Дело о смертельной ненависти. Отдел спецрасследований

Боже, какими мы были наивными,

Как же мы молоды были тогда».

М. Матусовский. «Белой акации гроздья»

Асенька возбудилась страшно.

– Нет, ты только представь! – разносился по квартире ее звонкий голос. – Ты только представь! Вот что бы ты почувствовал на его месте?

Молодой муж на мгновение вообразил, что находит любимую с пробитой головой, и содрогнулся от ужаса и пронзительного чувства потери:

– Ты с ума сошла! Я даже не собираюсь это представлять! – Большущими сильными ладонями он притянул к себе хрупкое тело и прижал к груди, обхватив так, что Асенька почувствовала себя младенцем на ручках. Это было приятно, но сбивало с мысли, которая кипела, пытаясь отыскать любую лазейку, чтобы спасти клиента. – Ну почему ты так уверена, что он не врет?

– Потому что ему незачем. И потому что, если бы он врал, мог бы придумать что-то гораздо более складное, чем эта нелепица: пришел, увидел и упал. И еще вопрос: где он эту биту взял?

– А действительно, где? Вряд ли она у них в спальне стояла. – Рихард задумался, и Асенька смогла выбраться из объятий.

– Вот именно! Там еще разобраться надо как следует. Иди пиши ходатайство, а я тут поработаю, подумаю над вопросами.

В этот вечер работа перекочевала домой вместе с молодыми супругами. Никакие домашние дела вроде ужина, посуды и прочего не смогли справиться с интересом к делу. Наговорившись вдосталь, умаявшийся Рихард пошел спать, а Асенька все еще чирикала что-то на своих любимых листочках в клеточку.

Утром Рихард выскочил из дому ни свет ни заря, едва успев поесть – без плотного завтрака он был абсолютно неработоспособен. Зато сытый готов был с решительностью и неукротимостью североамериканского бизона переть вперед и до упора.

Асенька же на работу не торопилась. Созвонилась с Витой, доложилась, что до обеда поработает дома.

Умудренная опытом Вечная Жизнь только хмыкнула с пониманием. Уж она-то отлично знала, что нехитрые домашние дела, когда руки заняты, дают голове время причесать и уложить мысли поудобнее. Иначе зачем бы ей ковыряться с хлебопечкой и солеными огурцами для господ адвокатов. А так, глядишь, и волки – в смысле адвокаты – сыты, и мозги, что называется, в кучку собрались. Шеф подобные занятия не порицал. Более того, было подозрение, что хлебопечка, которой в очередной день рождения одарили секретаршу господа адвокаты, приобреталась по его инициативе. Мудрости руководства хватало на то, чтобы не запрещать сотрудникам делать свою работу эффективно. Согласитесь, в понедельник утром господин адвокат, причастившийся соленым огурчиком да с рассолом, может оказаться гораздо продуктивнее адвоката без огурца. А заботливая секретарша, кормящая с руки личный состав, куда полезней старой грымзы. Ей и скажут-расскажут, если что не так, и посоветуются, да мало ли что еще. А она, с ее-то опытом, и подскажет, и прикроет, и, если надо, шефу доложит.

Сегодня госпожа Вита доложила шефу, что юное дарование волнуется, но к встрече клиента будет готова. И ведь не ошиблась Вечная Жизнь! Ибо Асенька, нацепив фартук, все утро колдовала на кухне. Пока руки споро шинковали лук, обжаривали мясо и строгали зелень, голова занималась своей работой: так и эдак поворачивала ситуацию, пытаясь отыскать слабые места в собственных рассуждениях. Наконец, удовлетворенная результатами, упаковала обед для мужа в контейнеры, бумаги – в папку, затолкала все это в рюкзачок и метнулась в офис.

Один взгляд на Асеньку, отряхивающую налипший на мартенсы снег, – и Вита уже приняла решение:

– Оставь контейнеры на кухне и иди готовься, Рихард с клиентом уже едут. – И, предвосхищая возглас, – успокоительный жест рукой: «Не переживай, накормлю я твоего благоверного» – и кивок в обмен на благодарный взгляд из-под челки. Уж кому-кому, а старой секретарше не нужно было доказывать, что молодых мужиков требуется кормить. Желательно вовремя. Желательно вкусно. И если до вкусовых качеств Асенькиной стряпни ей нет дела, то уж снабдить господина адвоката горячей едой несложно. Тем более, что этот дылда точно придет голодный, а девочке нужно о деле думать.

