Исповедник веры протоиерей Григорий Пономарев. 1914-1997 гг. Жизнь, поучения, труды. Том 2

Дорогие мои братия и сестры во Христе! Вдумайтесь в эти слова. Кто из нас может такое сказать? Да никто. Это может сказать человек, которого слышит Господь и Матерь Божия, и он уверен, что прошение его будет исполнено. Я же, в свою очередь, ответила:

– Я хочу, чтобы мой муж покаялся, причастился Святых Христовых Тайн и чтобы мы повенчались.

После этого я взглянула на лицо отца Григория. Никогда не забуду его выражения: в тот момент он как бы себя готовил на распятие. Потом он тихо сказал:

– Ну иди.

Благословил меня. Я вышла, и мысль пришла ясная такая: все будет, как просила, – по молитвам отца Григория.

Я пришла домой. Прошло несколько дней, и вот утром на первой неделе Успенского поста муж вышел из спальни, а я стала ему опять осторожно говорить:

– Муженек, покайся, давай я вызову священника, – и почувствовала, что он слушает меня. Я даже затаила дыхание, а он мне говорит:

– Думаешь, почему я слушаю тебя? Сегодня во сне мне сказано: «Иди исповедайся и причастись Святых Христовых Тайн».

Я от радости не знала, что мне делать.

Спрашиваю его:

– А кто тебе сказал?

А он мне отвечает:

– Я не видел никого, только слышал мужской голос.

И он сразу так изменился: одел крест, согласился исповедаться и причаститься Святых Христовых Тайн. Я вызвала священника. Это было в понедельник, на второй неделе Успенского поста. На следующей неделе, в понедельник, после праздника Успения Пресвятой Богородицы, нас по милости Божией повенчали в Смолинском храме, а в следующий понедельник муж тихо и мирно отошел ко Господу.

Благодарю Господа и Матерь Божию за их милость к нему и ко мне и благодарю отца Григория за его молитвы о нас.

После этого отец Григорий болел долго, никого не принимал – видно, страдал за молитвенное усердие о спасении моего мужа. Потом, слава Богу, отец Григорий выздоровел. Все молились за него, и Святая Церковь молилась за угодника Божиего.

Отец Григорий был очень терпеливый.

Я никогда не видела и тени недовольства на его лице. Он всегда выслушивал своих чад, зорко следил за их духовным ростом, и, когда я долго не шла к нему, он, дорогой мой духовник, бывало, подойдет к свечному киоску, где я работала в храме Смолино, и скажет:

– Так что же ты, Тамара, не идешь ко мне со своими скорбями и бедами?

Это был удивительный человек. Он жил для Бога и ближнего, отдавая все силы на служение Господу и людям. Он радовался с нами нашим радостям и скорбел вместе с нами, когда мы скорбели. Я благодарна Господу, что он мне дал такого духовного отца. Долгие годы по его молитвам Господь ведет меня по тернистому Божьему пути.

Сейчас я хожу на могилку к отцу Григорию и матушке Нине, как к живым, – все расскажу им…

Я верю, что они все слышат и молятся за меня, грешную, и всегда помогут своими молитвами в трудных моих делах духовной жизни.

Из воспоминаний Татьяны Русиновой

Отец Григорий почти никогда и ничего не рассказывал о своем пребывании в ссылке на Колыме, о тех ужасах и страданиях, которым подвергался и он, и другие заключенные, если они только не принадлежали к уголовному миру.

Но вот однажды, в минуту какого-то особого расположения ко мне, наш разговор затронул тему его заключения, пребывания на Севере, тягот и мучений, которые обрушивались там на людей. Вот несколько фраз, которые вылились буквально на одном дыхании:

– Что там… У слабых или тех, кто не стоял за себя, отнимали еду, которую давали после работы. Ежедневное полуголодное, почти голодное существование и изнурительная работа быстро приводили к заболеванию «куриная слепота», которая была очень распространена в лагере. В сумерках, после работы, человек почти слепнет – не видишь, как проплывает мимо тебя твоя миска еды. Остаешься голодным. Утром – опять работа и повторение вчерашнего… К вечеру ты уже ни на что не способен, почти не можешь шевелиться. Таких сносили в специальный барак – барак смертников. Оттуда не возвращался никто.

Попал туда и батюшка. Казалось, это конец. Какие молитвы, какие обеты были принесены им Господу!

