Как вписаться в новое время,
Вскочить на последнюю ступень
Вагона, везущего домой знамя?
В глазах рейхстаг как темень.
Ну что пожелать? Испытать
Возможность проявления в деле
Судеб людских и животных спасать
На нежном девичьем Земли теле.
22 апр. 2013 г. 21.20
«Солженицын знал свое предназначенье…»
Солженицын знал свое предназначенье
Передавал диски снимков ролей
Своих персонажей заграницу в имение
Где в тиши вертелось колесо дней.
Яблоня возле которой ранение
От жизненных тюрем российских цепей
Вдыхается воздух, где труженики ранние
Ждут от гениев прозы и новостей.
Так легко получить не желание,
В гражданство в Швейцарии, детей
В США учили что отец избрание
Ожиданий простых советских людей.
Поиск истины вечен, он где раздвоение
Государства и общественных целей
Встретить плевком главы целование
Не Брежнева, а веселых судьбой поколений.
24 апр. 2013 г. 19. 15
Романову, т. Зое Фроловой
Радостные новости распространяются
Быстро, так учит любовь и
Встречи знакомых людей.
Верность – не денег капуста,
А череда ошибок, и надежда
Ценней. Тот кто оставил жену,
С годами поймет, что она
Женщина всех его дней,
До колен поколений распято
Предательство своих же
Детей. Она лишена с брачной
Постели нежной заботы, но
Не ласки друзей, мужа
Смеялись родные в заботе,
Как бы сделать невесте больней.
Вот и все, отзвучало набатом
Эхо брачных уз, и печати
Отсутствие все нужней.
24 апр. 2013 г. 19.20
«Где шаг для раздвоения героя?…»
Где шаг для раздвоения героя?
Вы спросите у белоруса В. Быкова.
Кто вышел из Хатыни поля
На родине без выстрела седого немца.
Его прощальные судьбою письма
Где каждый шаг давался с боем
Война, что прошла через душу века
Потерян страх, забыто зло конвоем.
Жена писателя насоберет осколки
Разбитых окон в слежке телефона.
Соединит Москва души потемки
А Белорусь напишет: он умрет не дома.
24 апр. 2013 г. 21. 30–40
Крестьянскому писателю Федору Абрамову
Малый выжил и окреп – Ф. Абрамов
Из архангельской губернии мама
Староверка. В институте крепких лбов
Жалел, но началась война.
Тяжело ранен в ногу в ополчении
Из госпиталя домой, где бабы
Фронт второй подперли в надрывании
Все хозяйство, дети, да полей ухабы.
Страшно вспомнить о смерше
Старший следователь: не ждать
Природа человека нужного в марше
Пока не изучена, жизнью думать.
Люди колхозной деревни страдали
От отсутствия оскуднения
«Чем живем, тем кормится» знали
Писатель – это священник откровения.