Судьбы причудливый каприз

– Какая ты у меня серьёзная девушка. Хорошо, раз так приглашу официально, только ты не передумай.

– Идёт, – согласилась Лия.

Короткий разговор с дочкой настроения не улучшил, скорее наоборот. Эвелина подумала о том, как будет просыпаться по утрам, и возвращаться после работы в пустую квартиру. Да, принять это не просто, надо срочно что-то придумать. Работа, правда, забирает много времени, отвлекает, иногда закрутишься так, что очень хочется побыть одной, помолчать, расслабиться, но ведь не всегда! Общение с коллегами на кафедре это, конечно, хорошо, и со студентами интересно. Подумав о студентах, Эвелина сразу вспомнила кареглазого студента по имени Роман. Он по-прежнему смотрел на неё на лекциях, при случайных встречах здоровался и задерживал взгляд. Она улыбнулась, это был не первый случай, когда студент относился к ней не только, как к преподавателю, а явно иначе, но семестр заканчивался, и всё забылось. Сейчас, пожалуй, она и имён их не вспомнит. «А вот Романа я вряд ли забуду»,– почему-то подумалось ей. Нет, то чувство, которое однажды возникло, она больше не испытывала. Однако, когда он смотрел на неё на душе вдруг теплело, отчего-то появлялась нежность… Это удивляло и объяснению не поддавалось. Только вот скоро зачёт, и он тоже исчезнет из её жизни… «Так всё, хватит»,– остановила поток грустных мыслей Эвелина, направляясь в свою комнату, готовиться к завтрашним занятиям.

Между тем Роман тоже раздумывал над своим чувствам, что же влекло его к Эвелине? До этого он встречался со своими сверстницами. Женщины постарше его не интересовали, хотя определённый жизненный опыт в этом вопросе имелся, но тогда его влекло скорее любопытство, да и инициатор был не он. А сейчас… Он слышал, как однажды коллега Эвелины, назвала её Линой, почему-то ему понравилось. Возможно, стиралась грань преподаватель – студент? С тех пор он мысленно тоже так называл её. Лина словно завораживала его, она отличалась от всех знакомых женщин, да и от других преподавателей. Когда она входила в аудиторию, Роман мог смотреть только на неё, оторвать взгляд казалось не возможно. Ему нравились слушать её лекции, но часто он вдруг понимал, что ничего не слышит, просто наслаждается её голосом, её глазами, требовалось приложить усилие, чтобы вернуться в реальность.

Глаза Лины казались ему необыкновенными. Иногда серьёзные, иногда внимательные, иногда добрые, а иногда весёлые, но какие бы они не были, Роману всегда виделась в них лёгкая грусть, и ему так хотелось узнать, о чём она грустит? Да и какой повод для грусти может быть у такой женщины?

Однажды, выходя из университета, он вдруг увидел Эвелину, и остановился, глядя ей в след, думая, что она идёт к остановке. Однако, Эвелина свернула в другую сторону. Тогда, словно по наитию, он пошёл за ней, сам не зная зачем. Вокруг шумел город, шли прохожие, но Роман ничего не замечал, смотрел только на неё. Остановился лишь, когда она направилась к парку. Это слегка смутило, возможно, у неё встреча, да и не прилично следить за женщиной, только остановиться он не смог, продолжил идти. Как оказалось, в парке Эвелину никто не ждал, она просто прогуливалась. Роман держался в стороне, надеясь укрыться за деревьями в случае необходимости, но таковой не возникло. Пройдясь немного, Эвелина вышла из парка, перешла дорогу и направилась к ближайшему дому. Теперь надо быть осторожнее, только когда Эвелина скрылась за углом дома, Роман последовал за ней. Приблизившись к повороту, услышал её голос.

– Здравствуйте, Екатерина Анисимовна.

– Здравствуй, Линочка, а Лия только что ушла. Вы не встретились?

– Нет.

– Ну да, молодая, быстрая, наверное, уже убежала.

