Реставратор птичьих гнезд

– Только кое-что я б тут сделал по-другому, – говорит он тихо Лизе, так тихо, чтобы не обидеть строителей. – И снаружи не стал бы фасады золотить. Тогда б ещё лучше было…

Лиза снова кивает. Вид у неё заговорщический. У Герки тоже…

Они спускаются на крыльцо. Люська со Шмелём уже ждут, оседлав велосипеды.

Пачка чая и печенье (так придумал практичный Шмель) оставлены мастерам в благодарность за то, что показали им удивительный дом изнутри…

Глава четвёртая

Мечтать не вредно…

Лето. Как чудесно оно начиналось, сколько было планов и надежд! А потом не заладилось. Задуманное масштабное граффити – прямо напротив её окон, на стене полуразрушенного одноэтажного особняка, Герман так и не сделал: дом сгорел; кому-то не терпелось на этом месте построить высотку.

Ладно бы, просто сгорел! Рвануло баллончики с краской, которые Герка там оставил, тайно готовясь к работе; и в том, что не стало старинного здания, чуть не обвинили его. Да и сам он чувствовал себя невольно, но виноватым… Получалось, он, сам того не желая, «подставил» райтеров да всех прочих актуальных художников разом. На них, как на вандалов и варваров, обрушилось слепое общественное негодование. И не важно, что на деле виноваты были те, кто хотел оттяпать лакомый кусок земли в самом центре города. Но когда это стало очевидно следствию, все разговоры в СМИ о взрыве историко-архитектурного памятника быстро затихли…

Всё это надолго поссорило его с Лизой, вытолкнуло из не так давно появившегося круга новых знакомых, отбило всякую охоту дальше заниматься стрит-артом. Хорошо, хоть никто из людей не пострадал. Кроме получившего ожоги настоящего поджигателя, ну тот уж сам виноват. За что боролся, на то и напоролся…

Не подозревая, в какую дурацкую историю умудрился вляпаться их мальчик, родители искренне недоумевали: удачно сдав вступительные экзамены в СУНЦ, сын внезапно решил остаться в своём старом лицее.

«Ладно, – сказал озадаченный папа, – твоё решение».

Приятель Шмель пошёл на «физмат», как и собирался, а Герман записался на «хим-био». Рассудил так: ну их, эти гуманитарные художества, одна головная боль с ними получается, он пойдёт на «хим-био», а потом – в экологи. Но, видать, не судьба. Поехал со своими «биохимиками» в экологический лагерь, а там выяснилось: «профнепригоден». Вот так. Препарировать лягушек Герка оказался не в состоянии. Даже под страхом смертной казни. Под реплики «ну и какой тебе после этого „хим-био“?» и «эх ты, эколог!..» он удрал с позором.

Только начавшийся июль оказался напрасным, пустым и дождливым. Все вокруг разъехались. Лучший друг Шамиль не успел отбросить костыли, как угнал в Голландию с сестрой и её женихом Стейном – знакомиться с будущими родственниками. Лиза тоже уже месяц как переехала в Москву. Шмель, он ещё вернётся. А вот Лиза…

Герка тосковал.

Первое время после отъезда Лиза выходила в сеть регулярно, даже спрашивала про остров. Когда прощались, Герка по секрету сказал ей, что хочет стать хранителем острова. Она отнеслась к его намерению всерьёз.

Удивительный остров Гамильтон находится в южном океане, у австралийских берегов. Сверху он напоминает сердце, каким его рисуют на открытках-«валентинках» или на заборах. Герка видел его фотографию, сделанную с высоты птичьего полёта. Зелёный, с ослепительной песчаной каймой, в окружении пенной морской лазури. Почему лазурь, кстати? Лазурь – светло-голубая краска. Морская волна – она зеленоватая, значит, скорее не лазурь, а бирюза… Как бы то ни было, не остров, а мечта!

Этой мечте требовался хранитель. Им мог стать любой.

«Жить на одном из семидесяти четырех тропических островов, находящихся в Коралловом море, между побережьем Австралии и Большим Барьерным рифом. Распоряжаться своим свободным временем самостоятельно. Получать фантастическую зарплату. Об этом мечтает каждый, но выберут только одного!»

В этом году он всё равно по возрасту бы не прошёл: молод ещё, но в недалёком будущем… Герка уже мысленно бродил по кромке песчаного пляжа, слушал океанский прибой, босые ноги его лизала прозрачная волна, а от морской соли крепко щипало недавнюю ссадину на щиколотке… Он плавал, нырял с аквалангом, кормил китов и черепах, фотографировал всё подряд…

«Чтобы попасть в список соискателей, необходимо создать видеоролик, в котором вы скажете, почему именно вас стоит взять на эту работу, и продемонстрируете свои знания об островах Большого Барьерного рифа. А затем просто заполните небольшую анкету и закачайте видео-резюме на официальный сайт. Любой сможет это сделать, попробуйте и вы!»

Он уже взялся «ваять» видеоролик. Так, кое-что слепил, смонтировал – на пробу. Показал отцу. Тот, увидев первые результаты Геркиных усилий и выслушав рассказ о фантастической вакансии, недоверчиво поинтересовался:

– В чём подвох?

Вроде бы и подвоха никакого не было. Покопавшись ещё в интернете, Герка разобрался: это была не природоохранная или научная миссия, как он поначалу думал, нет. Чистой воды реклама. Туристическая компания искала человека, который смог бы рекламировать отдых на островах Большого Барьерного рифа, передавая свой опыт и описывая свои приключения.

