Офисные бои по правилам и без…

–Ты так официально….– пропела заискивающе Юлька.

– Юля, я на работе, ты, кстати, тоже, придерживайся субординации, – говорю спокойно, выдержано, а у самого внутри все кипит и блевануть хочется.

– Сейчас я познакомлю тебя с начальником отдела маркетинга филиала, займись с ней рабочими вопросами, – отворачиваюсь и набираю по внутреннему телефону отдел маркетинга,– Алла, зайдите ко мне.

И тут двери открываются, и входит Витька, и по его взгляду я понимаю, что он приложил руку к появлению здесь Юли.

– Юля, здравствуйте, – как ни в чем не бывало, начинает он разговор.

– Здравствуйте Виктор! Я вот в командировку к вам, – строит ему глазки моя бывшая.

– Прекрасно, Юленька, нам нужны специалисты,– они продолжают вести светскую беседу, хотя Витька понял, что я его раскусил.

И тут дверь опять с грохотом раскрывается и в комнату влетает взлохмаченная, злая Алла, глаза сузились до щёлок, губы поджаты, но увидев нас, надевает маску доброжелательности, расплывается в улыбке и сладко так поет: Андрей Александрович, вызывали?

– Алла, это специалист из московского офиса, ее зовут Юля, прошу любить и жаловать, она будет вам помогать настраивать работу отдела.

– Юлия Александровна, – поправляет меня Юля, сама осматривает соперницу с ног до головы, поджала губы, вот сейчас бросится и укусит, кобра сделала стойку.

– Я – Алла Семеновна, прошу, пройдемте со мной, я покажу вам наш отдел маркетинга, – она делает ударение на слове «наш», явно обозначая свою территорию, губы побелели и задрожали, острые коготки впились в ладони, эта тоже спуску не даст.

Девушки, цокая каблуками, пошли на выход. И только двери за ними закрылись, как мы с Витькой заржали.

– Ну, что? Серпентарий в сборе! – ржет Витька.

– Ну, ты даешь, ты зачем ее сюда вызвал? – сквозь смех спрашиваю своего друга.

– Она очень просилась, прямо уговаривала, я не смог отказать.

– Ты представляешь, что сейчас будет, эти куры друг друга склюют, ни дела, ни работы, тут филиал надо из «опы» вытаскивать.

– Да, ладно, квохчут тут пару дней, с Аллочкой друг другу перья пощиплют, да и отправим обратно, а эту дуру – Бойкову, я бы на твоем месте сразу уволил, толку как от козла молока.

– Я также думаю, но пока никого увольнять не буду. Она – крыса в коллективе, кладезь информации, сам понимаешь, пока все ниточки не распутаешь, не поймешь, где и кто подворовывает, информацию сливает и прочие пакости делает, а то, что здесь не все чисто, ты тоже заметил…

– Ну, смотри, тебе виднее, крыса может и под тебя подкоп устроить.

– У нее сейчас времени на это не будет, ее Юлька отвлечёт, – смеюсь я, а сам делаю выводы.

– И чего ты с Юлькой разбежался, прикольная деваха, – начинает разговор Витька, Юленька уже поработала, налила ему в уши, чувствуется, что будет война за место возле меня, вон уже и Витьку обработала.

– Вить, не нравятся мне силиконовые куклы, не мое это.

– Ну, ты тут не прав, знаешь как прикольно, когда она такими губами ми…ет делает, чмокает так…., член ходит как поршень…стояк …

Витька с вожделением в глазах описывал то, что я даже слышать не хочу, я не настолько оголодал, чтобы бросаться на все, что движется. И вдруг меня пронзает мысль…

Моя бывшая и он – любовники, неспроста прозвучала фраза «просилась, прямо уговаривала, я не смог отказать». От этой мысли стало как-то тошно и противно на душе. Хоть она и бывшая моя девушка, но есть кодекс, даже с «бывшими» своих друзей не спят, чтобы ни одна женщина не встала между нами.

– Ладно, Вить, хватит мне рассказывать, не хочу об этом слышать, и видеть ее не хочу, неделю ее потерплю, и отсылай.

– Ты напряженный, Андрюха, расслабься ты, ну подумаешь, один раз с ней переспишь, потом лесом пошлешь, – Витька следит за моей реакцией.

– Давай я сам решу, с кем я буду спать, без твоих советов, – во мне просыпается злость.

– Ну, как знаешь…

Витька ушел, оставляя шлейф запаха дорогих сигарет, а у меня все прокручивается в голове мысль и нарастает подозрение, спал ли он с моей бывшей или нет. Уж очень натурально все описывал. Немного подумал и откинул эту мысль, не мог он поступить так, он же мне друг.

