Рукопись из тайной комнаты. Криминальный исторический триллер

– А как это правильно пишется?

– Хм, – управляющий выглядел озадаченным. – А я и не подумал, – пробурчал он.

Но испугаться в этот раз Густа не успела.

– А ведь ты права, фройляйн Августа, – тебе нужна бумага и перо.

И герр Штайн встал и направился к высокому комоду с выдвижными полками. Густа не решилась спросить, делал ли и этот комод её папа.

Вернулся он уже с толстым блокнотом и карандашом.

– Вот, «Штайн» пишется так – и он написал в блокноте слово «Stein».

Теперь найти это слово в словаре не составляло труда.

– А, знаю, – радости Густы не было предела, – «Stein» – это «камень»! – ликовала она.

Вдруг она засомневалась, а нравится ли герру Штайну, что она называет его камнем, но не похоже было, чтобы он сердился. Скорее, он выглядел очень довольным.

– А можно, я посмотрю, что значит слово «Шварц»? – поинтересовалась Густа.

– Смотри, фройляйн Августа, – управляющий, улыбаясь, написал в блокноте правильные буквы.

– Ой, это же «Чёрный»! – удивлённо воскликнула Густа, успешно найдя слово. – Это потому, что у него чёрные глаза?

И сама испугалась того, что сказала. Но герр Штайн не рассердился и в этот раз.

– Да, наверное, поэтому, – глаза его смотрели очень добро. – Ну пока хватит, ты, наверное, проголодалась.

Только сейчас, после этих слов, Густа почувствовала, что действительно очень голодна. Но в то же время ей казалось, что нельзя ни есть, ни пить, пока она не выучит немецкий.

Управляющий расхохотался, услышав предложение не отрываться на обед, пока весь язык не будет выучен.

– Нет-нет! – к обеду мы опаздывать не должны. Порядок есть порядок. – И добавил: «порядок» – «Ordnung».

– Ordnung, – повторила Густа.

12.

Они вошли в большую комнату, где стоял длинный, овальной формы стол, покрытый белоснежной скатертью. На столе стояла красивейшая – Густа никогда такой не видела – посуда. Тоненькие-тоненькие, белые с розовыми ободочками тарелки, большие и маленькие, красиво стояли одна на другой перед каждым стулом. Там были ещё ножи, ложки и много всяких других предметов, назначения которых Густа не знала. Управляющий придержал девочку за плечо.

– Сейчас спустятся хозяева.

Густа поняла, что это тоже Ordnung, который принят в этом доме.

Фрау Шварц с малышом на руках вошла первой. Она была уже без шляпки. Оказалось, что её волосы тоже тёмные. Не такие тёмные, как у хозяина, но и не светлые, как привыкла видеть Густа. Затем вошёл герр Шварц, предупредительно пропустив вперёд Эмилию. Управляющий по-прежнему придерживал Густу за плечо.

Хозяйка опустила малыша в специальный детский стульчик – Густа даже не догадывалась, что такие бывают, – а затем присела рядом сама. После этого грузно опустился на стул герр Шварц, и сразу за ним заняла своё место Эмилия.

– Присаживайтесь, Отто, – добродушно пригласил хозяин. – Присаживайтесь, фройляйн Августа.

И Густа поняла, что ей предлагают сесть вместе с хозяевами за этот большой и красивый стол. Отказываться было никак нельзя. Поэтому она тихонько села на краешек стула, моля Бога, чтобы только не разбить что-нибудь из того, что стоит на столе. Она не могла поднять от страха глаза, но при этом заметила, что присутствующие потихоньку наблюдают за ней. Нужно было срочно что-то делать. «А, я могу посмотреть, что будет делать Эмилия и постараюсь сделать так же» – пронеслась в голове спасительная мысль. И она отважилась посмотреть на девочку в розовом платье.

Она ждала молитвы и – не ошиблась. Герр Шварц действительно произнёс молитву. Слов Густа не понимала, но этот факт её уже не пугал – в библиотеке лежал блокнот, карандаш и два словаря, так что рано или поздно она разберется.

Когда молитва была прочитана, фрау Шварц повернулась к двери и что-то сказала.