– Наверное.

Роман понял, что Лина беседует с соседкой, которая, видимо, сидит на скамейке. Услышав, как хлопнула дверь в подъезд, Роман осторожно вышел на дорожку. Действительно, возле первого подъезда на скамейке сидела старушка. Пройдя за деревья, напротив подъезда, Роман стал зачем-то смотреть на окна, ещё день, и свет в доме Лина включать не будет.

– И кого же ты выглядываешь, – услышал он голос, – уж не Лию, красавицу нашу? Оказалось, старушка зорко наблюдала за ним.

– Может быть, – уклончиво ответил Роман.

– Опоздал, милый, упорхнула она, с Линочкой, мамой её, тоже разминулась.

– Возможно, с папой встретится.

– С каким папой, – удивилась старушка, – с Игорьком что ли? Так он давно в Москве живёт и здесь редко показывается. А ты к чему это сказал?

– Да ни к чему, пошутил, прощайте, – сказал Роман и поспешил исчезнуть со двора, подальше от бдительной старушки.

Идя домой, Роман чувствовал необъяснимую радость в душе, появилось ощущение причастности к жизни Эвелины. Это чувство удивило Романа, ибо он считал себя скорее прагматиком, чем романтиком. Со школьных лет он сам принимал решения и действовал так, как считал нужным. Лишь однажды поддался на уговоры отца и поступил, причём с его помощью, в финансово-экономический университет. В то время дела отца стремительно пошли в гору, фирма расширялась, он даже мечтал отправить сына учиться за границу, но Роман категорически отказался. И, как оказалось, правильно сделал, поскольку уже через год понял, профессия настолько не его, что никакая блестящая перспектива в будущем не сделает его счастливым. Он бросил университет и пошёл в армию, пригрозив отцу, если тот продолжит вмешиваться в его жизнь, то подсядет на наркотики от тоски. Угроза видимо возымела действие, и, не смотря на огромное разочарование, отец за время его пребывания в армии, успокоился.

После окончания срока службы, у них состоялся серьёзный разговор. Роман сообщил о своём решении поступать на исторический, отец не возражал, даже признался, поступок сына оставить университет и пойти в армию, вызывает у него уважение. И добавил, уж лучше иметь здорового и образованного сына, чем наркомана. Они рассмеялись. После этого отношения у них стали тёплые и дружеские, чему всегда радовалась мама.

И вдруг такие перемены. Без всякой надежды думать о женщине, радоваться непонятно чему, идти за ней, как какой-то влюблённый подросток! Что это с ним? Роман предпочёл не замечать эти мысли, а просто насладиться новым для него чувством, которое, впрочем, не спешило его покидать. Теперь, когда он видел Эвелину, или думал о ней, чувство сразу появлялось в его сердце. Роман ждал её занятия, надеялся на случайные встречи, но чем сильнее становилось чувство, тем сложнее было подойти, заговорить с ней. Такой робости он раньше за собой не замечал, появилось ощущение, что с каждой встречей он не приближается к Эвелине, а отдаляется от неё.

На следующий день, придя на кафедру, Эвелина поставила сумку на стул. Проследив за её действием, Дина спросила.

– Это то, о чём я подумала?

– Конечно, – улыбнулась Эвелина.

– Значит, всё в силе, встречаемся в раздевалке?

– Лучше я зайду за тобой.

– Хорошо.

Две пары пролетели незаметно, на третьей было «окно», Эвелина собиралась отдохнуть и пообедать, ведь впереди ещё лекция. Она не спешила покидать кафедру, дожидаясь, когда после звонка коридоры опустеют. Тут к ней подошла лаборантка Наташа.

– Эвелина Олеговна, нам нужно составить перспективный план для научного отдела на пять лет. Владимир Владимирович просил, чтобы каждый преподаватель сдал личный план, на основе ваших планов будем составлять кафедральный.