– Так-так. Проясняется. Им нужен блогер с определённым набором… «опций». Время ими обзавестись у тебя, безусловно, есть. Я про акваланг, да-да. Одного прошлогоднего погружения недостаточно, полагаю?..

Герка пожал плечами. Научиться классно нырять можно и на озере Шарташ. Впереди лето. Однако быстро увлекающийся, обычно и сам подначивавший Герку на разные затеи папа на этот раз не загорелся, напротив:

– Мечтать не вредно. И научиться нырять – хорошее дело. Но имей в виду: через год-полтора, может, и отпадёт у туристической компании потребность в «хранителе». А если не отпадёт, будь готов, что конкурс огромный. Сам видишь, претендентов и в этот раз хоть отбавляй.

Герка выслушал набычившись, отвернулся.

С другой стороны, хранитель должен жить там один. Папа этот пункт комментировать не стал, но Герка и сам не дурак. Один! В своих мечтах последнее время он там слишком часто оказывался не один. Одному ему этого всего субтропического великолепия было, пожалуй, слишком много. Что толку, что остров похож на «валентинку», если ты там будешь целый год жить в полном одиночестве?

Герка дождался, когда отец отойдёт, нахмурясь, удалил закладку про остров из «Избранного». Закинул в старые архивные папки видеоролик. Честно ответил Лизе «в личку»: с детскими мечтами покончено.

Глава пятая

Осиный недострой

Дни прокручивались длинной, бестолковой, давно не чищенной френдлентой.

Герман, беспрестанно заглядывая в монитор, всё ждал сообщений: он регулярно посылал Лизе то интересную, на его взгляд, ссылку, то какое-нибудь забавное, собственноручно снятое фото. Она отвечала, оживлённо комментировала. Герка был рад.

Потом к ним на кухню зачастила оса. Летала не просто так – гнездо собиралась строить. Герман воодушевился; стал наблюдать за строительством и снимать два-три раза в день результаты её усилий. Гнездо росло быстро. Герка снимал и снимал, собирая в длинный ряд удачные кадры, предполагая эффектно предъявить Лизе хронику строительства всю разом, от начала и до конца.

На третий день о стройке прознала мама. Маму присутствие осы на кухне не вдохновило, напротив:

– Опять эти осы! Спасенья каждый год от них нет! Вот прошлым летом соседку по даче оса укусила – и всё, аллергия на осиный яд. В несколько минут человека не стало: отёк лёгких. Тут не до шуток! Убирай от греха подальше. Только дождись, когда оса улетит…

– Аллергия? Хочешь сказать, от неё можно умереть?

– Да. Так бывает. И не только от укусов насекомых такое случается.

– Поэтому ты от мелкого апельсины прячешь?

– Да. С аллергией вообще шутки плохи. Поэтому давай-ка убирай гнездо, пока оса его не достроила. В конце концов, ей будет не так обидно…

– Ну-ну, ты сама гуманность! – съязвил разочарованный Герка.

– Гуманность – это забота о человеке, – мгновенно парировала мама.

Герка скептически хмыкнул, но гнездо убрал. Снял его аккуратно, положил на белый бумажный листок, снова сфотографировал – с разных ракурсов. Недостроенное гнездо напоминало колокольчик с хвостиком-ручкой снаружи, на самом верху. Язычка в этом «колокольчике», конечно, не было, изнутри форма была заполнена ячейками-сотами.

Герка долго разглядывал замысловатое сооружение, размышляя о том, какая же в голове у осы заложена сложная и умная строительная программа. Ночью ему даже приснилось это гнездо, только оно было огромным, и Герка стоял внутри и трогал шероховатые стенки руками. Стенки почему-то напоминали на ощупь серые коробки для куриных яиц из лито?й бумаги. Проснувшись, Герка вспомнил про штабеля таких коробок в соседнем супермаркете. А ещё подумал, что сделать настоящий дом из прессованной бумаги, наверное, интересно.

Все фотографии осиного гнезда он тут же отправил Лизе.

Но та уже не ответила. Внезапно сорвалась с места, уехала из Москвы, похоже, неожиданно даже для самой себя. Последнее сообщение от неё пришло с телефона: «Пока, до связи, уезжаю надолго: едем на пленэр…» Куда – не уточнила. Герка почему-то решил, что она отправилась в какие-нибудь заповедные подмосковные места с друзьями её папы, Ильи Геннадьевича. Он вроде тоже художник, правда, не живописец, а по камню…

Ну и в самом деле, не сидеть же ей лето в пыльной, загазованной Москве! Вот только жаль, что там, где Лиза сейчас находилась, со связью было не очень…

Теперь Герка сидел целыми днями в наушниках у компа и слушал музыку, прихлёбывая горький чай из заляпанной кружки. Щёлкал мышью – бесцельно, глядя в окно поверх монитора. Там, снаружи, в обрызганное дождём стекло в такт ему стучал веткой понурый мокрый ясень.

Герка перестал читать, не играл, не рисовал, не смотрел фильмы, забывал пообедать. Не интересовался френдлентой, проверял только, нет ли весточек от Лизы и Шмеля, и тут же разочарованно захлопывал вкладку, потому что сообщений не было. А ещё ревниво следил: не загорится ли зелёненьким глазок её скайпа. От каждого бульканья компьютера, сигналящего, что в ящик свалилась новая почта, его сердце ухало вниз. Но это шли деловые сообщения маме или отцу.

Наконец явно обеспокоенные родители надумали отправить его на месяц в алтайскую деревню к дальним родственникам. Родственники оказались не против.