Это чужие объявления, написаны разными людьми, здесь разные номера телефонов, и собаки разные, не псарню же он содержал.

– А может и псарню. Собирал по объявлениям собак, может у него приют был? Или… – Олег обернулся, – А что если он кинолог или дрессировщик, вон там штаны и куртка драные висят.

– А что, вполне логично.

– Что логично? Где собаки эти, только вонь одна.

– Так разобрали всех. Вот и нет ни одной. Может благим делом человек занимался, а мы сразу аура дурная.

– Тяжёлая, – поправил стажёра Ревин. – С другой стороны, про приют бы известно всем было, уж председателю кооператива стопудово.

– Не факт. Народ сейчас всё больше политикой интересуется, всех волнует, что там за рубежом делается, а что под носом, что у соседей происходит, никому не интересно. Ты вот много про своих соседей знаешь?

– Так мы только недавно переехали, не успел ещё.

– Вот, вот. А что за газеты там? Олег, посмотри, не хочу я в них копаться, и так уже глаза слезиться начали.

Ревин взял со стола стопку газет, пролистал и удивлённо взглянул на товарища.

– Это какое-то старьё в основном. Тут… тут всё про собак. А вот есть и поновей… но тоже про… догхантеров.

– Про кого?

– Это такие уроды… Ненавистники собак. Дог по-английски собака, хантер – охотник. Это целое направление. Недавно образовалось. У них своя философия. Они считают, что делают благое дело – очищая город от бродячих собак. На самом же деле они уничтожают всех подряд, разбрасывая везде отравленную еду.

– Вот сволочи, я и не знал о таких. Не ну слышал об отдельных идиотах, но так, чтоб целое направление. – На лице Котова отразилась злоба. – У меня хоть и аллергия на собак, но я за них удушил бы подобную тварь.

– Надо забрать эти газеты, покажем Лене, возможно всё это имеет отношение к убийству. – Ревин огляделся, снял с вешалки старую тряпичную сумку, – давайте сложим их вот сюда.

– А почище ничего нет? Какая-то она вся замызганная, вся в пятнах, – скривился стажёр, представив сумку на сиденье своего автомобиля.

– Здесь всё такое. А пятна старые, засохшие, не вымажут твой салон, не беспокойся, – Котов взял из рук Ревина сумку, – странные пятна, вот эти на сопли засохшие похожи, а эти… А эти… Ребят, эти на кровь похожи.

– Вот и держи, я газеты сложу, а там и сумку на экспертизу отправим.

Ревин сгреб бумаги со стола и запихнул их в сумку.

– Всё, что ли?

– Вроде всё. Поехали! – скомандовал Котов, у которого от аллергии стали распухать веки.

– Стойте, у нас же ещё один ключ есть, который от амбарного замка. – Сергеев вопросительно посмотрел на Ревина.

– Точно. Тот, что от погреба.

– И где этот погреб?

– Надо обойти участок.

Выйдя на крыльцо, оперативники придирчиво оценили заросли прошлогодней растительности, из которой кое-где торчали огромные зонтики сухого борщевика.

– Ничего себе укроп, – присвистнул Сергеев.

– Эх, ты! – усмехнулся Котов. – Английский знаешь, а обычный дачный борщевик от укропа отличить не можешь. Кстати, аккуратней, он ядовит, так что руками лучше не касаться. Хоть и сухой, да мало ли чего.