По Божиему промыслу он выжил, так как много его дел на земле было еще не выполнено. Он был нужен многим и многим людям для несения им слова Божия, для укрепления Православия, для служения тут, на земле, Господу нашему Иисусу Христу и Его Святой Православной Церкви.

Рассказывает Владимир Русинов

Это было, когда батюшка Григорий служил в Петро-Павловском храме города Куртамыш.

Однажды мы приходим утром в храм – полно дыма, ничего не видно от плотной дымовой завесы, все черно. Вызвали пожарных, они в противогазах стали искать источник возгорания. Наконец выяснилось, что в алтаре крохотный уголек выпал из кадила и попал за ковер. Его не заметили и после службы все закрыли и ушли. Всю ночь за престолом тлел ковер и две половицы, однако Господь не допустил пожара.

Уже позднее пожарные говорили: «Видно, какого-то нужного бесам человека окрестил батюшка, вот они и навредили, но, по молитвам батюшки, Господь не допустил пожара».

Когда батюшку перевели из Нижнего Тагила в Курган, некоторое время служба происходила в поселке Рябково, где стоял старинный Свято-Духовской храм, который забрали позднее под кинотеатр.

Духовная атмосфера в Рябково была очень тяжелой, было много злобно настроенных людей к религии и, в частности, к отцу Григорию и его семье. Домишко, в котором их поселили, стоял предпоследним в односторонней улице на краю поселка. Дальше шли болота, кустарники, лесостепь. Когда кончилась регулярная служба в рябковском храме, вся нечисть ополчилась на отца Григория и его дом. Вечерами по огородам подползали бесноватые к самому дому, стучали в окна, грозили, кричали, чтобы он уходил отсюда, так как им тяжело от его молитвы.

Когда стали ставить молитвенный дом в Смолино, этим занимались заключенные по найму. Работа шла медленно и очень некачественно. Пришлось переделывать все с фундамента. Много сил на это положил и сам батюшка, и староста Василий Александрович, а также и мне довелось в этом поучаствовать.

Многие курганские верующие, узнав о строительстве молитвенного дома в Смолино, приходили на строительство, во славу Божию. Дом молитвенный был поставлен за одно лето. Руководил всем отец Григорий.

Воспоминания Жигулиной Нины Алексеевны

Я, Жигулина Нина Алексеевна, живу в Кургане с 1967 года. За то, что я ходила в церковь и молилась Богу, мой неверующий муж очень меня притеснял, даже стал надо мной издеваться. Однажды он собрал все иконы в доме и хотел выбросить их с балкона.

Я все время плакала и просила помощи у Бога. Сходила в церковь, исповедовалась и причастилась, а муж озлобился окончательно.

Держа над моей головой нож, он кричал:

– С кем будешь?..

Я от отчаяния хотела броситься под поезд – и вдруг услышала как бы внутри себя голос: «Куда идешь? Что делаешь? Вернись!». Я вернулась и пошла в церковь, заливаясь слезами. Проплакала всю вечерню. Это заметил батюшка Григорий, подошел ко мне, спросил:

–В чем дело? Все ли благополучно дома? Останься после службы, поговорим.

Я ему все рассказала, он записал мое имя и сказал, что будет молиться за меня и мужа. А через некоторое время у меня произошли перемены. Муж очень изменился к вере, а сейчас он работает в церкви и стал молиться сам. Подобных случаев было в моей жизни много.

Отец Григорий обращал внимание на всех, все замечал и помогал всем.

Спасибо отцу Григорию великое.

Рассказ Валентины Косовских

К вере я пришла поздно. Запуганная руководительницей секты, в которую я попала, я была в смятении, в унынии от ее слов, что Бог мне не простит обращение к Святой Православной Церкви.

Я недоумевала, почему не простит, когда я много раз читала, что если человек и многократно согрешит, но раскается, то Господь прощает кающегося грешника. Встав на колени перед образом Иисуса Христа, я плакала и просила, чтобы Он послал меня к человеку, способному оказать мне помощь и духовную поддержку.

На следующий день я пошла к батюшке отцу Григорию, хотя раньше никогда у него не бывала. Принял он меня очень тепло, душевно. Расспросил обо всем, и, когда речь зашла о том, что «Господь не простит», батюшка так светло заулыбался и сказал: