Время

Господи! А Крест-то покореженный…
Как из проволоки – тело рукокрылое…
Так перед Тобой с душой стреноженной
Я стою, полна рыдальной силою.

Грязь пила – бездонными стаканами.
Отмывалась – шаек в банях не было!..
Господи, ну глянь очами пьяными —
Помолюсь Тебе из прошлой небыли.

Помолюсь отцу, над рюмкой вермута:
«Сильных я люблю людей!..» – кричащему.
Помолюсь возлюбленному первому —
Мальчику сопливому, ледащему.

Помолюсь возлюбленному сотому —
Машинисту в том купе зашторенном,
Что на блюде мед разрезал сотовый,
Чьи ладони пахли «беломориной»…

Обовью власами ноги, мытые
Лишь слезами, вдосталь исструенными:
Пулею и миною убитого,
Чохом и навеки погребенного…

Господи! Сколь отпустил страдания!
Я перед тобой – живая женщина.
Наконец-то дождалась свидания.
Наконец с Тобою я обвенчана.

И, дрожа, – вот руки обвиваются
Вкруг доски, пропахшей кровью, солью ли…
Как по-человечьи называется
Это чувство?! Страстью ли?! Любовью ли?!

Буря – вся! И грудь моя вздымается
Морем, взбудораженным вулканами!
…Так мужчины с нами обнимаются —
С пьяными, слепыми, бездыханными,

Над заваркой чайною – согбенными,
За кефиром малышне – спешащими,
С вымотанными ночными сменами,
Занавески «Примою» коптящими,

С нами, заревыми Магдалинами,
Чьи загривки – жизнями нагружены!

…И дрожу, прижавшись журавлиною
Шеей – ко Твоим стопам натруженным.

«Ну, сбегай же с ума…»

Ну, сбегай же с ума.
Это просто.
Видишь, бьются в осколки – задарма —
Лица и звезды.
Полотенце ветра трет,
Трясясь, отирает
Мне мокрые щеки
и кривой рот,
И лоб – от края тоски до края…

И нет ничего под Луной,
За что я бы не заплатила.

Спой надо мной,
священник больной,
Без паникадила.

СХОЖДЕНИЕ С УМА

Снег – белый лис. Хвостом он заметет
И век, и час, и год, уста мои и рот,
И рода знак; испод; стежки и швы
Морозных игл; костей; сухой травы.
Я так проста. Пуста, как чан и кадь.
Схожу во тьму. Мне нечего терять.
Все пело. Все летело. Все ушло
Водой – в пески; нутро мне обожгло,
А нет нутра.
Я – волос из хвоста
Лисы-зимы. Святая простота.
Мне надо только пить. И хлеб. И воздух – жить.
Скамейку, где мне голову сложить
Вокзальную ли, прачешную… – мир
Такой простой, немой, из черных дыр.
Навозник съел его и короед.
Теперь насквозь мне слышен хор планет.
Как бы рубаха ветхая моя —
Пурга, слепая плева бытия:
Метет, свистит… кудрит… кудесит… жжет…
Пустые лица. Это мой народ.
Пустые бочки тел, плечей, грудей и щек.
Подковой – зубы, жгущие кусок.
Одна грызня. Один удел: добыть,
Пожрать, смолоть. Усы подъяв, завыть —
Кровь с морды – кап – на полную Луну.
Она пуста. Я в кулаке сомну