Дикая магия. Кукла для профессора

Но в этот раз что-то больно щелкнуло внутри. Не хочу слушать, как из-за меня на мир обвалится конец света! Я зашвырнула чашку в раковину и размашистым шагом вылетела на порог Пункта Связи. Самое время вернуться в Академию. Тем более, я уже несколько дежурств в больничном отделении пропустила.

Выдворив измотанную Мари из медпункта и уверив, что, если вдруг появится пациент, мигом ее разбужу, я осталась одна. В тишине. Впервые за долгое время.

И едва я настроилась на спокойный вечер, как в груди закопошилось знакомое чувство – паника. Последние дни не оставляла параноидальная мысль, что за мной наблюдают. Следят, выжидая удобный момент, чтобы снова похитить, заключить в золотую клетку и вернуть лорду с наклонностями заправского маньяка.

Где бы ни была – в академической спальне, в Пункте Связи, в больничном отделении, – я прямо спиной чувствовала на себе его острый, холодный взгляд. «Видела» алчущую ухмылку… Только в демоническом логове возвращалось чувство защищенности, но не могла же я бегать к Карпову каждый раз, когда мне станет страшно?

Чтобы отвлечься, а также ненароком не заснуть и исполнить роль караульного с достоинством, я уселась читать заумную «Энциклопедию волшебных ядов». В свете укуса гремучника и знакомства с «Черным тюльпаном» книга выглядела весьма и весьма полезной.

Чтиво оказалось увлекательным. Через два часа меня даже перестало подташнивать от симптомов вроде «разжижения внутренностей», «выпадения зубов» и «смертей в считаные секунды». Я захихикала. Последний симптом был самым верным. Так и захотелось подписать на форзаце: «Если вы внезапно умерли, вероятно, вас отравили. Примите наши искренние соболезнования».

Надо бы к стандартной аптечке в Пункте Связи добавить коробку с антидотами на все случаи жизни и потенциальной смерти.

Дойдя до буквы Л, я стала отчаянно зевать. Там как раз яд под названием «Лазарус» обещал очень спокойную, мирную смерть от медленного затухания сердечного ритма.

Интересно, кто придумывает имена этим жутким субстанциям? И что служит вдохновением? Например, почему «Лазарус» назвали именно так? Из-за голубой паутинки вен или из-за способности жертвы чудесно воскресать под утро (при принятом антидоте, естественно)? Автор был очень нудным и педантичным, но прояснить этот момент отказался.

Захлопнув жуткую энциклопедию – третий раз наступать на ядовитые грабли я не планировала! – я спрыгнула с больничной койки и вышла в коридор. Тихо. Скорая помощь никому не требуется. Ничего страшного, если я на полчаса покину пост и сбегаю к тайному пациенту.

Моя смена была только завтра, но внеочередная водная процедура нашему секретному постояльцу точно не повредит. Его «кожа» сохла все быстрее, успевая потрескаться между купаниями. Но и оставлять подопечного в тазу было нельзя: вода быстро остывала, и он начинал мерзнуть.

Заговорив жезл на теплый поток, я наполнила ванночку и перевалила в нее икринку из коробки. Тяжелый, гаденыш! И когда успел так раздаться в размерах? Сейчас наш постоялец напоминал солидный арбуз на пять-шесть килограммов.

А мы до сих пор ничего о нем не выяснили. У кого Присцилла украла фальшивое «яйцо»? Куда, кому и зачем его везли контрабандисты? Насколько опасно сидящее внутри существо?

Надо бы разобраться, кого нам принес аист. Потому что будет большим сюрпризом, если этот малыш питается юными девами… Или, к примеру, ядовит. «Смерть в считанные секунды» меня совсем не прельщала.

Да и чем его кормить, когда «вылупится»? Но я не представляла, откуда начинать поиски. Специалистов по редким магическим тварям у нас в Академии не водилось. В Эстер-Хазе при Заповеднике имелась большая библиотека, но сколько шансов, что крестный меня в нее отпустит? Правильный ответ – ноль.

Я вынырнула из подземелья с греющим чувством исполненного долга, как вдруг мои нежные уши заложило от неприятного звона.

Так рассыпаются окна и зеркала, разбитые вдребезги. Сердце замерло: неужели новое нападение? Но следом за звоном наступила зудящая тишина. Ни шага, ни скрипа. Тогда что разбилось?

