Черный дракон

Ринка заварила себе чай – на кофе не отважилась. Вдруг тревога усилится? А зелёный чай «Японская липа» – средство, проверенное временем. Вроде и бодрит, но не слишком. Проглотив пару чашек, почувствовала, что неудержимо захотелось поесть. Чего-то настоящего. Не бутербродного. Пельмени – у неё же есть пельмени!

Конечно, говорят, что на завтрак горячие пельмени не едят. Но кто говорит? Те, кто пишет модные книги о диете. А ну их – пусть грызут свой модный глянец. Ринка имеет право поесть что хочет и когда хочет. Её некому осуждать. Она одна теперь в доме. И сварит себе пельмешек назло всем пропагандистам «здорового образа жизни».

Больше того! Она отнесёт сейчас тарелку пельмешек в комнату, включит видик, на котором ночью записала «Аферу», и будет смотреть, уплетая горяченькие пельмешки. Красота!

Ринка подхватила тарелку, шагнула в крохотный коридорчик из кухни в комнату и…

Это было невероятно – но её ударили. Прямо по лицу. То есть не на самом деле. Но ощущение было такое, словно ударили сильно. Голова загудела. Коридор перед глазами накренился влево. Ещё миг – и пол поменяется местами с потолком. И тогда пельмени окажутся на полу, то есть на потолке…

Рина привалилась к стене и прижала тарелку к груди. Горячая жидкость выплеснулась на кофточку. Рина очнулась. Что это?!

Перед глазами чернело. Но не чёрными точками, а какой-то большой объёмной чернотой. И из неё возникал силуэт. Мужчина. В чём-то тёмном. Не разобрать. Только глаза блестят напряжённо и сумрачно.

Чёрное наваждение посмотрело прямо на Рину, и она услышала его немой вопрос: «Где ты?!»

Рина отпрянула. Правда, непонятно – куда. Ведь сзади неё была стена. Тарелка упала на пол и разбилась белыми брызгами. Пельмени распрыгались вокруг.

Наваждение пропало. Да и было ли оно? Рина закрыла глаза и беспомощно сползла по стене. Сердце билось с безумной скоростью. А вот дышать она, кажется, не могла – страх сковал. Однажды с ней было такое. Давно, ещё в той жизни, когда бабушка была жива, Рина схватила её заветную шкатулку с «драгоценностями», но не удержала и выронила. Нехитрые бусики, колечки, заколочки, брошки рассыпались по полу. Ринка взвизгнула и кинулась собирать. Рука сама потянулась к бархотке, на которую была приколота старинная булавка с цветочком…

– Не тронь! – закричала бабушка.

И то ли от её крика, то ли от страха у Рины тогда тоже так же закружилась голова. Она вцепилась в бархотку и вдруг почувствовала, что с другой стороны кто-то тянет её на себя. Высокий мужчина ловко выдернул у неё из рук бабушкину «драгоценность» и прошептал:

– Не трогай – не время!

От его тихого низкого голоса стало даже ещё страшнее, чем от бабушкиного крика. Хотя нет – не страшнее! Просто возникло такое чувство, что он станет приказывать ей всю жизнь. Сейчас и потом. Всегда. Словно своим приказным тоном он перекрыл Ринке кислород. Она как сидела на полу, так и завалилась на бок.

Потом уже, когда она очнулась, бабушка объяснила, что никакого мужчины не было, а всё примерещилось. Просто этой старинной булавкой пользовались люди уже многих поколений. Вот один из прежних хозяев и привиделся девочке. Ведь на старинных драгоценностях всегда остаются следы прежних владельцев.

Но всё это старые воспоминания. А сейчас Ринка судорожно задышала и открыла глаза. Конечно же никакого мужчины нет и быть не может. Квартира закрыта на две двери – железную и обычную. На обеих – замки. Да и нет на свете никакого мужчины, который стал бы искать Ринку, спрашивать: «Где ты?» И весь этот идиотский испуг – просто переутомление. Ей опять привиделось! Слишком уж она впечатлительная! Вот только мужчина из старого наваждения и сегодняшнего, кажется, был тот же самый. Или это ей опять только кажется?

Ринка отлепилась от стены и поплелась в комнату. Кофточка, конечно, испорчена. Но хоть пельмени сохранились и даже не остыли. Но как же так?! Секунду назад она отчётливо видела, как тарелка вырвалась из рук и разбилась в осколки. Но вот – тарелка цела и пельмени – на ней. Выходит, ей точно всё это привиделось. Или она реально сходит с ума?!

Ах, гори всё огнём и пропадай пропадом! Ринка включила «Аферу», записанную ночью. Пошли первые такты озорной и стильной музыки. Титры, выполненные как в старинном кино. Какой шик, какая блестящая подделка под тридцатые годы! Ну право – афера.

Титры кончились. Герой что-то сказал. И наступила рекламная пауза, чтоб ей пусто было! Сначала пошла реклама зубной пасты. Потом по экрану понеслись в дурацкой пляске подгузники и памперсы. Как же без них! И вдруг…

Ринка увидела клип. Парень в длинном чёрном распахнутом пальто быстро шёл по ночному городу. Над его головой зажигались звёзды, отражаясь на ночном мокром асфальте. И потому казалось, парень шёл по звёздам. Но вдруг картинка ожила. Парень действительно шёл по звёздам. Потом побежал. Звёзды пружинили под его ногами. Секунду – и они упадут… И тогда он полетит с этой чудовищной небесной высоты. Или его проглотит космическая темнота. Ринка непроизвольно ахнула. Парень казался до боли знакомым. Как будто она давно знала его. Но где и когда это было?.. Ринка пыталась вспомнить. Напрягалась. Но ничего не выходило. Вернее, вспоминалось совсем не то – тарелка, брызнувшая белыми осколками, и алая кровь, капающая на асфальт. Что за дикость?!