Вечная Жизнь поаккуратнее пристроила контейнеры и заторопилась варить главе отдела специальных расследований свежий кофе с пенкой и насыпать в вазочку шоколадные конфеты для лучшей работы мозга.

Стараниями Рихарда Райво все-таки удалось вызволить из СИЗО. Наученный старшими, молодой адвокат проявил человечность: завез клиента домой забрать какие-никакие личные вещи, заказал номер в отеле и дал помыться-побриться и привести себя в порядок. На беседу к Асеньке мужчина прибыл хоть и замученный горем и бессонной ночью, но, по крайней мере, вымытый и чисто одетый. В конторе знали, как нужно вести дела.

После стандартных протокольных формул вроде «Подпишите здесь и здесь», а также неизменных «Вам кофе с сахаром или без?», наконец наступило время для работы.

– Скажите, кто мог желать зла вашей жене?

Посмотрев на молодую блондинку взглядом затравленного зверя, мужчина беспомощно пожал плечами:

– Не знаю я. Следователь то же самое спрашивал…

– Хорошо, давайте так: вы расскажите все, что знаете. А я вам потом еще вопросы задам. У меня их много подготовлено. – Девушка показала листок, густо покрытый записями. – Не волнуйтесь, мы найдем все ответы.

Полковник Варис, на удивление вовремя заглянувший в кабинет поздороваться, кивнул в подтверждение:

– Госпожа Мартинсоне очень талантлива. Она непременно все ответы найдет. Вы работайте, мешать не буду.

То, что солидный мужчина в форме считает эту юную блондинку талантливой, помогло как Асеньке, так и клиенту почувствовать себя более уверенно.

– Ладно, давайте начнем.

И Райво принялся рассказывать.

Вскоре нарисовалась следующая картина: второй брак, счастливая семья, прекрасные отношения с пасынком, на домашнем фронте все просто замечательно. Что касается бизнеса, то, по-хорошему, Виктория могла вовсе не работать: компания Таала уже давно вышла на международный уровень, и с точки зрения финансов дела шли замечательно. То, что Вики предпочла не сидеть дома, а держать собственный салон красоты, говорило скорее о ее характере, нежели о денежных потребностях. Даже беглый просмотр описания места преступления не оставлял никаких сомнений о финансовом благополучии – взять хотя бы наличие в гараже двух дорогущих, законсервированных на зиму «харлеев» рядом с новеньким, этого года кроссовером жены и до вульгарности брутальным – по мнению Асеньки – BMW хозяина.

Что касается Евгения – сына Вики, то взрослый парень уже давно съехал от мамы в собственную, хоть и на родительские деньги купленную, квартиру и пробовал свои силы в живописи. Даже самый пристальный взгляд не смог бы найти конфликт интересов.

Как следует покопавшись в этом вопросе, Асенька оставила тему и перешла к бизнесу.

Эстонец методично перечислял деловых партнеров, извлекая из памяти даты и суммы основных контрактов. Девушке, сверявшейся с записями, оставалось только удивляться цепкой памяти мужчины. Правда, вскоре стало понятно, что дело вовсе не в памяти, а в самом отношении к бизнесу: большой бизнес, по мнению Райво, требовал тщательного изучения контрагентов, а потому практически за каждым контрактом стояла целая череда переговоров и встреч, в результате которых у партнеров возникали не только деловые, но и личные отношения. Потратив на обсуждение возможных мотивов каждого из партнеров не один час с перерывами на обед и кофейные паузы, глава отдела специальных расследований вынужденно констатировала, что и здесь они зашли в тупик. Если она хочет избавить клиента от тюрьмы, следует искать где-то в совершенно другом направлении.

Нужно было поторапливаться.

Следователь уперся в виновность клиента и теперь чуть не за уши притягивал доказательства, не утруждая себя сбором новых фактов. А чего, собственно, стараться, если и так все ясно: пришел домой, убил жену, стукнулся для вида сам, подождал и вызвал полицию. Логично же!

У Асеньки как представителя бюро специальных расследований были иные соображения на сей счет: если клиент говорит, что невиновен, он невиновен! И ее задача добыть хоть из-под земли, хоть с другого края света достать доказательства этого.