Да и таких силиконовых кукол у него было вагон и маленькая тележка. Я, конечно, не одобрял его излишнюю любвеобильность, хотя и мог его понять, как мужик мужика. Слишком уж рано он женился, его женили. Так уж случилось, что он на первом курсе познакомился со своей женой, та быстро от него «залетела», тут подсуетился ее отец, их поженили, и когда мы бегали по девчонкам, он уже качал на одной руке своего первенца, а другой писал конспекты. Ее родители вскоре уехали в Москву, оставив им квартиру, а после, когда они окончили институт, забрали их с собой. Карьера Витьки пошла в гору, дом, семья, но не догулял мужик, поэтому отрывался в командировках. Он даже не помнил имена своих девушек, не запоминал их лица, чаще всего это было на одну ночь, ну две – три максимум, все для него были «котенок» и «зая»…

Дисморфофобия – это расстройство, которое предполагает навязчивую озабоченность своей внешностью. И оно стало бичом современной эпохи.

Глава 6 (Вика)

Больно, очень больно каждый раз, приходя на работу, видеть его недовольное лицо. Его просто подменили, теперь он холодно здоровается, говорит со мной только по делу, и всегда в присутствии кого-то, старается не смотреть мне в глаза, не пересекаться в коридоре.

Противно слышать, как за твоей спиной шепчутся твои сослуживцы, все уже в курсе, что он меня бросил, противно и больно…

Из меня словно выпустили воздух, лишили радости, удовольствия, оставили мне только боль и страшную дыру в сердце.

Больно, больно вставать, ходить, работать, больно смотреть на мир, не видеть ярких цветов, все черно-бело-серое, не чувствовать вкуса еды, ничего не чувствовать, словно вокруг меня вакуум.

Лилька говорит, что это депрессия, даже пыталась затащить к врачу, но истина в другом – я просто перестала любить. Любовь исчезла из моей жизни и забрала с собой радость, счастье, все краски жизни, надежду на обретение своего дома, семьи.

Все пытаюсь разобраться в себе, почему вот так происходит. Почему от меня отказываются мужчины, почему меня бросил уже второй. Я – дефектная, да не красавица, но вокруг много не красавиц, у всех есть мужья, даже любовники, а у меня нет…

Мои однокурсницы не были классическими красавицами, но обрели семьи, у всех есть любящие мужья, у многих появились дети, и только я как неприкаянная иду по жизни одна…

Почему у меня все по-другому, почему ко мне по-другому относятся мужчины…

Лилька говорит, что я зря занимаюсь самокопанием, дело не во мне, а в мужчинах, которых я выбираю. Это мужчины дефектные, испорченные, а не я. Ей легко так говорить, она красива, она никогда не страдала от недостатка мужского внимания, ее не бросали, скорее она легко и не глядя бросает мужчин.

Начинается рабочий день, как всегда планерка. Андрей Александрович что-то вещает по новому маркетинговому плану. Не могу вникнуть в смысл его слов, все мои мысли поглощены тем, что рядом сидит мой любимый, рассматриваю Кирилла. Он изменился за последние две недели, между бровей залегла вертикальная морщинка, четче стал профиль, куда-то исчезла его бесшабашная улыбка во все тридцать два зуба, мне хочется думать, что он переживает наше с ним расставание, но нет…Это лишь иллюзия.

Наивная! Пыталась поговорить с ним об этом, но он меня только резко оборвал злыми словами: «Нас» никогда не было, мы не вместе, уясни себе раз и навсегда.

Это было больно, больнее, чем все сказанное им в прошлом, это было, как удар хлыста по спине лошади, удар, переломивший мне хребет. Я поняла, что обратно ничего не вернуть. Жизнь поставили на паузу, и я болтаюсь в безвоздушном пространстве, и не могу встать на ноги, не чувствую под собой земли.

Если бы не Лилька…

Она бегает за мной как хвостик, не дает упасть на дно моей тоски и безысходности, таскает за собой везде, перед глазами мелькают картины: вечеринки, презентации, новые постановки в театре, она ради меня бросает семейные ужины. Лилька – это якорь, что еще держит меня на плаву. Единственный близкий мне человек.

– Виктория, вы меня слушаете? Вам все понятно по новому маркетинговому плану?

Отрываю взгляд от Кирилла, смотрю на директора. В голове пустота…

Андрей смотрит мне в глаза, словно заглядывает в душу, его глаза прожигают, сверлят дырки в моей душе, он сердит, это сразу видно, его глаза становятся стальными, по скулам бегут желваки. Только не хватало рассердить директора, чтобы меня уволили.