Женщина в коричневом платье и белом, сложного фасона фартуке, внесла большую, тоже белую с розовым, накрытую крышкой лоханку, из которой торчала железная ручка. Густа видела, что хозяйка довольна, значит, женщина всё сделала правильно, хотя с ней говорили по-немецки. Выходит, этот язык действительно можно научиться понимать.

Хозяйка подняла с лоханки крышку, и по комнате разнёсся запах еды. Густа почувствовала, как сильно она проголодалась. Взявшись за железную ручку, хозяйка ловко разлила по тарелкам густой дымящийся суп.

Густа внимательно следила, что будет делать Эмилия. Девочка в розовом взяла со стола салфетку и аккуратно постелила её у себя на коленях. Густа посмотрела – то же самое сделали и герр Шварц, и управляющий. Хозяйка же, развернув салфетку, стелить её не стала, а принялась кормить молодого господина, аккуратно придерживая салфетку под ложкой. Расстелила салфетку и Густа. Взяв лежащую у тарелки ложку – ложка тоже была непривычной, тяжёлой, с ручкой, украшенной цветочным узором – Густа попробовала суп. Ей показалось, что окружающие смотрят, как она ест, поэтому она постаралась издавать как можно меньше звуков и по возможности почти не шевелиться.

Когда закончился суп, та же женщина принесла большое блюдо, где была картошка с кусками мяса. Густе тоже положили маленький кусочек. Она по-прежнему не сводила глаз с Эмилии, ловко орудовавшей ножом и вилкой. Густе никогда прежде не доводилось даже видеть такой способ еды. Но она решила попробовать и, хоть и не без труда, отпилила маленький кусочек мяса и положила в рот. Обед был очень вкусным, и Густа наелась так, что казалось, даже не сможет встать – в их доме никогда не подавали два блюда сразу.

Встать из-за стола без команды она не решалась.

Хозяйка, покормив малыша, снова отдала какую-то команду, и в комнату вошла уже другая женщина. На ней тоже был белый фартук. Аккуратно взяв ребёнка, изо всех сил трущего глаза, она унесла его, видимо, чтобы уложить спать.

Но остальные продолжали сидеть. Герр Шварц что-то добродушно спросил у супруги, и она, в ответ на его реплику, снова отдала команду. В этот раз в дверь внесли большую прозрачную чашу. Чаша была полна какой-то розовой жидкостью, в которой плавали дольки яблок и каких-то незнакомых фруктов. Из чаши снова торчала большая ложка с длинной ручкой. И снова хозяйка налила всем эту жидкость из чаши.

Густа поднесла ко рту стакан. Было сладко и вкусно. И очень непривычно. От такого изобилия у неё тоже начали слипаться глаза, но она сопротивлялась сну изо всех сил.

Вдруг герр Шварц назвал её имя. Густа сразу встрепенулась.

– Как идут дела с обучением? – вопрос был задан управляющему.

– Хорошо, – голос герра Штайна звучал уверенно. – Идёт легче, чем я ожидал.

– Фройляйн Августа, – неожиданно обратился он к ней, – какие слова ты уже знаешь?

– Haus, Kirche, Stra?e, Tisch, Sessel[3 - Дом, церковь, дорога, стол, стул], – покорно перечислила она.

– А ещё? – герр Штайн смотрел строго.

– Stein, Schwarz и Ordnung, – снова произнесла Густа, опустив глаза.

Вдруг она услышала странный звук. Это хохотал герр Шварц. Он раскраснелся, его большой живот колыхался, как облако на ветру, одна ладонь, как заведённая, стучала по столу, а второй рукой, с зажатой в ней салфеткой, он утирал выступившие от смеха на глазах слезы.

Смеялась и хозяйка, деликатно прикрывая рот рукой, а Эмилия звонко хохотала, откинув прелестную головку на спинку стула.

Сначала Густа снова испугалась, но, посмотрев на широко улыбавшегося герра Штайна и на смеющихся от души хозяев, поняла, что только что выдержала какое-то очень большое испытание.

13.

Лето пролетело, как одна неделя.

У Густы появилось чёткое расписание, а значит, жизнь стала налаживаться.