Шеф распорядился заселить клиента в отель. Это было вполне разумно и целесообразно: все удобства, выход в интернет, ресторан и все такое должны помочь привести в порядок и тело, и нервы, явно расстроенные произошедшим. Ну в самом деле, не спать же ему в постели, где буквально накануне была жестоко убита жена. Тем более что бюджет клиента никак не пострадает от этой траты.

Райво, разумеется, не возражал и, подписав дополнительное соглашение, что не покинет гостиницу до визита адвоката, уселся в видавшее виды авто семейства Мартинсонов.

Убедившись, что клиент устроен хорошо и неудобств не терпит, супруги отправились прогуляться по вечерней Риге. Город уже начал готовиться к рождественским праздникам, хоть до них и оставалось больше месяца: в витринах открывшихся после локдауна магазинов и кафе уже сияли цветные гирлянды и переливались блесками елочные игрушки. Праздничного настроения хотелось. Но в голове гвоздем сидела история Райво Таала и необходимость избавить его от обвинения.

Высоченный Рихард уверенно двигался вперед, не замечая, что повисшей на его руке супруге приходится вдвое чаще против обычного перебирать ножками в коричневых элегантных сапожках. Им обоим хорошо думалось на ходу, вот только скорость этого самого хода сильно отличалась ввиду различий в росте, невысокой Асеньке с трудом давались мужнины темпы.

– Может, зайдем, посидим, – в конце концов заявила она, завидев знакомую фигуру ёжика, держащего рюмку, и надпись «Ezitis migla» («Ёжик в тумане»). Ёжик – символ заведения, весело отражался на темной влажной брусчатке улицы.

Рихард с недоумением глянул на обычно не падкую на посещение баров жену. Но сообразил, что, во-первых, Асенька и впрямь запыхалась, а во-вторых, приближается время ужина. «Ёжик», так «Ёжик» – отчего бы не совместить приятное с полезным. Бургер и отдых для супруги – что из этого было приятным, а что полезным, заморачиваться смысла не имело, и он энергично распахнул для нее дверь заведения.

Привычно шагнув под рукой мужа, она не менее привычно открыла на смартфоне куар-код и уже нашаривала кошелек с ИД-картой – новая реальность ковидной вапрочно входила в обиход.

Сделав заказ, Мартинсоны расположились за приглянувшимся столиком. Вечер – время поужинать и посидеть с друзьями – только начинался, и вскоре зал заполнился до отказа, только бармен за стойкой на скорую руку собирал пакеты на вынос для тех, кому не хватило места.

Асенька лениво ковырялась вилкой в остатках курицы, когда вдруг услышала доносившееся с соседнего столика: «Бывшая совсем озверела». Что-то в этой фразе ее царапнуло и, попросив мужа жестом не отвлекать, она прислушалась повнимательней.

Беседовали две женщины лет по тридцать на вид. Одна из них, казалось, вовсе позабыла про стоящий перед ней бокал, в котором загадочно мерцал темно-рубиновый напиток. Ей хотелось выговориться. Подруга, время от времени отпивая из своего бокала, внимательно слушала.

Асенька немой слушательницей приникла к беседе. «Бывшая» не сходила у женщины с языка, и Асенька, не разобравшись, поначалу решила, что речь идет о гомосексуальной паре, и уже готова была, тряхнув головой, отвлечься, но нет, оказалось, что женщину беспокоила бывшая ее теперешнего мужчины. Из разговора не прояснилось, официальный это или гражданский муж, да, собственно, какая разница – главное, что его «бывшая» никак не желала оставаться в прошлом. Женщина жаловалась на ежедневные звонки, непонятные требования и скандалы, под шквалом которых рушились ее нынешние отношения с мужчиной: то и дело он срывался и мчался удовлетворять какую-либо новую прихоть все еще нынешней бывшей.

– Я не понимаю, он с ней или со мной? – риторически вопрошала несчастная. – Мы вместе уже больше года, но покоя нет, как нет.

Чисто по-человечески женщину было жаль, и Асенька, покосившись на мужа, вновь обрадовалась, что они вместе, что он, пусть даже уже прикончил не только солянку, но и роял-бургер, сидит тихонько, позволяя ей думать о чем хочется, уважая право на личную свободу.

Почувствовав внимание, Рихард улыбнулся, она ответила и вновь ушла в себя. Какая-то мысль пробивалась наружу, пока не нашла выход в вопросе: