К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена

Я не тосковала по обеспеченной жизни. Даже в лучшие времена дома мы питались просто. Мать на Новый год запекала утку, отец сходил с ума от картошки, жареной с лесными грибами. Он быстро взлетел и так же стремительно упал. Ни я, ни папа не успели привыкнуть к роскоши. А вот мама с Валькой, кажется, да. Им банкротство «Ласков Групп» далось труднее. Сестра тут же спряталась за мощной спиной Джада, а мама… Она забаррикадировалась где-то внутри себя.

И все-таки мясо краба, прикупленное Валькой с моей стипендии, разбередило фантомные раны. Черт! Кажется, этот Черт задумал меня искусить. Совратить. Или чем там эти звери занимаются?

Сбить с пути истинного, вот.

В следующем пакете обнаружились какие-то пупырчатые щупальца неизвестного морского гада. Кусок жутко пахучего сыра – аромат пробивался даже через упаковку. Две палки заплесневелой колбасы, по запаху отдаленно напоминающей отцовские носки не первой свежести. Еще какая-то ерунда в банке, похожая на плавающие глаза. Нормальными казались только помидоры, но и те зачем-то были вялеными.

А что-то из еды для простых смертных тут есть? Я не готова кормиться деликатесами с руки демона Ада! Душа, все еще находившаяся во мне, бастовала против такого положения вещей.

Вот только желудок ворчливо урчал. Напоминал, что я на завтрак сварила себе два яйца и этим гордо ограничилась. Телефон пиликнул. Как не вовремя! Я тут борюсь с собой и низменными порывами, а он…

«Надеюсь, ты не додумаешься морить себя голодом из чувства протеста, Олеся».

Он и на расстоянии мысли читать умеет? Откуда у него вообще мой номер?

Вот вроде спрашивает, а знака вопроса нет… И между строк читается приказ: «Ешь». Или он, приказ этот, мне просто на голодный желудок примерещился?

Я покорно вскрыла одну из упаковок с красной рыбой. Чем черт не шутит? Мне тут целый месяц куковать. На одних яйцах долго не протяну.

Но плесневелую колбасу «с носками» пусть сам ест.

***

Адское чудище в квартире до сих пор не объявилось. Но завтрашний «рассветный» кофе никто не отменял. Так что я привычно растянулась на коврике, как приблудная дворняжка, сунула под голову диванную подушку и прикрылась пледом. Думала, что не засну, но через секунду меня поглотила вязкая дрема.

Проснулась я от мерного стука. Тук-тук-тук-тук… Похоже на шелест клавиш ноутбука, по которым кто-то шустро набирает текст.

Я приоткрыла один глаз. В кресле напротив дивана, по ту сторону ковра, сидел Дрейк. На его коленях действительно серебрился макбук, отсвечивая в меня надгрызенным яблоком.

– Вы чего… тут… – я приподнялась на локте, продирая заспанные глаза. Сейчас сколько? Часа три ночи?

– Работаю, Олеся. Спи.

– Почему тут?

Я имела в виду, почему рядом со мной, а не в кабинете или спальне. Он сидел в нескольких метрах от меня, и это странное соседство – при условии, что я валялась практически в его ногах, – очень смущало.

– У тебя приятная аура. Чистая, энергичная, звонкая, – не отрывая взгляд от экрана пробормотал Дрейк. – Рядом с ней легко и быстро работается. У меня много дел, надо разгрести до утра. Мне нужен «допинг».

«Допинг» – это, в смысле, я? Моя звонкая аура? Офонареть…

Значит, он собирается стучать по клавишам до утра. Стало быть, спать в квартире планирую только я. И нет, у него даже мысли не возникло предложить мне свою постель! Ведь так «вкусная» энергичная аура уйдет. Лежите, Олеся Владимировна, где лежали. Хам!

– Можешь взять сюда мою подушку, – буркнул еле слышно Дрейк, поглощенный каким-то новым «дзынь» на макбуке.

Спать на подушке, которой касалась голова этого черта? Даже не знаю… Он, конечно, рогов не носит. Не модный в Аду аксессуар, как я успела понять. Но…

Я все равно встала и пошла. Ай, к черту! То есть… ну да, к нему. В спальню. За подушкой. Потому что та ересь, что именовалась диванным валиком, по ощущениям больше напоминала черствую буханку хлеба.

– Завтра куплю тебе подушку, – все тем же монотонным голосом выдал демон. – А сейчас прекрати шастать по квартире и ляг обратно. Отвлекаешь.

Я устроилась на коврике, закуталась в плед по самый нос и прикрыла глаза. Но не была уверена, что смогу заснуть под его мерное «тук-тук-тук».

Дело вовсе не в шуме: клавишный перестук, наоборот, убаюкивал. Но одно дело – спать в общежитии рядом с соседкой или с Валькой. И совсем другое – в одной комнате с мужчиной. Малознакомым. Взрослым. (Сколько ему, кстати? Выглядит на тридцать, но ведь могут быть и все триста!) И с довольно необычной профессией.