Ринка снова ахнула, выбираясь из столь странных воспоминаний, и увидела, как парень дотянулся одной рукой до красной звезды, и на его ладони расцвёл Аленький цветочек. Вот это да! Ринка опять ахнула. Аленький цветочек явно сфотографировали с гранатового дерева. Может, даже и не карликового, а настоящего. Настолько большим и алым выглядел прекрасный цветок.

Кадр замер и появились титры: «Скоро смотрите фильм». И крупно: «КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ».

Ринка оторопела. Так это была реклама нового фильма?! А она-то разинула рот, забыла про пельмени и даже начала сопереживать парню. Испугалась, что он свалится со звёзд. Но звёзды выдержали.

И тут зазвонил мобильник.

– Рина Каретникова? – спросил мужской голос.

– Yes! – машинально ответила Ринка. Почему-то в последнее время она всегда отвечала «да» по-английски.

– А по-русски вы говорите? – усмехнулась трубка.

– А, простите, с кем? – поинтересовалась Ринка.

– Я – Орлов Леонид Николаевич, директор рекламного агентства. Я прочёл ваше объявление о поисках работы редактора в режиме фриланса. Мне нужно, чтобы вы срочно отредактировали текст – примерно половину печатного листа.

Рина вздохнула – это же крохи. Редактура целого листа стоит хорошо если четыреста рублей. Поэтому работать выгодно только с большими книгами. А тут – половина!.. Да за такие деньги и браться не стоит. Хотя, конечно, нехорошая примета – отказываться от первого заказчика. Но трубка вдруг произнесла:

– Я заплачу вам…

И господин директор Орлов назвал сумму, равную редактуре целой книги.

Вот это да! Это за какие коврижки? Видно, тут подвох. Может, это запрещённая литература? Хотя что теперь запрещено-то? Все печатают без разбора.

– А что за текст? – выдавила Рина.

– Не бойтесь, – усмехнулся Орлов, – никакого криминала. Это текст одного восточного целителя. Фамилия Бадмаев вам о чём-нибудь говорит?

– Конечно! – Рина вмиг успокоилась. – Это известнейший восточный целитель, кажется, монгол или бурят по происхождению. Во времена Александра Второго он открыл в Петербурге аптеку и лечил травами даже царскую семью.

– Так вот текст, который я вам даю для редактуры, написан тогда же, в семидесятых годах девятнадцатого века, одним из его учеников. Стиль белого стиха. Отсюда и сложности. Но отсюда же и величина гонорара.

– Русский белый стих у ученика монгольского врачевателя? – удивилась Рина. – Действительно сложно.

– Я уверен, ваша правка будет разумной! – проговорил работодатель. – Там в конце есть две строки национальных восклицаний. Они не переводятся. Это что-то из местного говора. Когда приносят бескровную жертву – фисиастирион, как говаривали в Античности. Оставьте эти восклицания как есть. Но и их, и все стихотворение целиком после правки прошу прочесть несколько раз вслух. Чтобы услышать мелодию стиха. Обещаете?

– Конечно.

– Тогда пишите адрес, – распорядился директор. – Жду вас через пару часов.

Ринка машинально записала и, уже только нажав отбой, подумала: обычно материалы присылаются по электронной почте. А тут надо ехать… Хотя, наверное, работодатель просто желает познакомиться с ней воочию, а не по телефону.

Ринка кинулась одеваться поприличнее. Есть же у неё брендовый брючный костюмчик, привезённый мамой из Парижа. Между прочим, моды этого сезона и, кстати, ещё ни разу не надетый. Вот и обновим!

Невероятная удача, что нашлась работа! Ринка всего-то поместила пару объявлений на сайтах занятости – и сразу результат, да такой денежный. А она-то, дурочка, страдала от какого-то неясного ожидания, думала – это что-то тревожное, а оказалось – радостное. Работа! Новое издательство, и по всему видно – богатое. А вдруг потом её возьмут в штат?

Ринка выскочила из подъезда – увы, на личное авто она ещё не накопила, придётся воспользоваться… Ринка остановилась у двери… Метро! Ей придётся поехать на метро. Господи, как глупо – но она боится!..

А может, доехать на автобусе или ещё на чём? Рина достала бумажку с адресом. Прочитала, задумалась, прикидывая маршрут, подняла глаза и застыла…

Прямо напротив подъезда у дерева возле засыпанной снегом песочницы стоял… стояло… её Страшное Горе. Пусть прошлое, но всё равно ещё памятное. Борис! Проклятый Борис! Тот самый, написавший ей на четвёртом курсе института: «У меня ничего нет. Ты – всё моё богатство!» Тот самый, который месяца два, а то и три каждый день стоял именно у этого дерева под её окнами. Тот самый, который сначала не понравился ни бабушке, ни маме, но потом сумел добиться перемены их мнения – именно потому, что столь верно и каждодневно простаивал под Ринкиными окнами.

– Рыцарь! – с долей зависти сказала тогда мама. – Меня никто так не дожидался!

– Похоже, не перевелись ещё Мужчины, – согласилась бабушка.

Ну откуда же им было знать, что точно так же Борис стоял и под окнами других москвичек? И уж никак не могли они предположить, что он откажется от их Ринки прямо накануне свадьбы, узнав, что ни бабушка, ни мама не собираются прописывать его в свои квартиры.