Пусть лёгкая витает грусть

– А руки? – спросила наконец мисс Фарида. – Руки – их не нашли?

– Еще нет, – пожала плечами Алиса. Огдена ей было не жалко, но от картин возможной смерти его – мутило. Она отпила уже остывшего кофе и взяла последний сухарик. Понюхала: все тот же жирный запах бекона и неведомых специй. Странное блюдо, привезенное с родины мисс Фариды – ржаной хлеб, который та называла "черным", густо сдобренный ароматизаторами мяса и пряностей, засушенный в вакуумной печи. Тонкие, длинные кусочки, похожие на мумифицированные гренки, трупики сэндвичей – расчлененные и замученные. Еще мисс Фарида любила угощать своих клиентов белыми семечками подсолнуха, посыпанными солью – это было странно, и те, кто рискнул попробовать, говорили, что процесс их разгрызания затягивает хуже наркотика. Это называлось, как объяснила мисс Фарида, stchiolkat' semechcki. Совершенно непроизносимо.

Когда первый шок прошел, мисс Фарида вернулась к разговору. Удивительно быстро взяв себя в руки, психолог словно надела маску, вновь став улыбчивой и внимательной. Она спросила:

– Ты готова падать в кроличью нору, Алиса?

Алиса была готова – там, на самом дне, одетый в жилетку, смешные клетчатые штаны и цилиндр с кроличьими ушами, стоял черноволосый мальчишка, протянув к ней руки. Уже падая, Алиса видела, как стремительно растет мальчик, превращаясь сначала в юношу с легким пушком над верхней губой, затем – в молодого парня в ковбойке и, наконец, когда до столкновения оставался миг – перед Алисой, по-прежнему протянув к ней руки, стоял неотразимой красоты сорокалетний мужчина в строгом деловом костюме, на лацкане которого была прикреплена ленточка ордена Британской империи. Он улыбнулся, и Алиса провалилась в эту широкую, искреннюю улыбку, растворившись в незнакомце так, как растворяется в чае колумбийский сахар: быстро и без остатка. У ног мужчины лежало несуразное трикотажное платье, белый скомканный парик и старые, склеенные на переносице липкой лентой, поцарапанные очки.

Дневник. День четвертый. Немного крови в холодной воде

"Я уже боюсь садиться за компьютер – журналисты выискивают все более страшные подробности по делу Огдена и расписывают их так кроваво, что хочется немедленно перейти на вегетарианство. А еще мне кажется, что Огден меня попросту преследует – его имя повсюду: на бутылках с шампунем, на пирожных, на книгах… Утром почтальон по ошибке доставил мне письмо, адресованное мистеру Огделлу. Таких на нашей улице не живет, но письмо, с дурацкой улыбающейся феей на марке, пришло именно ко мне. Я битый час убеждала почтальона, что мистера Огделла здесь нет, и никогда не было, но он мне не верил – совал свой прыщавый нос в дом, картавил и шепелявил, брызгал слюной и был столь настойчив, что я почти поверила, что мистер Огделл – это я. Письмо я не взяла, но теперь уже жалею об этом: оно было загадочно-коричневым, толстым, и пахло сургучом и дальними странами.

Но – к главному. Вчера я была в зоопарке, почти перед самым закрытием, и почти час простояла у вольера со львами и тиграми. Хищные свободные звери! Свободные даже за решеткой своей крохотной тюрьмы. Ах, если бы я была свободна так, как они – запертая в пределах своего собственного тела, своей работы, своего дома… За фунт я купила кусок мяса, предназначенного для кормежки, просунула в клетку. Большой тигр-самец ударом лапы сбил мясо на пол и принялся с урчанием поедать, кося на меня глазом. Остальные стояли поодаль и молча внимали влажным звукам раздираемой плоти. У меня потеплело на душе. Когда охранник загремел ключами, я еще немного задержалась у вольера, и вышла самой последней. Потом еще немного побродила вокруг зоопарка: сколько – точно не помню, да и вообще смутно помню, куда меня заносило, но придя домой, заснула, даже не смыв с рук говяжью кровь. Ужасно негигиенично. В следующий раз возьму с собой салфетки.

А сейчас оказалось, что я была буквально в двух шагах от убийцы: в клетке с тиграми нашли полуобглоданные руки, предположительно принадлежащие Огдену – они тоже отрезаны бензопилой, и по степени разложения подходят. А еще там нашли мужчину, которого ударили по голове чем-то тяжелым и затащили в клетку. Им оказался полицейский эксперт-медик Джон Стаут. Самое жуткое во всей этой истории то, что это был именно тот блондин, которого я встретила вчера в ресторане. Понятно, почему большие кошки не тронули его – от него одуряюще пахло духами, тем самым французским анисом. Мне кажется, он просто попал под горячую руку, когда убийца выкидывал останки Огдена животным, но вот вопрос: зачем он это делал? И почему Стаут так поздно оказался в зоопарке? Масса непонятных событий происходит в последние дни. Мне кажется, мир сошел с ума. И я еще раз благодарю небо, что разминулась с маньяком: скорее всего, он проходил мимо меня раза два-три, возможно, это был тот парень, что предложил мне мороженое. Или девушка с шариками. Или даже тот толстый охранник, который сопел и задыхался как крокодил".