Владимир Владимирович занимал должность заведующего кафедрой, в его обязанности входило составление планов, отчётов, различных рапортов, справок, которых с каждым годом становилось почему-то всё больше. Вот и сейчас, план на пять лет!

«Да откуда я знаю, что будет за пять лет!», – подумала Эвелина. Она не любила планы, ведь потом надо четко действовать по графику, а наука, тем более философия, всё же творческий процесс. Но Эвелина понимала, не в компетенции Владимира Владимировича, и тем более Наташи что-то изменить, поэтому лишь спросила.

– Что должен включать план?

– Статьи для серьёзных научных изданий, учебные пособия, учебники, курсы повышения квалификации или стажировку, аспирантуру, докторантуру.

– И на когда?

– На завтра. Послезавтра, надо уже кафедральный план сдавать.

– Как всегда! Но ведь это на пять лет, здесь подумать надо, – не сдержалась Эвелина

Наташа пожала плечами, жест видимо означал, понимаю вам нелегко, и вдруг сказала.

– Запланируйте докторантуру.

– Докторантуру? – удивилась Эвелина.

Не сказать, что она об этом не думала, но это представлялось не сейчас, а когда-то… Хотя, Лия уедет, будет, чем заняться. Тогда почему не в ближайшие пять лет?

– Я об этом подумаю, – медленно больше, наверное, для себя, чем для Наташи произнесла Эвелина.

Она подошла к стенду, и стала просматривать объявления о ближайших научных конференциях, надо запланировать участие, написание статей, а затем отразить в плане. Внимание привлекла майская конференция, в одном из московских ВУЗов. Тематика интересна, да и наработки в этом направлении есть. «Почему бы нет? Возможно, договорюсь о стажировке, а может и за докторантуру», – подумала Эвелина. И ведь это Москва, тогда она чаще будет видеться с Лией! Сделав ещё пару записей, Эвелина отошла от стенда.

Зазвонил телефон и Наташа и сказала.

– Эвелина Олеговна, вас приглашает Владимир Владимирович.

– Зачем, не знаешь?

– У него к вам разговор, какой не уточнил.

Эвелина направилась в кабинет заведующего. Возраст Владимира Владимировича приближался к семидесяти, и он был олицетворением ученого докомпьтерных технологий, когда всё делалось не спеша, скрупулёзно, да и к коллегам относились с большим почтением. Спокойный, всегда уравновешенный Владимир Владимирович никогда не спешил, его речь больше напоминала рассуждение, чем конкретизацию целей и задач. Иногда казалось, что эти рассуждения уходили далеко от предмета обсуждения, но каким-то чудесным образом Владимиру Владимировичу удавалось вернуться к теме, связав всё в единый фантастический рисунок, где, казалось бы, отвлечённые рассуждения непостижимым образом приобретали функциональное значение. И всем сразу становилось ясно, зачем необходимо предпринимать те, или иные действия. На кафедре, Владимира Владимировича не просто любили, к нему относились с уважением, и даже определённым благоговением. Профессор обладал той интеллигентностью, образованностью, мудростью, которая не выставлялась напоказ, не требовала признания, а проявлялась естественно и просто. Состояние души видимо отразилось и на внешности Владимира Владимировича. Не высокий рост, среднее телосложение, абсолютно седые волосы и небольшая, такая же белая, борода. Это придавало профессору сходство с Санта Клаусом, и не только внешнее. Когда коллеги, оказавшись в сложной ситуации, обращались к нему, всегда получали совет и поддержку. Делалось это так корректно, что они часто даже не замечали, и, возможно, позже думали, что сами пришли к таким умозаключениям. Поэтому, если Владимир Владимирович приглашал кого-либо для беседы, все относились к этому серьёзно, и даже считали за честь.

– Здравствуйте, Эвелиночка, присаживайтесь, – как всегда спокойно и неторопливо поприветствовал её Владимир Владимирович.

Эвелина села, пытаясь угадать, чем вызвано приглашение.

– Наташа мне сказала, что вы думаете над вопросом докторантуры, – продолжил заведующий.