Нежное дыхание бури

– Алмаз «Страус Намибии» еще через две таможни везти. Мало ли что. Получишь в Москве, никуда не денется.

– Я сейчас хочу!

– Ладно, бери. Но в Намибии очень строго с контрабандой. Вплоть до пожизненного.

– Тогда лучше отдашь в Москве. Сам вези, – согласилась Лариса.

– А если я влипну, не жалко будет? Хоть страусиное мясо станешь носить? – насмешливо спросил Максим.

– Ты не попадешься, слишком умный.

Она была права. Завтра в аэропорту Виндхуку их должен был провожать министр геологии, так было не раз, когда Максим привозил что-то из подобных «сувениров» домой. Похамбе и его гостей на контрольном пункте не останавливали. А в Шереметьево у него был свой канал на таможне, главное, не перепутать сроки дежурств. Да и не такая уж это большая ценность – необработанный алмаз.

Громов заплатил за него Хифу всего пять тысяч долларов. Правда, на этот раз камень был действительно исключительно хорош. Но его еще надо было пустить в огранку, договориться с Олевым, чтобы тот сам взялся за работу. Только тогда алмаз «Страус Намибии» станет настоящим синим бриллиантом. И засияет в свадебном венце невесты. Так Максим и задумал, уже видя себя в роли жениха.

Глава четвертая. Встретишь Будду – убей Будду

– …Самое интересное, у меня сложилось такое впечатление, что на таможне меня словно бы уже ждали, – заканчивал свой рассказ глубокой ночью перед единственным слушателем в камере Максим. – На контрольном пункте увидел другую смену, не ту, которую я всегда использовал как канал для провоза всякой мелочи, вроде необработанных алмазов, незадекларированных, которые не входили в законные поставки сырья для фирмы «ОКО» из-за рубежа. Скажем честно: для себя. Все так делают. Ну, хорошо, возможно, я сам перепутал график таможенников. Но почему на мой багаж и личные вещи даже не взглянули, а сразу предложили пройти в комнату досмотра?

– А почему ты не опасался тепловизора на ленте контрольного пункта? – спросил Уваров.

– Потому что он не смог бы определить, алмаз у меня в дорожной сумке или простой булыжник в качестве сувенира. Кроме того, я всегда клал рядышком еще несколько красивых камешек, типа гальки. А в комнате досмотра из них сразу выбрали «Страус Намибии». Вот почему, думаю, они были заранее предупреждены, что некто Громов везет из Африки контрабанду.

Иван Сергеевич задумался. Ничего не сказал. Максим продолжил:

– И ладно бы, если это был природный алмаз незначительных размеров, подобрал, дескать, на берегу Оранжевой какой-то камешек, но специалист такого уровня, как я, не мог перепутать. Должен был отличить синий, редкий в природе алмаз от простого булыжника. И обязан был поставить в известность о том власти Намибии. И на таможне в Москве об этом тоже знали. Стало быть, я везу с собой контрабанду. Вот почему в комнате досмотра, поджидая меня, уже скучал следователь. Теперь и у Похамбе, скорее всего, будут неприятности.

– Ты еще легко отделался, – произнес наконец Уваров, – что тебя не прихватили в аэропорту Виндхуку. За контрабандный вывоз достояния Намибии мог бы сидеть не здесь, а с цепью на шее в подвале самой далекой страусовой фермы. И питался бы одной банановой кожурой, а не осетинским пирогом своей мачехи и поросятиной от щедрот бывшего министра недр. Да еще под бахчисарайский коньячок.

– Ну, там-то все прошло гладко. Хифу проводил нас чуть ли не до трапа самолета. Похамбе так похабно поступить не мог. Ему-то зачем? Мы с ним деловые партнеры. И вот я думаю: кто же меня мог сдать?

– Твоя невеста или этот адвокат, – предположил Иван Сергеевич. – Больше некому.

– Насчет Ларисы ни за что не поверю. Она не Мата Хари, скорее просто русская Мэрилин Монро. Лисовский? Возможно. Но вряд ли он мог догадаться, что я везу с собой этот природный алмаз. Но в любом случае это не в их интересах.

– Но зато может быть в интересах тех, кто стоит за их спиной. Давай еще по одной за твои сорок лет. Это хороший возраст.

Они опрокинули по стаканчику бахчисарайского.

– Нет, но зачем? – упорно не верил Максим. – Будущая невеста, лояльный сотрудник… Да и летели они вместе со мной в самолете. Как с борта сообщить таможне, чтобы встречали «с цветами»?

– Можно шепнуть бортпроводнице, передать записку пилоту, да еще проще позвонить из Виндхуку в Москву. Летит, ждите, пакуйте. Тут важен не сам Максим Громов, а фирма «ОКО». Кто-то из твоего окружения работает на конкурентов. Вот они-то и есть главные выгодоприобретатели. Во-первых, все ваши контракты в Намибии накроются крышкой гроба. Во-вторых, полетит деловая репутация «ОКО». Ну, а в-третьих, на десерт, и ты получишь свою ложку варенья.

– Ложка-то хоть большая?

– Адвокат сможет тебя отмазать, это пустяки, а не контрабанда. Да еще по первому разу. А может, и нет. Если дело начнут специально раскручивать для показательного или политического резонанса. И дадут тебе столько же. Вряд ли больше. Да и то условно. Так что привыкай к отсидке. Лучше всего просись под домашний арест. Готов?

– Я с рождения готовый. Спасибо за прогноз, Иван Сергеевич. Утешили.

– Ничего. Махатма Ганди говорил, что каждый нормальный человек должен в своей жизни пройти три испытания: семьей, тюрьмой и войной. У тебя, видно, еще ни одного из них не было.

– Бог миловал. Раньше вы все больше Будду цитировали.

– Могу и из него. Самая его загадочная фраза звучит так: «Встретишь Будду – убей Будду».

– Как это?

– Я сам раньше не мог понять, что она означает? А потом догадался: это призыв к перерождению. Духовному прежде всего. Физическому тоже. Из человека в летучую мышь, потом в кактус, далее – везде. Кстати, почему у вашей фирмы такое странное название – «ОКО»?