Восход над деревом гинкго

– Хорошо, – просто согласился Райдэн, перехватил её руку и поцеловал в раскрытую ладонь. – Я не буду. Я не хочу, чтобы ты меня боялась.

Мико с облегчением выдохнула, не ожидая, что Райдэн согласится так легко.

– Если хочешь, можешь сама контролировать происходящее. – Он улыбнулся.

– Это как?

Райдэн сел, скрестив ноги, и потянулся к Мико.

– Иди ко мне.

Мико взяла его за руки и взобралась ему на колени. Райдэн положил её ладони себе на плечи, погладил по спине, взял за бёдра и осторожно приподнял.

– Я не причиню тебе вреда, – серьёзно сказал он, глядя ей в глаза. – Но ты в любой момент можешь всё прекратить.

Мико смущённо кивнула и обняла его за шею.

– Хорошо.

Райдэн улыбнулся, ласково поцеловал её в губы, и его руки аккуратно направили её, помогая сесть. Мико сдавленно выдохнула и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как возвращается возбуждение, вытесняя страх и воспоминания о прошлой боли. В этот раз боли не было. Мико двигалась медленно, поддерживаемая руками Райдэна, и постепенно обретала уверенность. Его чувства снова проникли в неё, неся с собой удовольствие, нежность и наслаждение. Мико застонала, ускоряясь, и Райдэн, застонав в ответ, подхватил её движение. Не сдержавшись, Мико закричала, вцепилась ему в волосы и притянула его лицо к своей шее, Райдэн послушно поцеловал её, а когда Мико выгнулась, поймал губами её сосок.

Мико не могла себе представить, что близость может приносить столько удовольствия. Было ли дело в Райдэне, в их связи, в его словах или в чём-то ещё – она не знала, да и едва ли могла думать об этом, полностью захваченная ощущениями, одновременно понятными и совершенно новыми и незнакомыми.

Между Мико и Райдэном больше не осталось преград, лжи и недомолвок, они оба были оголённые до предела, бесконечно уязвимые и бесконечно сильные в этой открытости. Они были одновременно туго связаны и бесконечно свободны, и Мико пила эту свободу и до боли натягивала невидимую нить между ними, чтобы ещё сильнее, ещё глубже чувствовать Райдэна, и щедро делилась своими чувствами в ответ.

Райдэн с силой схватил Мико за бёдра, плотнее прижимая к себе, коротко застонал и, несколько раз содрогнувшись всем телом, уронил голову ей на грудь. Его эмоции хлестнули Мико наотмашь, она невольно вскрикнула и тоже задрожала, впиваясь ногтями в его спину. Ноги тут же стали ватными, и Мико обмякла, больше не в силах пошевелиться. Райдэн снял её с себя, уложил на одежду и укрыл своим хаори.

– Ты как? – спросил он, ложась рядом.

– Устала… – Больше всего на свете Мико хотелось спать.

Райдэн рассмеялся и подтянул её себе под бок. От его дурманящего запаха и горячего тела спать захотелось ещё больше.

– Тогда отдыхай. – Он поцеловал её в макушку.

Мико в ответ пробормотала что-то невнятное. Кажется, что-то о том, что надо вернуться в Небесный город, пока их не потеряли.

– Мы никуда не торопимся. – Райдэн на удивление её понял. – Уж точно не в день нашей свадьбы.

– Твоя душа, – прошептала Мико, собирая последние силы, – очень красивая.

Райдэн обнял её крепче.

– Всё потому, что на неё смотришь ты.

Глава 9. Нити Истока

Шин сидел на энгаве в саду, привалившись к деревянному столбу, и любовался цветущей магнолией. Сухие, морщинистые руки лежали на коленях, в скрюченных пальцах был зажат измятый лист с заклинанием.

– А-а, ты всё же пришла, – прошелестел он, а Мико вздрогнула, не понимая, к кому он обращается. Шин разжал пальцы, ветер вырвал заклинание из его рук, кандзи вспыхнули золотом, и в следующий миг босые ноги Мико защекотала влажная трава, а лица коснулась ночная прохлада. Лист с заклинанием оказался у Мико на лбу.

– Но как же… – Она осторожно ощупала шершавую бумагу, осмотрела себя. Белое кимоно укрывало тело невесомой пеленой, и сама она чувствовала себя лёгкой и воздушной, как морская пена.

– Так будет проще разговаривать, – улыбнулся Шин и похлопал ладонью по энгаве, приглашая Мико присесть.

– Как ты перенёс меня сюда? – Мико оглянулась на сад, будто бы там, среди цветущих деревьев, скрывался ответ. – Вдруг Акира…

– О, нет-нет, не бойся. Твоего тела здесь нет. Только частичка твоей души, которая перебралась по нитям, раскинутым Духом Истока. Я лишь придал ей привычную форму. Если Акире вздумается этой ночью выйти в сад, он тебя увидит, но ничего не сможет сделать.

Чтобы подтвердить свои слова, Шин протянул руку. Мико, угадав, о чём её просят, коснулась его пальцев… Но ничего не вышло – рука Шина просто-напросто прошла сквозь её ладонь. Лёгкая щекотка пробежалась от кончиков пальцев до самого уха, заставив Мико отдёрнуть руку и поёжиться.

– По нитям Духа? Что это значит? Ты знал, что я приду? Я стала призраком? Как… как ты себя чувствуешь?..

Шин рассмеялся.

– Столько вопросов, Мико. Сядь, до рассвета ещё далеко, торопиться некуда.

Мико послушно села, удивилась тому, что ей это удалось и она не провалилась куда-нибудь под землю, но потом заметила, что «тело» её не село на энгаву, а зависло над ней, не касаясь.

– Дух Истока связан со всеми жителями острова, – сказал Шин. – С каждым, кто ступил на его берега и задержался на достаточный срок. Помнишь, как душа Сэнго пришла к тебе во сне и ранила? – Мико, помедлив, кивнула. – Между вами тогда протянулась нить чувств, между убийцей и жертвой. Между Духом Истока и всеми нами тоже есть такие нити, нити его любви. И ты, коснувшись Духа и разделив его печаль и боль, каким-то образом связала себя с островом. Хотел бы я объяснить лучше, но, боюсь, до тебя никто не касался Духа, по крайне мере мне такого неизвестно.

Из-за того, что я однажды исцелил тебя, моя магия тоже образовала между нами нечто вроде нити, поэтому я чувствовал, когда твоя душа приходила меня навестить. Сообразил не сразу, но вот решил проверить и не прогадал.

– Прости, я не хотела подглядывать…

– Подозреваю, что выбора у тебя не было, – вздохнул Шин. – Во сне бразды разума слабеют, душа сплетается с нитями Истока и мчится по волнам чужих жизней…

– Как поэтично. – Мико взглянула на звёздное небо.

– Я пишу стихи, ты знала? – Губы Шина тронула лёгкая улыбка, глаза наполнило прежнее тепло, и Мико на мгновение показалось, что она снова увидела его красивое молодое лицо. – Когда монах в одиночестве живёт в храме на вершине горы, порой больше нечем заняться. Но мне это дело, признаться, пришлось по душе. Хочешь послушать?

Мико кивнула, подтянула колени к подбородку и положила на них голову.

Шин прочистил горло и завёл низким мелодичным голосом:

Дева танцует.
Вдали от любимой спит светлячок
Уже тысячу лет.

– И другое…

Горы замолкли.
Грустную песню поёт
Последний монах.

– А ещё вот это. Моё любимое…

Белые крылья
Ветер осенний несут,