Сделала ставку на роскошное витражное окно в фойе или огромное зеркало в золоченой раме возле портрета Авроры Мудрой. Но я ошиблась. Звук шел из больничного отделения. Доказательством тому был Дорохов, с ошалелым видом и окровавленной рукой вывалившийся из места моего дежурства.

Он уперся в меня осознанным, ясным взглядом. Вовсе не мутным, не подернутым дымкой, как во время странных пророчеств. Бежать не пытался, просто стоял. Его правая рука была разодрана и усыпана мелкими зеркальными осколками от запястья до локтя. Кажется, прихорашиваться мне теперь будет не перед чем…

– Сейчас ты скажешь, что опять ни черта не помнишь?

Я затолкала его обратно в больничное отделение, беспокойно оглядываясь по сторонам. Больше на шум никто не спешил, Елисею повезло.

– К сожалению, помню. И даже лучше, чем хотелось бы, – поморщился Дорохов, косясь на руку, напоминавшую сейчас, по меньшей мере, ежа. А по большей – дикобраза.

– Зачем? – растерянно глядя на пол, усыпанный осколками, воскликнула я. – Тебе что, отражение свое не понравилось?

Елисей посмотрел на меня с нотками высокомерного удивления. Ладно, уговорил. Вряд ли этого симпатягу хоть что-то в себе не устраивает.

– Не знаю, зачем… Я объясню, если поможешь.

Поспешно убрав с койки ядовитую энциклопедию, я усадила на ее место Дорохова.

– Еще как объяснишь, – возмущенно засопела, выуживая из шкафчика снадобья первой помощи. – Не расскажешь по-хорошему, у меня заживляющая мазь имеется… Идеальное средство для пыток.

Елисей оказался не таким изнеженным аристократом, каким я его себе рисовала в голове. Сидел смирно и без жалоб терпел все мои манипуляции с осколками. Я даже на обезболивающее расщедрилась по такому случаю.

– Это отголоски, – вдруг прервал мои почти уважительные мысли пациент, он же дебошир и вредитель. – Сломанный дар.

– Высший? – я едва не икнула. – И как он работает?

– Моя бабка Фелисити видела реалистичные сны о будущем и писала по ним странные сказки. У других дальних родственниц по материнской линии случались пророческие трансы. Но только у женщин.

– Честеры имели дар к ясновидению?

Хотя, чему я удивляюсь? Сама общалась с Лукрецией Кавендиш. В девичестве – Честер.

– Мне кажется, что с даром было все сложнее. Честеры видели нити Судьбы. Она будто приоткрывала им свои планы… А вот со мной делиться отказывается, – проворчал Дорохов.

– У меня к ней тоже давние претензии, – хмыкнула в ответ.

– Обычно люди управляют своими способностями, но мой случай обратный. Дар управляет мной, – парень стряхнул со лба соломенные пряди и явил мне свои прозрачные глаза во всей красе. – Подталкивает к действиям… Так настырно, что я почти не могу сопротивляться. И знать бы еще зачем? Видимо, разбив зеркало, я запустил какую-то цепь вероятностей. Чувствую себя орудием Судьбы…

– Ты поэтому столько пьешь?

– Понимаешь, Анна… Когда половину жизни проводишь на пассажирском сидении в собственном теле, порой очень хочется от всего отрешиться.

– Меня иногда тоже накрывает ощущение, что я ничего не контролирую, – призналась парню с горьким вздохом.

– Ани! – вдруг рассмеялся Елисей. – А давай встречаться?

– Чего?! – у меня даже склянки из рук попадали, благо, на мягкую кушетку.

– А почему нет?

– Ты точно кулаком зеркало бил? Не лбом?

Я с подозрением осмотрела его глаза. Зрачки нормальные. Фокусируются четко. На моей слегка расстегнувшейся блузке. Вполне здоровый… интерес.

– Будешь моей девушкой?

– Стать одной из этих девиц? Третьей в свите? Или первой, но по вторникам и четвергам?

– Единственной. Если захочешь.

– Это дар тебя заставляет говорить глупости?

– Нет, это я сам их говорю, – ехидно ухмыльнулся парень. – Ты необычная.

– Прости, я ведь так и не заполнила анкету…