Ладно, если притвориться спящей, есть шанс поверить в собственный обман. Я поглубже зарылась щекой в мягкую ткань с ненавязчивым запахом кондиционера и чего-то еще… терпкого, но, пожалуй, не противного.

Недавно мы с Лилькой смеялись над анекдотом в тему. Про слишком настойчивого консультанта известной сети, торгующей телефонами, умудрившегося продать дьяволу душу… и чехольчик. А я вот продешевила. Нет во мне коммерческой жилки.

Мысль о том, что мне завтра купят подушку, отдалась приятным теплом в районе поясницы. Будто мне пообещали хрустальные туфельки и ведерко бриллиантов в придачу. И это как минимум. Как мало мне все-таки надо.

– Все равно вы – зло… – пробубнила я, стряхивая с себя мечтательное настроение. Меня подушкой не купить!

Тяжелый вздох и мягкий хлопок крышки ноутбука заставил напрячься каждой клеточкой. Ой-ей!

Я приоткрыла глаз и устремила его на кресло напротив. Сейчас оно пустовало. Где Черт, черт его возьми?

Дрейк обнаружился сверху. То есть прямо надо мной. Сидящим на корточках у моего спального места и нависающим над моим «спящим» лицом. Ковер приглушил его шаги. Ну, или черти летать умеют. Телепортироваться, как вариант.

– Зло и добро – очень относительные вещи, Олеся, – тихо и ровно, в духе лекции, произнес заморский профессор, пока я отходила от пугающей близости изумрудных глаз. Хотелось зажмуриться и снова притвориться спящей. – Демоны и ангелы просто руководствуются разными мотивами. Я помог тебе с Джадом. Твоя сестра и племянник целы. Никто не пострадал. Хочешь сказать, что это не добро?

– Вы это сделали из корысти. Чтобы найти себе уборщицу.

– Помощницу. Это и есть мотивы. Но мне твоя душа нужна лишь на время. Потом ты станешь свободна. Свою же услугу я назад не заберу. Уборкой ты платишь мне за избавление своей семьи от большой беды. На мой взгляд, справедливо. А на твой?

Я замешкалась с ответом. В этом контексте я ситуацию рассматривала и раньше. Но уж точно не в том свете, что вашингтонский черт совершил хорошее дело!

– Или добро должно быть исключительно бескорыстным, не требующим оплаты? Но тогда его особо и не ценят. Воспринимают как должное. А так у нас с тобой прозрачные деловые отношения. Все довольны. У меня – чистая квартира. У тебя – невредимая сестра, оставшийся с любящей матерью племянник и целые нервы. Разве не этого ты хотела? Спи, Олеся. Спи…

***

Солнечный луч пощекотал нос, и я проснулась. Светило было достаточно высоко, раз его наглые лапы пробрались даже за диван. Я испуганно вскочила: рассвет прошел, меня никто не разбудил, кофе не потребовал… Вот черт!

Я выпуталась из пледа, готовая с головой броситься в бытовое рабство, чтобы поскорее отработать душу. Но… Дрейка нигде не нашлось. Ни во вчерашнем кресле, ни на кухне. Ни вообще в апартаментах на четырнадцатом этаже.

Он меня не разбудил. Это хороший знак или плохой?

Дрейк что-то говорил о том, что моя душа, подточенная этим чертом-короедом, сияет не так ярко. Что ей нужно время на восстановление. Может, он потому и дал мне проспать до… До девяти утра?! Часы на мобильном показывали 9:15. Слава богу, мне сегодня к третьей паре.

Два дня бытового рабства проскочили незаметно. Все закрутилось так быстро и странно, что утром понедельника я едва помнила, что мне, вообще-то, положено явиться в университет. Но запас времени еще был, так что я заварила себе жасминовый чай и с безликой белоснежной чашкой плюхнулась в кресло в гостиной.

Роскошные окна с лучших сторон демонстрировали мне комплекс «Москва-Сити», бесконечными башнями подпиравший седые облака. Квартира черта вообще очень походила на столицу. Дизайнер явно вдохновился «природными оттенками», о чем свидетельствовали светло-серые стены, местами уходящие в оттенки грозового неба и мокрого асфальта.

Но, в отличие от шумной, торопливой, толкающейся и гудящей Москвы, здесь было тихо. Пусто. Просторно. Солнце игриво бликовало на паркете и просвечивало насквозь светлый ворс ковра. Я поджала под себя ноги и не без труда призналась: сейчас мне хорошо. Приятно и спокойно.

Хотя отсутствие элементарного кофейного столика возмущало: вот как можно жить в столь голом пространстве, что даже чашку поставить некуда? Что за приступ аскетизма? Но роскошный вид из окна на столичную суету компенсировал лощеный минимализм. Наверное, в таких апартаментах жильцы чувствуют себя королями мира.

Я никогда не бывала в настоящих небоскребах. Не представляла, как себя ощущает человек, живущий, скажем, в пентхаусе. Но даже эти просторные хоромы выбивали меня из колеи – немудрено после комнатки в двенадцать квадратных метров. Никак не могла определиться: то ли воображать себя мышонком, случайно забредшем в гнездо орла, то ли все-таки временной орлицей.